Конец истории любви в Америке и последнее «селфи» с Луны: Израиль в фокусе

За несколько секунд до посадки аппарата «Берешит» на поверхность Луны возникла непредвиденная ситуация: связь с аппаратом была потеряна. Двигатели аппарата должны были отключиться на высоте пяти метров, чтобы аппарат опустился на поверхность Луны под силой собственной тяжести, но главный двигатель отключился раньше.

«В настоящее время у нас есть проблема с одним из приборов управления, который показывает направление аппарата. У нас пропала связь, — сообщили из диспетчерской, когда аппарат находился на высоте 120 метров. — Ситуация выглядит нехорошо. Мы без основного двигателя, мы теряем высоту. У нас большая потеря высоты», — после этого специалисты сообщили, что аппарат, по всей видимости, разбился.

Перед тем как упасть на поверхность спутника, «Берешит» переслал в ЦУП свое последнее «селфи» на фоне Луны.

Специалисты SpaceIL и IAI по-прежнему пытаются восстановить связь с аппаратом. Вместе с тем представители SpaceIL и IAI объявили, что миссия не увенчалась успехом.

Израиль не стал четвертой страной в мире, осуществившей посадку космического аппарата на поверхность естественного спутника Земли, но стал седьмой страной, достигшей Луны.

Стоит отметить, что запуск «Берешита» был самой дешевой из подобных миссий. (newsru.co.il)

Газета «Еврейский Мир» опубликовала аналитическую статью писателя, публициста Бориса Гулько (США) под заголовком «Триумф Лилит».

В далёком 1976 году я участвовал в Межзональном турнире в швейцарском городе Биле. В ресторане Дворца Конгрессов ко мне за столик подсел молодой человек, наверное студент. Его интересовало, почему в СССР преследуют таких достойных людей, как Сахаров и Солженицын. Я постарался не слишком клеветать на страну, которую представлял, но ответ всё же получился мрачным. Парень загрустил, а потом пожаловался в ответ: «У нас тоже немало проблем… половые, сексуальные…» Я поразился: как можно сравнивать зло тоталитаризма с мелочами вроде сексуальных неудобств моего собеседника, по предположению моего амстердамского товарища, наблюдавшего со стороны нашу беседу, гея?

Сейчас, вспоминая моё недоумение, я понимаю принципиальное различие этих двух проблем: сегодня именами Сахарова и Солженицына в Москве названы проспекты и площади, им поставлены памятники. Напротив, проблемы пола не исчезли. Это антагонистические противоречия, вечные.

Проблемы пола присутствуют в жизни со времени сотворения человека и связаны, вероятно, с двойной природой женщин. Первая женщина была сотворена вместе с Адамом: «И сотворил Всесильный человека по образу своему… мужчину и женщину сотворил их» (Бытие 1:27), вторая — позже: «И навел Б-г всесильный сон на человека, и когда уснул он, взял Он одно из ребер его и закрыл плотью место его. И переустроил Б-г всесильный ребро, которое он взял у человека, в жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: «На этот раз — это кость от кости моей и плоть от плоти моей; она наречена будет женою, ибо от мужа взята она». Поэтому оставляет человек отца своего и мать свою и прилепляется к жене своей, и они становятся одной плотью (2:21−24).

О первой женщине — демонической Лилит — упоминают ещё шумеры, в их версии эпоса о Гильгамеше слёзы Лилит даруют жизнь, но её поцелуи приносят смерть. Каббала тоже говорит про неё. Лилит является первой феминисткой. Она мужененавистница — сбежала от Адама. Известна Лилит и как вредительница деторождения, и как детоубийца. Одним словом — ведьма. В русском фольклоре ближе всех к ней Баба Яга.

Впрочем, вторая женщина — Ева — тоже сразу втравила Адама в беду. Тот аккуратно, хотя и недолго соблюдал наказ Создателя относительно Запретного плода. Но Ева, соблазнённая Змеем, его нарушила. По мнению некоторых комментаторов, Змей соблазнил Еву и в общепринятом смысле. Отведав плод, Ева стала смертной. Движимая, по мнению комментаторов, ревностью — она умрёт, а Адам женится на другой, — Ева настояла, чтобы запретный плод отведал и муж.

Союз Адама и Евы стал прообразом парной разнополой семьи. Ему следуют семьи наших праотцов и праматерей. В такой семье сперва женятся и лишь потом развивают супружеские отношения. Например, впервые увидев Ривку, «Ввел ее Ицхак в шатер Сары, матери своей, и взял Ривку, и она стала ему женою, и он полюбил ее». Именно в таком порядке. Впрочем, Якову, после того как он впервые увидел Рахель и влюбился в неё, пришлось проработать за неё 7 лет, а из-за махинации своего тестя Лавана так все 14. Но это из-за его бедности, жениться он готов был сразу.

Женщина была товаром, и дорогим: богатые дары за Ривку, 7 лет службы неимущего Якова. Царь Шхема Хамор торговал у Якова его дочь Дину в жёны своему сыну так: «Что ни скажете мне, я дам. Возложите на меня самый большой выкуп и дары, и я дам, как скажете мне; только отдайте ему девицу в жены!» (34:11−12).

Удивительно, у ортодоксальных евреев брачная технология мало чем изменилась с библейских времён. Она включает исследование потенциальных претендентов, знакомство, сватовство. У более либеральных модерн ортодоксов — пара свиданий молодых людей в людных местах вроде лобби отеля или кафе, у более строгих — один визит потенциального жениха в дом девушки. Потом, если молодые люди приглянулись друг другу, следуют предложение и помолвка. Как бы ни относиться к этой рутине, традиционные еврейские семьи, как правило, прочны, в них живут любовь супругов друг к другу и к детям.

В нееврейских цивилизациях сексуальная жизнь всегда была куда экзотичнее. Геродот описал Храмовую проституцию в Вавилоне: «Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться (за деньги) чужестранцу». О культовой проституции в Финикии свидетельствовал Блаженный Августин. Практика индийской храмовой проституции была официально запрещена лишь в 1988 году.

Историк Древней Греции Андре Боннар сообщает, что бережливые спартанцы часто брали на трёх-четырёх братьев одну жену. Это позволяло среди прочего экономить на небольшом количестве детей.

Женщины в Греции, пишет он, «начиная с первых веков истории, находились в положении, близком к рабскому. Супруги были нужны лишь затем, чтобы расчетливо вести хозяйство и рожать детей, желательно мальчиков, которые нужны хозяину. Куртизанки же играли на флейте на перекрестках, танцевали на пирах философов или же услаждали ночи своих повелителей. Говорить ли о рабынях!..»

Тема отношения к детям в изложении Боннара: «Во всех греческих городах (кроме Фив) отцу семейства было предоставлено право избавляться от своих детей при их рождении, как ему заблагорассудится. Чуть не ежедневно можно было видеть новорожденных, брошенных на обочинах дорог, иногда на ступенях храмов. Во всех городах греческого мира (кроме Афин) глава семьи мог продавать своих подросших детей работорговцам. В богатых семьях этим правом пользовались широко — так спасали от дробления родовое наследство». В Спарте новорожденных, родившихся слабыми, сбрасывали в пропасть.

Философ Владимир Соловьёв в книге о Мухаммеде пишет о существовавшей в Аравии традиции закапывать избыточных новорожденных девочек живыми в землю. Мухаммед прекратил этот обычай. Возможно, это связано с законом о многожёнстве, включённом им в шариат.

Существовало в древности и целое государство Лилит-мужененавистниц — амазонок. Те рождённых ими мальчиков убивали, а девочек сохраняли.

Отношение полов изменил возникший в Средневековье культ любви. Это, наверное, самое ценное, что внесло в западную культуру рыцарство. Рыцарю положено было завести себе «прекрасную даму», которой он писал стихи и посвящал подвиги. Отношения рыцаря и его прекрасной дамы предполагались идеальными и целомудренными. Как в представлении Дон Кихота у Сервантеса.

Одну из рыцарских легенд пересказал в «Голубой книге» Зощенко: «Какой-то рыцарь, отправляясь в поход, поручил жену своему другу. Друг влюбился в жену. Жена влюбилась в него. Но клятва верности, конечно, ненарушима. И вот, чтобы сохранить и испытать эту верность, они спят в одной постели, положив между собой обоюдоострый меч. Меч-то, может быть, они и положили, и спали, может быть, они тоже в одной постели, — этот исторический факт мы опровергать не будем, — но что касается всего остального, то, извините, сомневаемся».

Со времён рыцарства тема любви стала основной в европейской культуре. Любовь со всеми её сложностями стало принято считать высшей ценностью. Самое знаменитое любовное стихотворение в русской поэзии — пушкинское «Я помню чудное мгновенье…», посвящено Анне Керн. Правда, строка о ней же из письма поэта другу цитированию не поддаётся.

Культ «вечной женственности» из рыцарских времён возродил в своей философии и поэзии Владимир Соловьёв:

Знайте же: вечная женственность ныне
В теле нетленном на землю идет.
В свете немеркнущем новой богини
Небо слилося с пучиною вод.

Соловьёву следовал Александр Блок, например циклом «Стихов о Прекрасной Даме». «Прекрасной дамой» Блок, а за ним Андрей Белый избрали жену Блока Любовь Дмитриевну Менделееву. Правда, сама Л. Д. была, скорее, от корня Лилит. В воспоминаниях она описывает, как тяготилась своей единственной непрошеной беременностью и каким облегчением для неё стала ранняя смерть младенца.

* * *

Но вот в наши дни в Америке история цивилизации как история любви закончилась. В американках возобладал дух Лилит, дух феминизма. Мужчин в целом они признали явлением негативным, а главным злом общества феминистки определили toxic masculinity (отравленное мужское начало). Они печатают статьи вроде «Научно доказано: ядовитая мужественность — это тяжелейшая патология» или «Нет будущего без обезвреживания токсичных мужчин». Можно посочувствовать нынешним мальчикам, в которых педагоги-женщины будут изживать их мужскую токсичность.

В университетах и колледжах привилась hook up-культура, предписывающая молодым людям иметь секс без каких-либо личных отношений. Какие уж там «прекрасные дамы»! Тут полная противоположность любви.

С этой опрощённостью секса в колледжах определённо связано большое количество безосновательных обвинений студентками своих партнёров в изнасилованиях, порой через много месяцев после hook up-секса. Лилит Хиллари Клинтон сформулировала политику: «Всем обвинительницам нужно незамедлительно верить». Массачусетский окружной судья Ф. Деннис Сейлор заметил, что рутинные осуждения студентов за изнасилования «ближе к Салему 1692 года (место обвинения и сожжения „Салемских ведьм“), чем к сегодняшнему Бостону (главному студенческому городу Америки)».

Рельефнее всего торжество Лилит в американской жизни проявилось в отношении убийства младенцев. В нескольких штатах разрешено убивать оформившихся младенцев до самого момента их первого плача или даже позже. Губернатор Вирджинии Ральф Нортэм, поддержав убийство младенцев, объявил приоритет права женщины не быть матерью над правом ребенка на жизнь. Это и понятно — ребёнок не голосует.

Естественно, в стране торжествующих Лилит победа на выборах Дональда Трампа — успешного, уверенного в себе традиционного белого мужчины (сейчас качество «белый мужчина» признано отдельным злом), к тому же женолюба, обладателя toxic masculinity, — вызвало яростное негодование. Уже на следующий день после вступления Трампа в должность десятки тысяч ведьм в розовых чепчиках, вопя и матерясь, провели «Женский марш» протеста. Они заподозрили, что может оказаться под угрозой их право убивать младенцев. Другой подобный по накалу шабаш буйствовал во время утверждения членом Верховного суда консервативного Бретта Кавано. Очевидно, по той же причине — не затруднят ли для Лилит убийство их младенцев? Естественным представляется антисемитизм американского содружества Лилит. Ведь ещё Бабель в эссе «Одесса», как бы дразня Лилит, определил:

«Они (евреи) женятся для того, чтобы не быть одинокими, любят для того, чтобы жить в веках… чадолюбивы потому, что это же очень хорошо и нужно — любить своих детей».

Израиль — единственная из цивилизованных стран, в которой женщины заводят достаточно детей. Недаром ведьма Линда Сарсур — палестинская арабка и одна из руководительниц «Женского марша» — провозгласила, что невозможно быть одновременно феминисткой и поддерживать Израиль.

Феминистки из евреек и не рвутся поддерживать Израиль, иные даже антисемитизм считают оправданным. На оплакивании в университете Нью-Йорка жертв расстрела мусульман в Новой Зеландии палестинская арабка Leen Dweik и еврейка Rose Asaf родом из Израиля атаковали сильно беременную Челси Клинтон. Две Лилит, по их словам, «непоколебимые в солидарности с палестинцами в их борьбе за свободу и права человека», обвинили президентскую дочку в том, что причиной теракта стало её осуждение антисемитизма конгрессменши-мусульманки Ilhan Omar.

После выборов 2018 года три антисемитки-Лилит — Omar, Rashida Tlaib и Александра Окасио-Кортес стали новыми членами американского Конгресса. В сегодняшней Америке Лилит торжествуют.

Автор: Борис Гулько