Заграница нам поможет: «Ах, Мэри, Мэри, Мэри, как плохо в РосФедере»

Все новое — хорошо забытое старое. Когда-то очень давно гулял по Советскому Союзу детский анекдот про американца, обосновавшегося в СССР. Однажды янки пожаловался супруге: «Ах, Мэри, Мэри, Мэри, как плохо в эсэсэсэре…» Ну и далее непечатно. Полвека спустя как по команде на эту же колодку начали строчить сентиментальные рассказы о россиянах, которые после Крымской весны попрощались с родиной. Тренд стал неплохим оружием информационной войны против РФ.

Меня лично от таких очерков тошнит, но не сомневаюсь, кому-то они нравятся и читают их запоем. Нешуточную по масштабам кампанию хорошо финансируют. Один из региональных российских «горчичников» медиагруппы «Херст Шкулев», принадлежащей американцам, публикует зарисовки на тему, «как страшно жить в РФ и хорошо за ближайшим бугром». Например, рассказывает о «красивой и яркой семье Ксении и Стаса Смирновых, переехавшей из Нижнего Новгорода в Таллин 3 года назад. За это время они нисколько не разочаровались в этой небольшой прибалтийской стране и рассказали о том, что жизнь там — бесконечный „медовый месяц“».

В таком же ключе нижегородские журналисты пишут о «разведенке Татьяне Рикмар, до 43 лет проживавшей в Нижнем Новгороде, родившей здесь двоих детей и переехавшей в Америку, где жизнь ее круто изменилась. За океаном не принято работать». У нее общий ребенок с новым американским мужем плюс его дети от первого брака, но Татьяна счастлива.

От российских «горчичников» не отстают их прибалтийские братья. Например, в Литве аналогичной «пасторальной журналистикой успеха» заняты Витольд Янчис и Денис Параскевич-Кишиневский, постоянные авторы «Новой газеты — Балтия» и пропагандистского сетевого издания Delfi. Первый буквально на днях опубликовал очередной рафинированный рассказ на тему, как «рязанская девчонка стала своей в Литве». Из-под пера Янчиса вышла мыльная опера про Ирину Дельгиадо, героиню феерической истории любви.

«Знакомство по интернету закончилось замужеством и переездом в Литву, оказавшуюся очень дружелюбной, а вовсе не враждебной. Здесь любимая работа и старт проекта Art MEetup. Vilnius».

Статья расписана по нотам: «родные стали убеждать — куда ты поедешь, там так плохо относятся к русским». «Я живу в Вильнюсе уже десять лет, и у меня ни разу не было проблем на национальной почве»:

«Жизнь в России отличается от жизни в Литве в плане социальных услуг, сервис в Вильнюсе гораздо качественнее. Отличается то, как люди между собой общаются, то, как можно, например, решить вопросы с социальными службами, в учреждениях меньше требуется приносить справок о справках».

Смешно, но героиня и журналист в совершеннейшем восторге от проекта интернет-клуба Art MEetup. Vilnius, о котором сама Ирина говорит так: «Мы пока маленькие — нам четыре недели».

Впрочем, влюбленная молодая женщина счастлива в семье и в работе — порадуемся за нее. И постараемся для себя отделить зерна от плевел: существуют разные эмигранты. Одни покидают Россию, как Ирина Дельгиадо, из-за мужчины (или женщины), другие в силу семейных обстоятельств, третьи из экономических соображений, по состоянию здоровья и тысяче иных причин. Например, историк моды Александр Васильев наследовал дом в Литве. Покойная звезда балета Майя Плисецкая с супругом композитором Родионом Щедриным до последних дней жила в окрестностях Вильнюса, но от этого не стала менее уважаемой в России и менее знаменитой в мире. Как, к слову, не стал менее ценим в Литве театральный режиссер Римас Туминас, с блеском работающий в московском театре имени Вахтангова.

Но есть в российском эмигрантском потоке первой четверти XXI века категория беженцев, собирательный портрет которой выглядит примерно так: активная творческая личность, душе которой тесно и скучно в «лапотной» России. Она измучена отсутствием возможностей для самореализации, бесправием, нарушением свобод, бюрократией, произволом госчиновников, коррупцией, ужасной экологией, бездействием социальных лифтов и так далее. Переехавший в 2016 году из Нижнего Новгорода в Эстонию Стас Смирнов рассказывает:

«Уехали по целому спектру причин. Политическая ситуация, социальная напряженность и нестабильность, уровень жизни и другие. Уверен, что о причинах уехать из России знает вообще каждый россиянин, поэтому заново говорить об этом нет смысла. Можно много размышлять о величии [страны], но вот ты выходишь из своего обшарпанного подъезда на улице Лопатина — и ничего не нужно объяснять. Есть еще вопросы, почему мы уехали?»

В Литве, в отличие от Латвии и Эстонии, российских политэмигрантов с избытком. Одним Фортуна улыбнулась, но больше таких, к кому повернулась спиной. 9 октября стало известно, что департамент миграции при МВД Литвы окончательно лишил вида на жительство российского музыканта Василия Вакуленко, известного под сценическим псевдонимом Баста. Юридическое основание — за «фиктивную коммерческую деятельность». Но не обошлось и без порции большой антироссийской политики. Вакуленко владеет половиной акций компании Autoklanas. Второй собственник — Антон Треушников, «советник правления СМП Банк, который принадлежит Аркадию и Борису Ротенбергам, банкирам Владимира Путина. Басте запрещен въезд на Украину за поддержку аннексии Крыма и за работу в комиссии, выбиравшей лучшую песню о Крымском мосте».

Чтобы подобного не случилось лично с тобой, обязан быть на виду как противник политики Кремля, сторонник территориальной целостности Украины, друг Грузии и Молдавии, русофоб, поклонник литовских «лесных братьев», единомышленник Бориса Немцова, антипутинец и немножко нацист — «не победили бы в 1945 году, пили бы сейчас баварское». Русофобия нынче востребована. В Эстонии ею активно торгует музыковед Артемий Троицкий, в Литве — журналист Константин Эггерт. Оба лоханями льют помои на Россию. Костя, кстати, совсем недавно в российской прессе подписывал статьи «Константин фон Эггерт», но в Литве к российскому дворянству относятся без должного пиетета, поэтому ради домика в Паланге пришлось забыть о баронском титуле.

Много ниже этих генералов стоят около сотни политических беженцев в звании рядовых информационной войны. Например, небесталанный журналист Евгений Титов, разоблачитель непорядочных проделок краснодарских чиновников и краевых силовиков. Летом 2016 года струсил и эмигрировал в Вильнюс, через год получил убежище в Литве, а также международный статус политического беженца. В одном строю с ним — нарождающийся политический лидер ЛБГТ-сообщества Алёна Полуянова. Прославилась тем, что во время вильнюсской акции протеста против принятого в России закона о запрете на пропаганду гомосексуализма стояла с портретом несогласного с войной в Сирии тогдашнего генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, на котором начертала «Ги Мун не пройдет ни в зад, ни вперед!». Рядом с ними — «болотный» активист Всеволод Чернозуб. Этот живет по паспорту политического беженца ООН, что равносильно постоянному виду на жительство в Литве, и охотно раздает интервью:

«В России у правозащитников или политических активистов нет права на призвание. Человек, который хочет реализоваться в сфере политической или общественной деятельности, просто не может этого сделать. Здесь, в Литве, продолжаю заниматься активистской деятельностью, насколько это возможно. Мы организуем в Вильнюсе встречи, фотовыставки, какие-то акции».

Чаще всего ядро пестрой компании российских политэмигрантов, состоящее из национал-большевиков, активистов сексуальных меньшинств, экологов, сторонников Алексея Навального, противников православной церкви и прочих личностей, можно встретить на антироссийских, проукраинских и прогрузинских акциях протеста у посольства РФ. Сквер рядом со зданием дипломатической миссии — именно то поле, где болтливая, но слабосильная кремлевская оппозиция собирает подаяние. МИД Литвы или грантодатели иногда щедро оплачивают услуги массовки, но в большинстве своем политбеженцы живут скудно, зарабатывают на хлеб поденщиной.

Первое время после официального получения статуса положены социальные выплаты. Когда-то выдавали около 200 евро на человека, на семью — чуть больше 400. Теоретически пособие могли выплачивать пять лет, с ежегодным уменьшением на 20%. Хватало бы на аренду квартиры. Государство с жильем никак не помогает — в отличие от Финляндии, Швеции или Германии. Но Литва небогата, беженцев расплодилось, и пособия урезали до 100 евро на человека. На эти крохи прожить совершенно невозможно. Политэмигранты оказались в положении людей, которые никогда не знают, чем будут заниматься завтра. Можно надеяться на небольшую материальную помощь под разного рода проекты от европейских организаций и фондов. Активисты ведут небольшие сайты, посвященные своему региону или сообществу. Случаются халтурки в роли политических консультантов, но это трудно воспринимать как работу.

На радио или литовское телевидение российских эмигрантов не приглашают. Привыкшие в РФ быть на виду, в Литве многие отходят от общественной деятельности, ищут утешение в алкоголе. Они чувствуют себя в стране временными поселенцами, сидят целыми днями в русском «Фейсбуке». Происходит деклассирование.

Мой диктофон хранит интересную запись. Кстати, сделана она как раз на митинге протеста у посольства Российской Федерации в Литовской Республике:

«Каждый политэмигрант проходит период адаптации, период выдавливания из себя раба. Люди ищут свое место в новой стране. Отправляют детей в местные детсады и школы, учат язык, стараются жить в новой для себя обстановке, где существуют не только свободы, но и ответственность. Беда России в том, что ты не имеешь права делать неразрешенное начальником, но ты и не несешь ни за что ответственности. В Литве ты можешь провести акцию протеста, но ты за нее и ответственен. Здесь гораздо больше степеней свободы, которыми следует пользоваться ответственно. Мы вырваны из России, но мы в Литве открыты к любым контактам, хотим быть максимально полезными новому дому».

Нужны ли вы ему? Будем честными — нет. Большинство «новых русских эмигрантов» годами не может найти свою нишу, свой круг общения. Они не знают языка, без которого улицы не нанимают подметать. Остается тусоваться в эмигрантских группах и компаниях, где не чувствуют себя своими в Литве. Практически каждый удравший из России знает печальную историю Ирины Калмыковой. Бежала в расчете на лучшую жизнь. Здоровья нет, но вынуждена была зарабатывать физическим трудом. В данный момент фактически нищенствует, поскольку больше не может ночами таскать швабру уборщицы. Яростный критик президента РФ забыта всеми, кто вчера ей аплодировал с восторгом. Как говорят французы, voila — ну вот и все.

Мне кажется, что удачным резюме могут стать слова журналиста из Даугавпилса, расположенного практически на границе Латвии и Литвы:

«Все сильнее бросается в глаза феномен самоназванных „еврорусских“. В основном это понаехавшие в Прибалтику ма-асквичи. Главная особенность „еврорусского“ — публичное, напоказ, презрение в себе русского и всячески его из себя изживание. Тех русских, которые отказываются самоликвидироваться и ассимилироваться, „еврорусские“ ужасно ненавидят, называют „совками“ и „ватой“. С энтомологической точки зрения, если абстрагироваться от вызываемого им гадливого чувства, это довольно любопытный феномен: люди, смекнувшие, что в сегодняшнем мире быть русским крайне невыгодно, и на бегу меняющие идентичность».