Ситуация на мировом рынке нефти напоминает о Великой депрессии — эксперт

Последние события на мировом рынке нефти можно назвать надежным индикатором состояния всей глобальной экономики, которая подошла к очередному большому кризису, и выход из него едва ли будет столь же простым, как из Великой рецессии 2008−2009 годов. Да-да, тот кризис 12-летней давности действительно можно описать расхожей формулировкой «Пострадавший отделался легким испугом» — прежде всего потому, что действия правительств разных стран по ликвидации кризиса были однотипными и относительно скоординированными: все с тем или иным успехом заливали пожар денежным фонтаном и спасали тех, кто был слишком велик, чтобы рухнуть. Теперь же ни о каких коллективных усилиях не может быть и речи — каждое правительство осталось один на один со своими долгами, своим дефицитом торгового баланса или текущего спроса, своей нефтью, своим, в конце концов, коронавирусом. При куда более запущенном состоянии тех проблем, которые привели к кризису 2008 года. Собственно, об этом и напоминает двойной обвал нефтяных цен, состоявшийся 6 и 9 марта.

Прежде всего, не следует сводить непосредственные причины этого обвала к двум точечным событиям — отказу России пойти на новое сокращение добычи нефти и заявление Саудовской Аравии о готовности продавать нефть с большим дисконтом. В действительности необходимые условия для резкого падения цен на нефть создали биржевые спекулянты — хедж-фонды, которые сначала активно играли на повышение, пока сделка ОПЕК+ демонстрировала свою эффективность, а затем, когда появились признаки ее скорого развала, стали немедленно выходить из нефтяных бумаг. Отрыв спекулятивных финансов от реальной экономики — одна из главных причин предыдущего глобального кризиса — вновь проявил себя во всей красе, и никаких инструментов противодействия спекулянтам на глобальном уровне за последние десять лет создано не было, рынок производных финансовых инструментов, как и прежде, живее всех живых.

Не появилось за это время и новых механизмов регулирования мировой торговли — не считать же таковым ВТО, которая на глазах превратилась в прижизненный памятник самой себе? Торговая война США и Китая далеко не единственный пример невозможности сбалансировать глобальные товарные потоки. Ситуация на мировом нефтегазовом рынке, сложившаяся после избрания президентом США Дональда Трампа — такой же образцово-показательный пример торговой войны, подогреваемой очередной попыткой найти инвестиционное применение избыточному капиталу в виде бума СПГ-проектов. Можно, конечно, по-прежнему рассчитывать на то, что пресловутая невидимая рука все рано или поздно расставит по своим местам, но не стоит забывать, что Адам Смит понимал под этой невидимой рукой не магическую способность рынка находить ценовое равновесие в условиях совершенной конкуренции, а умение правителей создавать надежные правила игры: в конце концов, адресатом его «Богатства народов» были именно правители, а не рынки.

Не выглядят надежным решением и те меры регулирования, с помощью которых правительства и центробанки на протяжении последних нескольких лет откладывали новый кризис на будущее, хотя о приближении очередной волны говорилось уже довольно давно. Все эти игры с учетными ставками, очередные «количественные смягчения» и профилактические девальвации, по сути дела, представляют собой попытку отсрочить неизвестность, которая все равно прорывается в окно, если перед ней закрывать двери — о чем, собственно, и говорит история с коронавирусом. И самый большой риск, который невозможно «захеджировать» испытанными методами, заключается в том, что эта неизвестность провоцирует участников игры на неожиданные шаги, способные направить развитие событий по катастрофическому сценарию.

О том, что ситуация в глобальной экономике сейчас действительно напоминает порог одного из самых серьезных кризисов в истории мировой капиталистической системы, в интервью EADaily в связи с последними событиями рассказал руководитель аналитического департамента инвестиционной компании AMarkets Артем Деев.

— Какие базовые сценарии для мировых цен на нефть на ближайшие недели вы рассматриваете в данный момент? На каком горизонте сейчас возможны относительно достоверные прогнозы?

— Рынок нефти оказался в новой реальности, где доминируют только продавцы. По этой причине сценарий может быть только один — дальнейшее снижение. Стоит отметить, что у подобной динамики есть конкретное фундаментальное обоснование — развал альянса энергетического пакта, который с 2016 года выполнял функции ценового стабилизатора, поддерживая стоимость нефти в периоды экономической неопределенности. Как всем известно, в минувшую пятницу Россия отклонила предложение Саудовской Аравии о дальнейшем сокращении добычи нефти. Текущее соглашение участников пакта истекает 1 апреля 2020 года и продолжать его Россия не планирует. В качестве ответа на решение России увеличить с 1 апреля объём нефтедобычи Саудовская Аравия со своей стороны также пообещала нарастить производство более чем на 2 миллиона баррелей в день. Таким образом, рынок нефти остался без единственной поддержки, а именно готовности стран ОПЕК+ при необходимости снижать добычу, которое могло бы ослабить текущий прессинг на цены.

— Насколько убедительна, на ваш взгляд, точка зрения, что нефтяные цены сейчас возвращаются к некой «новой нормальности», которая обозначилась еще в середине 2016 года — диапазон 40−50 долларов за баррель?

— Она более чем убедительна. Однако новая нормальность может находиться в плоскости иного диапазона цен. Например, существенно ниже 30 долларов за баррель, что соответствует уже минимумам не 2016 года, а 2003-го. Столь пессимистичный сценарий действительно может реализоваться. Обусловлено это тем, что сегодня на энергетическом рынке сложилась уникальная ситуация из комбинации факторов в виде шока со стороны предложения (рост добычи), а также обратного шока со стороны спроса (снижение потребления, вызванного влиянием распространения коронавирусной инфекции). Последний раз нечто подобное наблюдалось почти 100 лет назад, во времена Великой депрессии.

— Возможно ли возобновление формата ОПЕК+, если цены на нефть будут держаться стабильно ниже 30 долларов за баррель на протяжении нескольких месяцев? Согласны ли вы с тем, что подобные соглашения эффективны только на относительно коротких промежутках времени?

— Думаю, что возобновление формата ОПЕК+ маловероятно. Содружество энергетического пакта действовало с 2016 года и было направлено на поддержание цен, когда этого требовала ситуация, а также обеспечение баланса спроса и предложения. Текущая ценовая конъюнктура на рынке углеводородов явно свидетельствует о том, что с поставленными задачами участники ОПЕК+ не справились. Перезапуск нефтяного альянса ОПЕК+ мог быть возможен только при условии более расширенного состава — прежде всего речь идет о присоединении к нему США. Стоит отметить, что именно чрезмерная активность американских нефтедобывающих компаний, которые последние три года не были обременены обязательствами в виде квот на добычу углеводородов, стала основной причиной избытка нефти в мире. Дело в том, что пока участники пакта сокращали производство нефти, США вышли на рекордный уровень добычи в 13,1 миллионов баррелей в день, став вторым по величине экспортером углеводородов в мире. Можно также сказать, что все объемы нефти, которые выбывали в результате неоднократного продления соглашения ОПЕК+, достаточно быстро замещались на мировом рынке объемами американской сланцевой нефти.

— Согласны ли вы с утверждением ряда аналитиков, что Россия сейчас лучше готова к сильному падению цен на нефть, чем в 2008 и 2014 годах? Какие эффекты вы прогнозируете для бюджета и курса рубля в связи с последними событиями? Можно ли ожидать, что Банк России снова сильно поднимет ключевую ставку, как это было в 2014 году?

— Россия действительно лучше готова к сильному падению цен на нефть, чем в 2008 и 2014 годах, но лишь благодаря недавнему опыту, которому всего-то несколько лет. Похожая ситуация была в 2014—2015 годах, и с тех пор было вынесено много уроков. Согласно бюджетному правилу, сегодня на обеспечение текущих расходов федерального бюджета направляются базовые нефтегазовые доходы при стоимости нефти в 42 доллара за баррель. В 2019 году базовые нефтегазовые доходы обеспечили около 25 процентов суммарных доходов бюджета. Даже если цена нефти будет такой, как сейчас, оптимизация валютного курса частично скомпенсирует потерю нефтегазовых доходов в рублевом выражении.

При текущем курсе доллара около 72 рублей стоимость барреля нефти недостаточна, чтобы обеспечить расходы федерального бюджета. Однако у Федерального казначейства есть накопленные рублевые остатки прошлых лет на сумму в 4,2 триллиона рублей. Если нефтяные котировки останутся ниже 42 долларов, Минфин начнет продавать средства с валютных счетов, а вырученные рубли направлять на финансирование бюджетных расходов. Не стоит забывать и про механизм демпфера, при котором нефтяники доплачивают в бюджет при низких ценах на нефть. Повышения ставки ЦБ стоит ожидать только при условии резкого роста инфляции. Другими словами, если ЦБ увидит риски инфляции выше таргета в 4 процента, ставку могут снова поднять.

— Можно ли считать заявление Саудовской Аравии о готовности распродавать нефть с дисконтом блефом, учитывая то, что планка бездефицитности ее бюджета гораздо выше, чем текущий уровень цен?

— Вряд ли это блеф — это больше похоже на игру ва-банк. Саудиты решили раз и навсегда задушить все нефтяные проекты с высокой рентабельностью, прежде всего сланцевую добычу нефти. Кроме того, предоставление существенной скидки создает условия, при которых выход иных производителей на мировой рынок углеводородов будет существенно затруднен. Саудовская Аравия явно намеревается вернуть прежнюю долю рынка, в том числе и посредством вытеснения с мировой энергетической арены российских производителей. Отмечу также, что Россия и Саудовская Аравия вынуждены вести ценовую войну практически в равных условиях, даже несмотря на то, что бездефицитным бюджет королевства может быть только при ценах существенно выше, чем те, которые необходимы бюджету России. Разумеется, в Саудовской Аравии это прекрасно понимают. Видимо Эр-Рияд очень рассчитывает на свою фискальную подушку безопасности, полагая, что имеющихся у них резервов хватит для того, чтобы протянуть дольше, чем кому-либо. Есть мнение, что даже при ценах на нефть в 20 долларов за баррель Саудовская Аравия способна сохранять бюджетную стабильность без дополнительных заимствований от двух до четырех лет. Сказать то же самое о России затрудняюсь.

— Насколько серьезным может оказаться удар по американским сланцевым производителям? Обоснована ли точка зрения, что правительство США при необходимости спасет сланцевые компании или поспособствует их слиянию с нефтяными мейджорами?

— Учитывая то, что большинство американских сланцевых производителей осуществляют свою деятельность за счет заемных средств, любое значительное изменение цен делает их крайне уязвимыми перед риском банкротства. Это подтверждается и тем, что уровень долговой нагрузки таких предприятий примерно в пять раз превышает потоки прибыли. Несмотря на сказанное, сегодня удар по сланцевой добыче может быть приглушенным. Снова сказывается опыт, полученный производителями в период снижения цен на нефть в 2014 и 2016 годах. С тех пор многие независимые производители, на долю которых приходится большая часть американского сланцевого сектора, при первом же намеке на снижение цен полностью хеджируют свои проекты, страхуясь от неблагоприятного изменения ценовой конъюнктуры.

— Как вы оцениваете реальное влияние коронавируса на ситуацию на рынке нефти? В какой момент коронавирус станет системным фактором для ценообразования?

— Эпидемия пневмонии негативно сказалась на всех товарных рынках, что вполне логично, учитывая колоссальные объемы потребления сырьевых товаров Китаем, ставшим эпицентром распространения коронавирусной инфекции. Напомню, что на КНР приходится около 15 процентов всего мирового товарооборота, а также более 20 процентов всего потребления нефти. За последний месяц спрос на нефть только в Китае снизился более чем на 1,5 миллиона баррелей, что и спровоцировало первый ощутимый виток распродаж углеводородов, в результате которых стоимость Brent снизилась с 65 до 50 долларов за баррель. Учитывая, что вирус разрушает целые бизнес-процессы, а также нарушает мировые цепочки поставок, мировой промышленный сектор уже оказался в упадке, сопоставимом с последствиями финансово-экономического кризиса 2008 года. Даже если к концу марта Китай возьмет под контроль вспышку коронавируса, мировой спрос на нефть все равно рискует просесть на 90 тысяч баррелей в сутки. При негативном сценарии, предполагающем дальнейшее распространение эпидемии в мире, мировой спрос на нефть может снизиться на 730 тысяч баррелей в день. Учитывая, что первом квартале 2020 года спрос на нефть в Китае упал на 1,8 миллиона баррелей в сутки, а мировой спрос снизился на 2,5 миллиона баррелей, столь пессимистичные прогнозы не кажутся уже такими пессимистичными.

Николай Проценко