Спад в изучении русского и тотальная англицизация в мире — взаимосвязаны

Катастрофический спад в изучении русского языка и тотальная англицизация в мире — звенья одной цепи. Такое мнение корреспонденту EADaily высказал славист из Австрии, аспирант Института восточно-европейской истории Венского университета Камилло Брейлинг, комментируя сегодняшнее сообщение Минобрнауки РФ о том, что численность иностранцев, изучающих русский язык, сократилась почти вдвое.

Сегодня, 28 ноября, подведомственный Министерству образования РФ «Социоцентр» обнародовал пессимистические данные о том, что интерес к изучению русского языка с 1990 по 2018 годы снизился практически вдвое. Если в начале 1990-х годов русский изучали 74,6 млн человек, то к 2018 году их количество упало до 38,2 млн. Без учета стран бывшего СССР число изучающих русский язык сократилось по всему миру с 20 млн до чуть более 1 млн человек.

«Безусловно, на это есть главная политическая причина — падение железного занавеса и крушение Восточного социалистического блока, — прокомментировал EADaily Брейлинг. — До 1990 года во всех странах Восточной Европы русский язык, как иностранный, был первым и обязательным. От того времени в этих странах осталось лишь пожилое поколение, которое владеет русским языком до какой-то степени. А среди молодёжи — от Венгрии до восточной Германии — сегодня очень редко встретишь человека, говорящего и понимающего русский язык».

По мнению австрийского учёного, теперь в Евросоюзе изучают русский язык лишь тогда, когда это необходимо по работе, например, в туристическом секторе.

«Скажу прямо, русский язык — сложный для иностранца. У вас очень сложная грамматика. Я знаю в Австрии людей, которые считают, что русский — вообще экзотический язык. С другой стороны именно в Австрии я наблюдаю всё возрастающий интерес к русскому. Дело в том, что наше государство граничит сразу с несколькими славянскими странами — Чехией, Словакией и Словенией, и масса австрийцев так или иначе взаимодействуют с соседями. И я не раз слышал, что такие соотечественники идут учить именно русский, как самый большой славянский язык, поскольку полагают, что если ты хоть немного разговариваешь по-русски, то тебя поймут и словаки, и чехи, и поляки. Например, я сначала выучил в институте русский, а потом — и это уже далось легко — украинский», — продолжил Камилло Брейлинг.

Вместе с тем, комментируя мировой спад в изучении русского языка, эксперт отметил одновременный и чрезмерный рост англицизмов практически во всех европейских языках. По его мнению, эти процессы взаимосвязаны:

«В немецком языке англицизмы очень сильно чувствуются. Лично я — говорю откровенно — являюсь противником денглиша (сочетание из deutsch — немецкий и englisch — английский. — EADaily). Я думал, что в России с этим получше, но когда приехал к вам, то был удивлён засильем аглицизмов. Например, я увидел русский магазин с вывеской Freestyle. Почему нельзя назвать «Свободный стиль»? Не понимаю. Расскажу личную историю борьбы с этим явлением. Моя бабушка живёт в маленьком австрийском городе, и когда она пришла в свой магазин и увидела вывеску Sale («распродажа» по-английски), то устроила скандал. «Почему не можете написать по-немецки — Ausverkauf», — возмутилась моя бабушка. Знаю, что сейчас в Австрии принят закон, чтобы 20% песен на радиостанциях шли на немецком, а не на английском. Люди понимают, что тотальный английский к нам пришёл, прежде всего, из музыки. Вот так Австрия борется за сохранение своего языка».

Камилло Брейлинг полагает, что в англицизации также есть политическая составляющая, приводя такой пример:

«В корейском языке феномен англицизмов присутствует. Но заметьте, только в Южной Корее. В Северной Корее англицизмов нет».

EADaily дополняет, что аспирант Венского университета Камилло Брейлинг участвует в общественно-научной конференции «Академия диалога: культурные разломы и политические границы в Центральной и Восточной Европе», которую проводит в филиале РАНХиГС в Калининграде НКО «Наука и культура будущего». Австрийский учёный выступил с докладом о липованах — русском религиозном и языково-культурном меньшинстве в румынской и украинской дельте Дуная.