Обнуление ФРС: запоздалая победа Трампа в огне нового глобального кризиса

За несколько месяцев до президентских выборов в США то, на чем так долго настаивал Дональд Трамп, свершилось: Федеральная резервная система опустила свою базовую ставку почти до нуля. Одновременно была объявлена новая программа «количественного смягчения» в объеме $ 700 млрд, основная часть которых пойдет на выкуп американских казначейских облигаций. Но назвать это триумфом Трампа над несговорчивыми банкирами сложно, поскольку действия ФРС были продиктованы воздействием распространяющейся коронавирусной паники и не успокоили американские рынки. Уже на следующий день индекс Доу Джонса рухнул на 13%, а крупнейшие инвестбанки анонсировали наступление новой глобальной рецессии, хотя уже к концу года мировая экономика, по их прогнозам, может начать восстановление.

«Вспышка коронавируса нанесла ущерб разным обществам и подорвала экономическую деятельность во многих странах, включая Соединенные Штаты», — с этой фразы начиналось опубликованное 15 марта сообщение ФРС о снижении ставки по федеральным фондам до 0−0,25%. Последний раз на этот уровень ставка ФРС опускалась в конце 2008 года — в момент глобального финансового кризиса — и продержалась на нем целых семь лет. Через несколько дней после избрания Трампа президентом США Федрезерв запустил очередной цикл повышения ставки. С ноября 2016 года по декабрь 2018 года она была постепенно увеличена с 0,25−0,50% до 2,25−2,50%, что вызывало все большее недовольство Трампа. В конце июля прошлого года ФРС все-таки снизила ставку до 2−2,25%, но президент США тут же дал понять, что этого недостаточно для стимулирования американской экономики дешевыми деньгами.

«Наша проблема не Китай. Мы сильнее, чем когда-либо — в США вливаются деньги, в то время как Китай теряет тысячи компаний из других стран, а их валюта находится под давлением. Наша проблема — Федеральная резервная система, которая слишком горда, чтобы признать свою ошибку в том, что она действовала слишком быстро и чересчур сильно проводила политику ужесточения», — заявил Трамп в прошлом августе. Эти словесные интервенции вкупе с нарастающим беспокойством рынков по поводу замедления глобальной экономики возымели эффект: в последующие полгода ставка ФРС продолжала снижаться, причем в последний по времени раз перед обнулением это произошло 3 марта, когда значение ставки было установлено в 1−1,25%.

Между тем закредитованность американской экономики росла и без снижения ставки ФРС. Еще к середине прошлого года общая задолженность граждан США, как сообщил Федеральный резервный банк Нью-Йорка, достигла нового исторического максимума — $ 13,86 трлн, а задолженность по ипотеке превысила показатель 2008 года, когда глобальный кризис был спровоцирован ипотечным «пузырем». Не отставал и корпоративный сектор: за несколько лет американские компании выдали кредитов на $ 1,2 трлн. И если до недавнего времени их торгуемая стоимость была близка к номиналу, то в связи с последними событиями она, как свидетельствую данные Bloomberg и нью-йоркской кредитной ассоциации LSTA упала до 84 цента за доллар, демонстрируя ту же самую тенденцию, что и в 2008 году, когда американские кредиты обесценились до 60 центов за доллар.

Тем не менее, Дональд Трамп не скрывал своего удовлетворения действиями ФРС. «Хочу поздравить ФРС. То, что с ней произошло — феноменальная новость. Могу сказать, что я очень счастлив. Этого я никак не ожидал. И мне нравится удивляться», — отреагировал американский президент на решение Федрезерва. Со своей стороны, руководство ФРС заявило о готовности предпринимать агрессивные действия для противостояния коронавирусу. Глава Федрезерва в Миннеаполисе Нил Кашкари в интервью CNBC заявил, что центробанк США является четвертым эшелоном в борьбе с кризисом после профессионалов здравоохранения, общественности и Конгресса.

«ФРС готова использовать весь свой набор инструментов для поддержки потока кредитов домашним хозяйствам и предприятиям и тем самым содействовать достижению целей максимальной занятости и стабильности цен, — говорится в недавнем заявлении Комитета по операциям на открытом рынке ФРС. — В целях обеспечения бесперебойного функционирования рынков казначейских ценных бумаг и ипотечных ценных бумаг… в ближайшие месяцы комитет увеличит свои казначейские ценные бумаги не менее чем на 500 млрд долларов и свой портфель обеспеченных ипотекой агентских ценных бумаг не менее чем на 200 млрд долларов».

Кроме того, министр финансов США Стивен Мнучин анонсировал экстренную программу поддержки домохозяйств. «Американцы нуждаются в деньгах, и президент хочет дать им деньги сейчас. Прямо сейчас, в течение двух недель», — заявил он на брифинге в Белом доме. По сведениям американских СМИ, пакет стимулирующих мер для экономики может потянуть на $ 1−1,2 трлн, причем $ 250 млрд будет выделено в виде «денег с вертолета» — «прямых финансовых перечислений». Иными словами, как и в 2008 году кризис снова решили заливать деньгами.

Реакция американских рынков на снижение ставки ФРС была незамедлительной: уже 16 марта индекс Доу Джонса, неделей ранее, потерявший 14,3%, обвалился на открытии более чем на 2 тысячи пунктов (с 23 186 до 20 918 пунктов), а к концу дня упал до 20 180 пунктов. 17 марта произошел отскок до уровня 27 174, но масла в огонь к тому времени уже подлило агентство Bloomberg, процитировавшее прогнозы экономистов инвестбанков Goldman Sachs и Morgan Stanley. По их оценке, коронавирус запустил новую глобальную рецессию, и вопрос теперь заключается в том, как долго она продлится и насколько глубокой окажется. В частности, в Morgan Stanley рассматривают рецессию в мировой экономике как «базовый сценарий» — глобальный рост замедлится до 0,9%, что сопоставимо с показателями «Великой рецессии» 2009 года. Прогноз Goldman Sachs чуть более оптимистичен: мировая экономика в этом году будет расти всего на 1,25%. Тем не менее, пока оба инвестбанка рассчитывают, что восстановление начнется уже во втором полугодии, но предупреждают о том, что нынешние негативные эффекты могут усилиться.

На закрытом совещании в Goldman Sachs, о котором написал журнал Forbes, приводились также прогнозы по поводу перспектив распространения коронавируса: заразиться рискуют 50% граждан США и 70% граждан Германии, и хотя 80% инфицированных перенесут заболевание в легкой форме, средняя смертность составит до 2%. На совещании также отмечалось, что на пик эпидемия выйдет лишь через восемь недель.

ФРС была не единственным центробанком, понизившим базовую ставку за последние дни — точнее, волну подобных решений запустило снижение ставки ФРС в начале марта. Банк Англии 11 марта опустил базовую ставку с 0,75 до 0,25%, выразив надежду, что это «поможет поддержать бизнес и доверие потребителей в сложное время, оказать поддержку денежным потокам бизнеса и домашних хозяйств». 13 марта о кардинальном снижении процентной ставки с 1,5 до 1% заявил Банк Норвегии, пояснив это значительной неопределенностью относительно продолжительности и последствий вспышки коронавируса, несущей риск выраженного экономического спада. Прецедентное решение снизить базовую ставку до исторически минимального уровня 0,75% принял 17 марта ЦБ Южной Кореи. Банк Канады за последние две недели предпринял уже два снижения ставки: 4 марта она опустилась до 1,25%, а 16 марта — до 0,75%, причем одновременно канадский Минфин объявил о начале программе кредитования для поддержки бизнеса и стимулирования экономики.

Несмотря на то, что ФРС и дружественные ей центробанки активно ослабляют монетарную политику, большинство правительств реагируют на ситуацию медленнее и на данный момент лишь разрабатывают пакеты налогового стимулирования экономик, которых может оказаться недостаточно, чтобы успокоить инвесторов, отмечает в своем материале Bloomberg. При этом влияние коронавируса и ужесточение финансовых условий может обернуться физическим шоком для глобальной экономики, добавляют экономисты Morgan Stanley.

В весьма интересном положении оказался Европейский центральный банк, у которого базовая ставка по кредитам уже довольно давно держится на нулевом уровне, а ставка по депозитам вообще отрицательная (минус 0,5% годовых). На заседании 12 марта евробанкиры во главе Кристин Лагард решили не менять уровень ставок, но анонсировали расширение очередной программы количественного смягчения, которая стартовала прошлой осенью в виде ежемесячного выкупа ценных бумаг в объеме 20 млрд евро. До конца этого года ЕЦБ намерен дополнительно выкупить активы (главным образом корпоративные облигации) на 120 млрд евро.

Драматизм ситуации заключается в том, что меры количественного смягчения для экономики Евросоюза, похоже, совершенно бессмысленны. В четвертом квартале прошлого года ВВП еврозоны, по оценке Bloomberg, показал самый слабый рост с 2013 года — всего на 0,1%. Еще в начале февраля Еврокомиссия выдала относительно оптимистичный прогноз, что в 2020—2021 годах ВВП еврозоны будет расти на 1,2%, включив в свой базовый сценарий, что эпидемия коронавируса пройдет пиковый уровень в первом квартале при довольно ограниченных глобальных последствиях. За две недели до конца первого квартала совершенно очевидно, что рассчитывать на это не приходится — темпы распространения эпидемия в Евросоюзе не оставляют надежд на то, что и второй квартал будет успешным для его экономики.

Важным индикатором для дальнейшего развития событий будет позиция Народного банка Китая, который в ноябре прошлого года впервые за пять лет снизил ставку по однолетним среднесрочным кредитным займам (MLF). И хотя снижение было символическим — с 3,3% до 3,25% годовых, монетарные власти КНР намекнули, что готовы прибегать к таким мерам и дальше. Спустя несколько дней после этого решения в газете Global Times, англоязычной версии официального издания Компартии Китая «Жэньминь Жибао», была опубликована статья под многозначительным заголовком «Китаю нужно готовиться к нулевым процентным ставкам». Но пока китайский ЦБ не спешит снижать ставку вслед за ФРС, и это вызывает опасения ряда экспертов.

«Регулятор не пошел на смягчение денежно-кредитной политики, очевидно, считая это временным фактором, который исчезнет вместе с отменой карантина. Рынок на эту уверенность финансовых властей отреагировал ростом спроса на госбумаги (до +0,32% на 10-летние бонды), а также коррекцией в акциях (-4,3% на закрытии), что можно трактовать как усиление напряженности», — отметили накануне аналитики инвесткомпании «Фридом Финанс», отметив, что смягчение нормативов для банков дало бы порядка 550 млрд юаней для стимулирования кредитования в Китае. Тем не менее, меры по предупреждению кризиса уже начались — несколько дней назад, например, появилась информация, что Народный банк Китая и правительство провинции Ляонин выкупят 44% акций проблемного регионального банка «Цзиньчжоу».

Наконец, сохраняется интрига вокруг ключевой ставки Банка России, который на протяжении всего прошлого года решительно понижал ее уровень, остановившись в январе на отметке 6% годовых, который считается верхней границей мягкой денежно-кредитной политики. Ситуация последних дней напоминает о действиях ЦБ в конце 2014 года, когда падение цен на нефть и девальвация рубля привели к резкому двукратному повышению ставки до 17%. Сейчас реакция рубля на двукратное снижение цен на нефть оказалась не настолько катастрофической, как пять лет назад, однако 20 марта, в день очередного заседания ЦБ по ключевой ставке, Эльвире Набиуллиной и ее коллегам предстоит принимать непростое решение. В 2014 году они действовали в полном соответствии с канонами монетаризма: падает валюта — повышай ставку, но теперь критической необходимости снова идти на этот шаг определенно нет. Как показал консенсус-прогноз Bloomberg, в котором участвовал 21 эксперт, на ближайшем заседании ЦБ РФ оставит ключевую ставку без изменений.

Ряд российских экспертов отмечают, что в сложившейся ситуации российским экономическим властям необходимо поддерживать совокупный спрос в ответ на короновирус. «ЦБ лучше ничего не делать со ставкой, но не допускать существенного ослабления рубля — возможно, с помощью интервенций, если рубль окажется слабее других валют развивающихся рынков, — считает, в частности, финансовый аналитик Виктор Тунев. — Пока рубль упал, как бразильский реал или мексиканский песо, на 15−20%. Это нормально с учетом шока от цен на нефть и развала сделки ОПЕК+. Дальше динамика рубля должна быть лучше, если мы действительно хотим всем доказать, что у нас все сделано для обеспечения макроэкономической стабильности при любых ценах на нефть».

Николай Проценко