Роман Силантьев: Совет муфтиев неспособен развивать исламское образование

Лишение Рособрнадзором Московского исламского института лицензии на ведение образовательной деятельности в этом году стало знаковым событием в мусульманском сообществе России. Исламское учебное заведение в столице страны продемонстрировало полную управленческую бездарность его руководства. Такого мнения придерживается известный российский исламовед, профессор Московского государственного лингвистического университета, член Экспертного совета Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Российской Федерации по теологии Роман Силантьев. Об этом и об основных процессах в исламской умме России последних лет религиовед рассказал в своем интервью EADaily .

— Роман Анатольевич, 30 ноября 2016 года в Москве было создано Духовное собрание мусульман России во главе с муфтием Москвы, центрального региона и Чувашии Альбиром Кргановым. Прошло уже 3,5 года. Можно ли говорить о том, что в мусульманской умме России сейчас уже не три, а четыре муфтията федерального уровня: Центральное духовное управление мусульман (председатель — Талгат Таджуддин), Совет муфтиев России (председатель — Равиль Гайнутдин), Координационный центр мусульман Северного Кавказа (председатель — Исмаил Бердиев) и Духовное собрание мусульман России (председатель — Альбир Крганов)?

— Сейчас в российский умме семь центров и на подходе восьмой. Четыре упомянутых, Духовное управление мусульман Татарстана, муфтият Дагестана и Духовное управление мусульман Крыма и Севастополя. При этом ДУМ Татарстана — лидер по зарегистрированным приходам, а муфтият Дагестана находится на первом месте по числу реально действующих общин, верующих в целом, вузов и средних учебных заведений. И со СМИ у него все в порядке: сайт «Ислам.ру» и самая тиражная газета «Ас-Салам». ДУМ Татарстана по учебным заведениям и СМИ, кстати, на втором месте.

На федеральном уровне можно наблюдать следующую конфигурацию: Совет муфтиев России / ДУМ РФ без союзников, но с открытыми оппонентами в лице ЦДУМ и ДСМР (с остальными крупными централизованными религиозными организациями мусульман отношения тоже далеки от идеала), ЦДУМ в союзе с ДУМ Татарстана имеет оппонентов в лице СМР и ДСМР, альянс ДСМР, ДУМ Татарстана и муфтията Дагестана, к которому постепенно дрейфует Крымский муфтият, как единое целое ни с кем не враждует и Координационный центр мусульман Северного Кавказа, у которого открытых врагов тоже нет. Есть еще небольшое количество автономных местных и централизованных религиозных организаций мусульман, которые в расчет можно не принимать. Такова сейчас картина организационного оформления внутри мусульманской уммы России.

Я полагаю, что вскоре еще один региональный муфтият может стать отдельным полюсом в мусульманской умме страны: это Духовное управление мусульман Башкортостана (муфтий Айнур Биргалин), которое пока входит в состав Совета муфтиев России, но прекрасно понимает, что владеет «контрольным пакетом» общин этой организации. Биргалин — молодой (30 лет) и весьма амбициозный лидер, который будет делать ставку на полную самостоятельность своего муфтията. Если он выйдет из состава СМР, то Равилю Гайнутдину придется по числу общин соревноваться уже не с ЦДУМ, а с муфтиятом Крыма.

Самостоятельную игру ведет и муфтий Нафигулла Аширов, возглавляющий Духовное управление мусульман Азиатской части России, которое номинально входит в Совет муфтиев России. У Аширова появились мечети даже в Дагестане (это несколько ваххабитских приходов), он отбирает мечети у Гайнутдина, которые переходят в ДУМ АЧР. Да, на Гайнутдина он сильно обижен за нарушение договоренностей о разделе сфер влияния. Сейчас у Аширова представительство в Астрахани, он активно окучивает Нижнее Поволжье. Т. е. получается, что он тоже создает свой аналог муфтията федерального уровня…

— А Аширова не смущает, что он выходит за пределы Азиатской части России?

— Его ничего не смущает, тем более что раньше Гайнутдина не смущал выход за пределы европейской части страны. И такие примеры имеются в других регионах. Например, Ставропольский муфтият в первой половине 2010-х годов регистрировал приходы в Пензенской области, Чеченский муфтият — в Орловской.

— Вернемся к ДСМР. А насколько реальны успехи Альбира Крганова, чтобы собственный муфтият сделать центром силы в мусульманской умме страны? Не получится ли так, что ДСМР повторит судьбу Российской ассоциации исламского согласия (РАИС), активного игрока на мусульманском пространстве страны в 2010—2013 годах?

— Муфтий Альбир Крганов выстраивает взвешенную политику. Не допускает тех ошибок, что были при создании Российской ассоциации исламского согласия. РАИС с самого начала своего создания заложила внутри себя принцип двоевластия: был глава организации (муфтий Ставропольского края Мухаммад Рахимов) и председатель исполкома (муфтий Пермского края Мухамедгали Хузин до октября 2013 года. — EADaily). Именно это и стало причиной кризиса в муфтияте, который преодолеть не удалось. В Духовном собрании мусульман России организационная структура построена на автономии региональных муфтиятов: Крганов как глава ДСМР не лезет во внутренние дела каждого из них, что всех устраивает. Там нет жесткой вертикали, как в ДУМ РФ и ЦДУМ. Многие муфтияты РАИС вошли в состав ДСМР. Более того Крганов нашел себе мощных союзников в лице муфтията Дагестана и ДУМ Татарстана.

В итоге у Крганова больше общин, чем у РАИС, и вообще ДСМР имеет серьезные перспективы для развития. И география юрисдикции у Крганова шире: от Санкт-Петербурга до Иркутска.

— Нет ли у Вас ощущения, что ДСМР, который изначально при создании забирал к себе региональные муфтияты и приходы, которые уходили из ЦДУМ и СМР, и дальше продолжит тенденцию к собираю тех общин, которые предпочтут уйти от Гайнутдина и Таджуддина?

— Крганов занял нишу слабеющего Совета муфтиев России, в то время как Гайнутдин решил скопировать управленческий стиль Таджуддина, став проводить политику жесткой централизации. Для этого он создал клон Совета муфтиев России в лице Духовного управления мусульман РФ, куда стал загонять региональные муфтияты, что у последних вызвало открытый ропот. Недовольные политикой Гайнутдина смотрят в сторону Крганова, который им предлагает альтернативу — ДСМР, где отсутствует жесткая вертикаль власти, что напоминает СМР в период своего создания: все муфтияты равны, а Крганов — первый среди равных. ДСМР — это по организационной форме альянс, а Крганов им не начальник, а партнер: он не вмешивается в их внутренние дела, имуществом их распоряжаться не может, снимать региональных муфтиев не может, и они могут жить спокойно.

А вот муфтияты СМР переводиться в ДУМ РФ особо не захотели, и этот процесс быстро застопорился. Хотя и вступление в ДУМ РФ гарантии контроля не дает, что наглядно показал пример председателя ЦДУМ Пензенской области Асията Уразаева, которого Гайнутдин пытался снять, но не преуспел.

— А зачем тогда Равиль Гайнутдин пошел на эту неудачную политику, копируя Таджуддина? Он же видит, что если поступать также, то ничего путного не получится? Да и зачем создавать дублера СМР в лице ДУМ РФ?

— Тут такая логика: СМР ему нужно сохранить на всякий случай, все-таки это дополнительное юрлицо, на которое можно получить финансирование и списывать на его деятельность денежные средства. А идея жесткой централизации встала на повестку дня в 2011 году, года из СМР вышел ключевой для этой организации Татарстанский муфтият. Но думать надо было раньше.

— А ДУМ Саратовской области (председатель — Мукаддас Бибарсов) вошел в ДУМ РФ?

Бибарсов был крайне недоволен ДУМ РФ, и сопротивляется вхождению своего муфтията в него. Пытался безуспешно воевать с сектой коранитов или «мухобатровцев», всячески намекая на подрывную деятельность первого зампреда ДУМ РФ Дамира Мухетдинова, но особо не преуспел. Он уже «хромая утка» и ни для кого интереса не представляет. Досидеть на своем посту ему дадут, но не более того.

— Не кажется ли Вам, что открытая критика коранитов, которая проводилась со стороны аффилированного с ДУМ Саратовской области информационного агентства «Ансар.ру» во второй половине 2010-х годов, на самом деле направлена против вот этой централизаторской политики Гайнутдина?

— Критика коранитов (сторонников следования в вопросах вероучения только Корану, а не Сунне), направленная в адрес одного из первых заместителей Гайнутдина Дамира Мухетдинова и его земляка, бывшего первого заместителя муфтия Татарстана Рустама Батрова, которого воспринимают как миньона Мухетдинова, подспудно направлена и на это. Причем региональные муфтии типа Бибарсова пугает усиление именно Дамира Мухетдинова как реального архитектора ДУМ РФ.

То, что Мухетдинов захватывает в ДУМ РФ власть, видно невооруженным взглядом. Гайнутдин все больше самоустраняется, в последние месяцы его вообще не слышно, непонятно, где он находится — в России или за рубежом, и все меньше ему эти рабочие моменты интересны. Со знаковыми персонами Гайнутдин повстречаться может, но не более того. Поэтому постоянные угрозы, что ДУМ РФ вот-вот соберется с силами и всех добровольно-принудительно объединит, вызывают уже не столько смех, сколько скуку.

Сейчас очевиден кризис ДУМ РФ. Да, этот федеральный муфтият существует, но он не играет главной роли на мусульманском пространстве страны. Да и Гайнутдин не молодеет… Мухетдинов, если окажется его преемником, эту организацию и уничтожит. У Мухетдинова есть все недостатки Гайнутдина, а вот из достоинств только возраст.

— Можно поподробней?

— Во-первых, у Мухетдинова нет такого веса и авторитета, как у Гайнутдина. Все-таки глава СМР живет и работает в Москве с 1987 года и оброс внушительными связями, которые по наследству не передаются. Во-вторых, у Мухетдинова проблемы с популярностью: он малоинтересен что мусульманским, что светским СМИ. Тот же Аширов его на порядок популярнее. Тут еще какой момент есть: если Таджуддин, Крганов, Бердиев последовательно за традиционный ислам и добрые отношения с властями и православными, а Аширов, бывшие муфтии Мухаммад Карачай и Али Евтеев, адепты секты «криворуких шайтанистов» покойных Гейдара и Орхана Джемалей последовательно против, то Мухетдинов придерживается политики «и нашим, и вашим». А это давно не работает.

В-третьих, реальных успехов у Мухетдинова немного. В Санкт-Петербурге, где он уже пятый год мухтасиб, по его линии ноль мечетей, а общин меньше, чем до него. В любой момент централизованную религиозную организацию «Духовное управление мусульман Санкт-Петербурга и Ленинградской области (Санкт-Петербургский мухтасибат)» с регистрации снимут ввиду их нехватки. Еще ярче по образовательной линии: два исламских вуза уже «убил». Нижегородский исламский институт им. Хусаина Фаизханова и теперь вот «флагмана исламского образования в России» (так его Гайнутдин Владимиру Путину называл в июне прошлого года) Московский исламский институт.

— А что с ним сейчас? Поступает противоречивая информация.

— Все плохо. Этот вуз я и раньше критиковал, но его первый ректор Марат Муртазин все-таки имел представление о науке и образовании, умел читать документы и находить деньги. Сейчас же МИИ лишили госаккредитации, поставив его на уровень сельского медресе, а в текущем марте и бессрочную лицензию приостановили до июня, что вообще редкий случай для исламского вуза — нужно очень сильно постараться, чтобы до такого довести.

В ответ на это руководство МИИ обвинило во всем Роспотребнадзор и только через неделю ему намекнули, что дело все-таки в Рособрнадзоре. Сейчас с двухнедельным опозданием, что еще одно фатальное нарушение, они вывесили на сайте новость о приостановке лицензии и желании перевести студентов МИИ на обучение в Российский исламский институт в Казань. При этом все претензии Рособрнадзора оно попыталось свести к требованиям санитарного характера, хотя в вывешенном на их же сайте предписании четко указано, что МИИ не может осуществлять образование по основному направлению «Теология» ввиду отсутствия научных работников. Где и за какие средства они их будут набирать в «мертвый» вуз, если не смогли набрать в еще живой — вопрос с очевидным ответом

— А ректор Российского исламского института Рафик Мухаметшин возьмет себе студентов МИИ?

— Рафик Мухаметшевич — человек добрый, пожалеет, думаю, несмышленышей. Возьмет на дистанционку. А они ему традиционно презлым за предоброе заплатят. Традиция такая.

— Вернемся к Мухетдинову. Он ведь, насколько мы помним, и в ряде скандалов поучаствовал?

— Да, самый запоминающийся из них был в 2013 году с «бусиками Кадырова», когда он перепутал фамильные четки семьи Кадыровых с женским украшением. Или пошутил тонко, как ему тогда казалось. Но чеченцы таких шуток не любят и до сих пор Мухетдинова не простили. А были еще скандалы с жалобами таджикского подростка на домогательства, избиение тестем Мухетдинова его учителя Умара Идрисова прямо в мечети в Нижнем Новгороде после разоблачительного интервью последнего, история с пропажей денег на восстановление Ярморочной мечети в Нижнем Новгороде и много чего еще.

И вот сейчас Мухетдинова в последний момент убрали из «президентского списка» Общественной палаты России, где от мусульман остался только Крганов. Причиной могли послужить его отказ от карантина после поездки в европейские очаги заражения и резкая критика властей в соцсетях. В общем, в совокупности с МИИ это как бы намекает на возможности Мухетдинова заходить в высокие кабинеты. А жаль — отличный был бы преемник Гайнутдина. Хотя, может, и простят еще. Власти у нас в этой сфере милосердные.

 — А что с его докторской диссертацией по теологии? Она же вывешена на сайте СПбГУ еще в октябре прошлого года и должна была быть защищена не позже декабря 2019 года?

— Что тут могу сказать… Говоря о диссертациях по линии ДУМ РФ, я все время вспоминаю цитату из известного фильма Гая Ричи: «Только не поручай это дело полным идиотам». Если сам чего-то сделать не можешь. Но фильмов таких они явно не смотрели, что отлично показала диссертация бывшего ректора МИИ Дамира Хайретдинова (занимал этот пост в 2012—2017 годах. — EADaily ), где и подложные ВАКовские статьи обнаружились, и плагиат из энциклопедических статей.

О диссертации Мухетдинова я свое мнение составил и обязательного его обнародую, тогда решится судьба ее защиты. А пока приведу цитату первого астраханского муфтия Назымбека Ильязова:

«Вообще же возникает резонный вопрос: каких взглядов придерживается сам г-н Мухетдинов? И на него есть четкий ответ, который содержится в его докторской диссертации по исламской теологии, давно выложенной на сайте СПбГУ и пока почему-то не защищенной («Исламское обновленческое движение конца XX — начала XXI века: идеи и перспективы«) В ней Мухетдинов пытается обосновать создание новой исламской школы ультраобновленческого характера, которую оригинальным образом противопоставляет традиционалистам. «Фактически исламизм является квинтэссенцией шариатски ориентированной парадигмы. Именно поэтому мы всегда подчеркиваем, что феномен «Талибана»* и ДАИШ (запрещены в РФ) — это не отклонение от мейнстрима традиции, а доведение принципов традиции до логического конца, пусть и радикального», например, пишет он на с. 375. Террористы, конечно, с такой апологией своих взглядов радостно согласятся, но лично мне она не близка и вызывают подозрение в том, что ДУМ РФ у нас реформируется не в том направлении».

— Но Мухетдинов себя представляет как профессор Санкт-Петербургского университета. Он реально занятия со студентами ведет?

— Представляет, хотя для должности профессора нужно иметь докторскую степень или, в уникальных случаях, лет 20-ть стахановски проработать ВАКовским доцентом. С доцентством и степенью у него проблемы, что, кстати, создает препятствие для нахождения на посту ректора МИИ: все ректора должны быть минимум ВАКовскими доцентами.

Насчет занятий со студентами очень сомневаюсь.

— А другие преемники у Гайнутдина есть? Например, подмосковный муфтий Рушан Аббясов? Тоже молодой, с кандидатской степенью.

— Теоретически и он попробовать может, но фигура совсем слабая. Скандальности, конечно, поменьше, чем у Мухетдинова, но деловая культура ровно та же. Плюс половина общин в Подмосковье ушла к Крганову в ДСМР, что стало эпичным провалом.

— Возвращаясь к Альбиру Крганову: та болезненная реакция на его прочное присутствие в Москве со стороны Гайнутдина и его окружения вызвана чем?

— Сам факт наличия альтернативы на роль духовного лидера мусульман в российской столице вызывает очевидно раздражение в Совете муфтиев России. Монопольное право последних выступать от имени мусульман в Москве уже десять лет как нарушено. Крганов укрепил свои позиции, всем показал, что на фоне истеричного Гайнутдина он выступает в роли надежного партнера для властей и сумел завоевать авторитет у большой части татарской общины в столице. Сейчас у СМР панический страх, что Крганову дадут построить свою мечеть в Москве на территории Новой Москвы. И понятно, что власти видят в Крганове гораздо больше адекватного лидера мусульман, который не ставит ультиматумы, как это любил делать Гайнутдин, требуя выполнения каких-то своих капризов. Ему сейчас спокойно могут сказать: ты тут теперь не один муфтий, чтобы только тебя одного слушать, и твои «хотелки» исполнять. Естественно, это задевает имеющего гипертрофированное чувство собственной важности председателя СМР. Отсюда и его ревность к Крганову, который выглядит гораздо более договороспособным.

— Чем объяснить, что сейчас мы видим на намазах Альбира Крганова и его имамов в бухарских халатах?

— Он активно возрождает суфизм и стремится даже внешне в одежде подчеркнуть преемственность с мусульманским татарским духовенством прежних веков, которое получало образование в Бухаре. Суфизм сейчас активно возрождают и в Казани муфтий Камиль Самигуллин, и в Уфе верховный муфтий России Талгат Таджуддин, этого не замечать не получается. Такая же картина и на Северном Кавказе, где традиция суфизма не прерывалась и в советское время. А в Совете муфтиев России суфизм не любят. Отсюда, кстати, видно на примере конференций, которые любит организовывать Дамир Мухетдинов: они посвящены или модернисту Мусе Бигиеву (1873−1949), или сочувствующему салафизму Ризаэтдину Фахретдину (1858−1936).

— Может тогда у Равиля Гайнутдина есть успехи во внешних контактах, за пределами России?

— Это все тоже в очень плачевном состоянии. Поскольку до середины 2010-х годов он поддерживал тесные контакты с гюленистами и активно продвигал книги их учителя, то теперь это вышло боком и власти Турции резко сократили помощь СМР.

От Саудовской Аравии при наследном принце Мухаммеде бин Салмане также помощи не дождутся: тот радикальных ваххабитов репрессирует, а Гайнутдина и не знает толком. Когда его отец, король КСА приезжал в Москву в 2017 году, то он демонстративно встречался с большой группой российских муфтиев, отказав при этом в личной встрече Гайнутдину.

Проект создания Совета муфтиев СНГ, с которым носились Гайнутдин и Мухетдинов в начале 2010-х годов также можно забыть: никто туда не собирается вступать, да и никто не хочет в Центральной Азии видеть Гайнутдина в качестве лидера.

Остается Европа, но там ресурс слабый и малоинтересный для серьезных игроков. В общем, слава СМР осталась в прошлом. Эта организация еще поживет, но об особом положении в мусульманской умме России ей пора забыть

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ