Куда деваться молодежи: пора связать образование с рынком труда

Отсутствие в России молодежной политики может самым неблагоприятным образом повлиять на политическую и социальную стабильность в стране уже во второй половине следующего десятилетия. На фоне длительной экономической стагнации, рынок труда не сможет обеспечить работой и самореализацией вливающуюся в жизнь молодежь. Последствия могут быть самыми разными, вплоть до возрождения криминальных группировок.

Социологические опросы молодежи и родителей старших школьников и студентов в России стабильно показывают высокий приоритет таких профессий как врач или юрист, но наряду с ними также много желающих быть сотрудниками полиции, госслужащими, служить в вооруженных силах, быть экономистами и даже бухгалтерами.

Все эти и многие другие востребованные в образовании профессии объединяет то, что они не связаны или мало связаны с реальным сектором экономики.

Вместе с тем около 15% родителей готовы видеть своих детей предпринимателями, иногда дети хотят быть инженерами и почти никогда не хотят работать в отраслях, которые участвуют в создании ВВП страны. Нет желающих становиться производственниками, очень мало рассчитывающих на развитие даже в сырьевом секторе. Почти нет тех, кто хотел бы работать в пищевой промышленности, еще меньше в агропромышленном комплексе. И это несмотря на то, что на рынке труда, именно в промышленности сегодня самая стабильная ситуация, неплохие и растущие зарплаты, а секторально и очень приличная социалка. Нет желающих работать на транспорте и в отраслях, связанных с природопользованием.

Данные Минобрнауки в этом году показывают, что из действительно востребованных направлений молодежь выбирает только медицину и IT-сектор. Но большее число абитуриентов в этом году поступали на экономику, профессии в сфере медиаиндустрии и международные отношения. По данным министерства, конкурс на эти специальности составил около 14 человек на место.

По данным мониторинга Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС «Выбор семьями образовательных траекторий для детей», в 2019 году значительная часть российских родителей считали перспективным выбор своими детьми профессий в сфере информационных технологий, связи и в медицине — 40 и 35% соответственно.

Однако все еще почти столь же высоко, а в целом преобладает число родителей, которые считают перспективной службу в армии, полиции и силовых структурах — их почти столько же, сколько выбрали бы медицину — 34,5%.

Экономику, финансы и менеджмент выбирают почти 25% родителей и еще 17,2 и 13,6% соответственно выбирают юриспруденцию и государственное и муниципальное управление.

При этом в строительстве, направлении, где сейчас самый высокий недостаток кадров, хотели бы видеть своих детей только 15% родителей. И еще меньше — всего 5% — в сельском хозяйстве и в лесной отрасли — направлениях-лидерах по росту заработной платы в стране.

Одним словом, Россия — страна гуманитариев. И старшие поколения передают молодым мысль о том, что самая перспективная в стране работа — офисная. Но они ошибаются. Родительские и школьные ошибки наряду с отсутствующей государственной молодежной политикой дорого обойдутся стране.

По сведениям экономистов, в России едва ли больше 20 млн человек, чья деятельность создает национальное богатство. Вся остальная страна, если грубо говорить, живет на доходы, созданные всего лишь 15% населения страны. Было бы это все не так плохо, если бы еще хотя бы столько же, а лучше больше производили добавленную стоимость за счет собственного бизнеса. Но предпринимательский класс намного уже.

И соответственно во всех сферах, где трудятся десятки миллионов «белоручек», уже давно критическая конкуренция, переизбыток кадров. А отсюда практически закрывшиеся социальные лифты, низкая самореализация, медленная, но неуклонная оптимизация кадров.

По сведениям департамента труда и социальной защиты населения Москвы, самыми востребованными профессиями среди москвичей в возрасте от 14 до 17 лет стали официант, делопроизводитель и продавец-консультант.

В России за последние два-три года считанные десятки госслужащих смогли обеспечить себе рост из муниципального уровня на федеральный. Даже регионалы не перебираются на федеральный уровень, а тысячи чиновников ждут назначений годами. Кадровые лифты закрылись.

Или другой пример. Консерватории, выращивающие профессиональных музыкантов, ежегодно обеспечивают выпуск музыкантов в том же количестве, в каком они делали это в 80-х годах прошлого века. Тогда как в областях, скажем, центра России, нередко на весь регион сохранилось три-четыре академических коллектива, и два-три учебных заведения, весь штат которых заполнен и люди держатся за свои места — идти им некуда. Сегодня высшая точка карьеры академического музыканта — ансамбли при попсовых артистах. Куда при таком рынке труда девать себя множащейся массе молодых специалистов?

Уже сейчас ситуация на рынке труда критическая, причем в мегаполисах особенно. Это долговременная проблема, которая вносит отрицательный вклад в ВВП. Оплата труда уже сейчас съедает половину ВВП страны, при этом производительность труда не растет, в том числе потому, что рынок заполняют кадры с низким уровнем компетенции и очень значительное число в секторах и отраслях, зависящих от бюджета, где нет прямой корреляции результатов труда с материальными выгодами.

В прошлом месяце ряд депутатов Госдумы обратились в правительство с письмом, в котором перечислили 15 наиболее востребованных в стране профессий, в которых наблюдается кадровый голод, и которые необходимо поддержать на государственном уровне. Авторы инициативы в письме министру просвещения Ольге Васильевой и главе Минтруда Максиму Топилину указывают, что в стране в квалификационной яме — когда компетенций недостаточно или они «не те» — находятся 34 млн человек. Работодателям нужны специалисты рабочих профессий, а молодежь выбирает такие, которыми перенасыщен рынок труда, говорил по этому поводу депутат Госдумы Виктор Зубков.

Кроме этого, статистика и данные исследований показывают и другие тревожные тенденции. В Москве в первую очередь наметился своего рода феномен «ранней пенсии», растущий уровень безработицы в среде людей в возрасте старше 50 лет. Причем преобладает тенденция в гуманитарных сферах.

Увеличивается разрыв во времени между окончанием учебы и началом профильной трудовой деятельности среди молодежи. Растет при этом количество людей, которые вообще оказываются вне профильного рынка труда.

И на этот рынок труда ежегодно выходят сотни тысяч молодых людей без нужных экономике специальностей, претендующих на место под солнцем в сферах, где уже давно жесточайшая конкуренция.

Автор этого материала в ходе разных программ и мероприятий с участием региональной молодежи старше 13 лет всегда задает вопрос молодым людям о выборе профессии. Каким бы ни был выбор ребят, он никогда не связан с экономической конъюнктурой и положением на рынке труда. Это понятно, дети не могут разбираться в экономике. Это знание должна давать школа в старших классах. Этого не было никогда и нет сейчас. В программе реформы образования, разработанной в прошлом году Центром стратегических разработок и Высшей школой экономики, заложены планы модернизации многих учебных программ. Но нигде ничего нет про обществознание, вероятно, в рамках этой дисциплины возможно ознакомление учащихся с азами социальной реальности их страны, знакомство с экономикой и рынком труда.

В общем, школа в обозримом будущем учить детей реальной жизни не будет. А сами по себе молодые поколения в очередной раз повторят путь старших, только теперь бессмысленный в материальном смысле.

Карьерные мотивации молодежи и то, как видят будущее детей не только родители, но и образовательная среда на местах, мы можем видеть и по предложениям, которые получают школьники во многих регионах централизованно, в рамках дней открытых дверей учебных заведений. Это с большим преобладанием военные вузы, учебные заведения системы МВД, других правоохранительных структур. Естественно, экономисты и финансисты. К отраслям реального сектора ближе лишь провинциальные учебные заведения, готовящие слабых кондитеров и пищевиков и зачем-то бухгалтеров, то есть обучающих профессии, которой осталось жить лет 10−15. Отраслевое образование, которое могло бы в принципе дать дорогу в будущее многим молодым людям, во многих случаях никак не изменилось с советских времен, это низкокачественный продукт и тоже вне всякой связи с рынком.

Научная экспертиза знает о проблеме. Летом 2018 года исследование аналитического центра НАФИ показало, что большинство подростков не могут твердо ответить на вопрос, какую профессию они хотят получить. Лишь каждый третий выпускник этого года и ближайших лет знает, чем он планирует заниматься, причем только половина из определившихся благодарны за это школе. Отдельные регионы развивают системы профориентации подростков, но в масштабах страны проблема пока не решена. Эксперты указывают, что если молодой человек покидает школу, не выбрав профессию, это создает проблемы и ему самому, и вузам, и работодателям. Лишь около трети подростков (31%) в возрасте от 14 до 17 лет твердо определились с выбором будущей профессии.

Такая ситуация обусловлена многими факторами, считает руководитель направления HR-исследований НАФИ Людмила Спиридонова. Среди них — недостаток квалифицированных специалистов по профориентации и отсутствие целостной системы сопровождения профессионального самоопределения подростков, цитируют экперта «Известия».

Пока еще не наступило то время, когда люди с молодых ногтей имели бы знания об окружающем социальном мире. Но в российской реальности в прошлом и уходящем десятилетиях активный экономической рост в стране втянул в жизнь большинство из тех, кому сегодня 35+, позволив нажить тот или иной уровень достатка и как-то состояться в жизни. Этот рост компенсировал низкое качество социальной политики в стране, всем, кто хотел что-то делать, нашлась работа.

Это радикально изменило социальную атмосферу в России. От банд 90-х и гопоты начала нулевых к сытому хипстерству начала этого десятилетия.

Но теперь ситуация принципиально меняется. Стагнирующая экономика, медленно падающие отраслевые рынки, в которых потолки развития уже достигнуты, никак не переварят вливающиеся в них новые, пусть и немногочисленные поколения молодежи. Эта масса «в целом людей с образованием», но без нужных рынку компетенций, никуда себя не денет. Спорадическая занятость, длительная безработица, отсутствие роста профессиональных компетенций, закрытые кадровые и социальные лифты — их ждет жизнь как в странах Ближнего Востока. С чего начал трудовую жизнь в 20 лет, тем и закончил в 70.

Стагнация закрывает двери для развития миллионов молодых людей. Часть из них будет биться за жизнь таксистами и сотрудниками офисов сотовых операторов. Но перед молодежью из, как бы раньше сказали социальных низов, вновь, как и в позднесоветское время, закрываются все двери. Это начало пути не только к социальным катаклизмам и протесту, который может выплеснуться во второй половине следующего десятилетия. Но это и начало дороги к социальной деградации невостребованной жизнью части населения, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Россия в середине 20-х годов может оказаться перед необходимостью отвечать на те же вызовы, какие были в 90-х. Криминализация молодежи — смотрящие на районе и гопота на улицах.

Выход есть. Он в осмысленной и эффективной молодежной политике. Которая должна основываться на академических исследованиях социального поля. Необходимо максимально связать образование с рынком труда, это позволит социализировать насколько возможно значительную массу людей и снизить социальную напряженность в стране.