Власти Грузии объявили иллюзию приоритетом — экс-глава Генштаба ВС

Какой цели служит пропаганда из уст министра иностранных дел Давида Залкалиани о том, что Грузия уже действует, как член НАТО, и какие реальные результаты приносит подобная риторика правящей команде? На эти и другие вопросы корреспондент грузинского издания «Грузия и Мир» Джаба Жвания побеседовал с бывшим начальником Генерального штаба Вооруженных сил Грузии, генерал-майором Гиви Иукуридзе.

EADaily публикует текст беседы целиком и без изменений.

— Батоно Гиви, если верить министру иностранных дел Давиду Залкалиани, наши западные партнеры признают, что Грузия уже действует, как страна-член НАТО. По его словам, условия Плана действий по членству (ПДЧ), которые расписаны по времени, добросовестно выполняются… Соответствует ли действительности это заявление?

— Прежде всего, давайте договоримся, что господин Залкалиани не является человеком военным и судит обо всем, руководствуясь только политической конъюнктурой. Упомянув об условиях членства и том, что Грузия, оказывается, уже действует как страна-член НАТО, он, по-видимому, имел в виду, что мы вот уже в течение многих лет довольно многочисленным контингентом принимаем участие в различных международных миссиях. Однако НАТО — это не только военная организация, и готовность к членству в ней не определяется активностью в миссиях. Здесь крайне важен и экономический компонент, которым Грузия, к сожалению, не располагает — руководство альянса каждый раз делает на этом акцент. Все остальное, думаю, является предметом политического потребления и, исходя из этого, где бы ни делал господин министр заявление, какой бы он ни давал комментарий, все это не имеет большого значения. И вообще, как бы успешно ни выполнялись условия ПДЧ, разговоры о том, что вот, мол, мы уже действуем как член НАТО, представляются мне несколько преувеличенными. Потому что НАТО является сегодня практически закрытой организацией, полностью ориентированной не на расширение, а на урегулирование внутренних проблем. Например, на преодоление определенных противоречий между государствами-членами альянса в вопросах финансирования или на то, что для Германии и Франции неприемлем так называемый проект глобального НАТО. Вы, наверное, помните, в свое время об этом говорила Ангела Меркель.

Что касается Франции, то, как известно, не так давно Эммануэль Макрон прямо заявил — мозг НАТО мертв. Вот в этом и заключен решающий фактор, а потому вопрос надо ставить не о том, удовлетворяем ли мы требованиям альянса — ответ кроется в другом — готов ли сам альянс расширяться дальше на базе единого консенсуса. При этом совершенно очевидно, что ответ на данный вопрос отрицательный. Во всяком случае, три самых крупных государства — Германия, Франция и Соединенные Штаты Америки выступают против; а поддерживают ли нас страны Балтии — Литва, Латвия и Эстония, ничего не решает, и все мы прекрасно об этом знаем…

— Тем не менее грузинское руководство придает поддержке стран Балтии очень большое значение…

— Это уже политика, а в политике, естественно, не может быть иначе. Тем не менее факт, что даже для самих стран Балтии действие пятого пункта не гарантировано…

Что касается готовности Грузии к членству в альянсе. Очень часто, как только заходит речь на эту тему, все спешат подчеркнуть важность подготовки Вооруженных сил, имея в виду, что следует всячески наращивать обороноспособность страны. Должен заметить — это неверный подход. Вообще, недопустимо рассматривать военный компонент изолированно, потому что основой обороноспособности любого государства является его экономика. И еще об одном, пожалуй, самом важном моменте, на котором все почему-то предпочитают не заострять внимание- невозможно говорить о фактическом прогрессе под ракурсом безопасности, если у страны отсутствует стратегия, опирающаяся на национально-государственные интересы, и если вся эта стратегия целиком ориентирована на увеличение лепты в международных миссиях. С определенной точки зрения это может быть и хорошо, однако если все остальное приносится в жертву этому, если у нас нет военно-воздушных сил, отсутствует военно-морской флот, не решаются проблемы с тяжелой техникой, а тем временем, значительная часть оборонного бюджета расходуется на участие в миссиях, о пользе говорить, конечно, излишне. Сказать по правде, я не удивляюсь и не вижу ничего алогичного в том, что несмотря на полную бесперспективность, риторика властей относительно вступления в НАТО не меняется. Это ведь является главным политическим ориентиром для нынешней власти (как служило ориентиром и для ее предшественницы), выступая своего рода мерой ее эффективности. Исходя из этого, власть предержащим, естественно, непросто посмотреть в лицо реальности и вот так разом заявить: все кончено, нас не примут…

— А что дает политическая демагогия? Какой результат получает руководство от того, что не хочет или не может сказать обществу всю правду?

— Не знаю, это уже тема для аналитиков. Хотя факт, что в 21-м веке общество обладает очень высоким политическим сознанием. Это связано с тем, насколько стремительно увеличилась доступность информации. Сегодня, к примеру, очень сложно убедить общество в том, что дверь в НАТО для нас скоро откроется, если по пространству Интернета со скоростью молнии распространяется, скажем, заявление Меркель или какого-нибудь другого западного лидера о неприемлемости расширения НАТО. А касательно риторики, дескать, 70 или 80 процентов населения Грузии являются сторонниками евроатлантической интеграции, и это наш исторический выбор, то, полагаю, любой подобный посыл от имени общества должен иметь соответствующую легитимацию.

— Что вы имеете в виду?

— То, что подобная позиция должна реально отражать существующий общественный настрой. Я ни в коей мире не собираюсь утверждать, будто население Грузии выступает против НАТО, но хочу подчеркнуть, что вещи такого рода требуют досконального изучения. У нас же, как это ни печально, все происходит иначе. У нас принято говорить от имени общественности, но при этом все забывают о реальном общественном мнении и настрое общества…

— Как вы считаете, должно ли население Грузии позитивно воспринимать интеграцию в евроатлантическое пространство?

— Трудно строить догадки на песке, но думаю, что в отличие от отношения, существовавшего много лет назад, сегодня скептицизм среди населения гораздо выше, хотя бы по той причине, что вот уже годы мы безрезультатно слышим одно и то же — дверь НАТО для нас открыта, но никак не можем в нее протиснуться… Или хотя бы потому, что в августе 2008 года все стали свидетелями, насколько мы на самом деле не защищены. Я уже ничего не говорю о статистике. Одним словом, на протяжении последних лет, несмотря на то, что власть постоянно декларировала политику устремленности в альянс и все делалось для успешного осуществления этого процесса, страна не сумела заметно продвинуться ни по одному из направлений — ни в экономике, ни в стратегии, ни под углом восстановления территориальной целостности и т. д. А что касается конкретно обороны и вооруженных сил, то, к сожалению, действительное положение вещей в этой сфере отнюдь не обнадеживающее, и это все чаще бросается в глаза…

— Например?

— Для примера можно сравнить хотя бы наши вооруженные силы с вооруженными силами Армении или Азербайджана. Хотите — чисто количественно, хотите — по объему финансирования, укомплектованности вооружениями и боевой подготовке. В сравнении с ними мы, к сожалению, выглядим слабее. Впрочем, следует сказать и о положительных моментах, подчеркнуть, в частности, что уровень индивидуальной подготовки личного состава у нас довольно высок…

— Получается, несмотря на многолетнее сотрудничество с НАТО, совместные учения и активное участие в международных миссиях, у нас самые слабые в регионе вооруженные силы?

— Я этого не говорил, я просто сравниваю статистику. У Армении — 80-тысячная армия, это помимо армии Карабаха, 120-тысячной армией располагает Азербайджан. А какова численность личного состава у нас? — Не наберется и половины того, что у них. Это не касаясь количества танков, противовоздушной обороны, артиллерии и т. д. Оценивать не стану, попросту скажу: до тех пор, пока государство не научится держать ориентир на собственные стратегические интересы, которые определяются множеством факторов, в том числе, геополитической спецификой, региональной политикой, взаимоотношениями с соседними государствами и т. д., любые рассуждения об изменении существующего положения вещей так рассуждениями и останутся. Да, полезно участвовать в миротворческих миссиях, проводить совместные учения и тренинги, но какой бы уровень подготовки ни обеспечивало все это, он не пригодится, если в основе самой идеи не лежит стратегическая задача страны. Сегодня реальные интересы, обусловленные объективными факторами, отодвинуты на задний план, а приоритетом объявлено то, что фактически представляет собой иллюзию. И по следам этой иллюзии очень трудно говорить о будущем.

Ну и еще раз о заявлении министра иностранных дел. Не важно из чьих уст мы будем слушать подобные фразы. Не будет господина Залкалиани, кто-то, занявший его место, продолжит данную риторику. Это не меняется, и, по правде говоря, не уверен, что в этом плане что-нибудь изменится в ближайшее время.