Президент Эстонии Керсти Кальюлайд скоро поедет в Москву

Президент Эстонии Керсти Кальюлайд в апреле этого года посетит столицу России, пишет портал err.ee.

18 апреля Керсти Кальюлайд посетит Москву с рабочим визитом, где откроет отреставрированное историческое здание посольства Эстонии. О визите президента в Москву проинформирован и МИД России, но на сегодняшний день договоренностей о двухсторонних встречах нет. Посольство Эстонии в Москве расположено в историческом центре города, в непосредственной близости от Кремля. Проект реконструкции здания посольства начался уже в 2014 году, а к ремонтно-строительным работам приступили осенью 2016 года. Последний раз президент Эстонии посещал Россию восемь лет назад — в 2011 году на повторном освящении церкви Яани в Санкт-Петербурге побывал Тоомас Хендрик Ильвес.

В апреле 2017 года Санкт-Петербург в рамках мероприятий празднования столетнего юбилея событий, сопутствующих провозглашению независимости Эстонии, посетил нынешний премьер-министр государства Юри Ратас. Он приехал для того, чтобы присутствовать на богослужении в честь столетия демонстрации эстонцев за автономию. 8 апреля 1917 года на улицы тогдашней российской столицы вышли 40 тысяч эстонцев — они приняли участие в демонстрации, в ходе которой требовали предоставления своей родине статуса самоуправляемой автономии. Поскольку эстонские премьер-министры ранее РФ не посещали, появились надежды на то, что приезд Ратаса станет началом «оттепели» в далеко не самых дружественных отношениях двух государств. Политологи стали вспоминать о том, что ставший премьером за несколько месяцев до того Ратас возглавляет умеренную Центристскую партию, опирающуюся в том числе на голоса русскоязычных жителей страны, и что ему даже пришлось отбиваться от обвинений в «пророссийскости» его кабинета.

От своего намерения Ратас не отказался даже в связи с произошедшим накануне в Петербурге терактом. Более того, эстонский премьер возложил цветы к месту трагедии, заявив, что «мировое сообщество должно сплотиться и активно сотрудничать друг с другом, чтобы сообща противостоять террористам и призвать преступников к ответственности». Позже, находясь в принадлежащей эстонскому лютеранскому приходу петербургской церкви Св. апостола Иоанна, Юри Ратас сказал: «Эстонцам больше никогда не придется отстаивать свою свободу на столичных улицах другого государства и бороться за право на самоопределение нашего народа».

Политический обозреватель Александр Носович подчеркнул тогда, что визит Ратаса в Россию носил неофициальный характер. «Об этом говорил и сам Ратас, оправдываясь за поездку в Россию перед эстонскими националистами. Он прибыл, принял участие в мероприятии эстонского дипломатического представительства в Петербурге, и уехал. Никаких встреч и переговоров с российскими официальными лицами у эстонского лидера не было. Поэтому на межгосударственные отношения двух стран данный визит заведомо никак не мог повлиять». Носович иронизирует, что хотя в России приезд премьера соседнего государства остался малозамеченным, в Эстонии о данном факте говорили и писали очень много — ряд политиков из правых партий доказывали, что Ратасу не стоит этого делать. В свою очередь, доктор политических наук, доцент Санкт-Петербургского университета Наталья Еремина сказала, что все же сам факт визита высокопоставленного лица был важен.

«Но здесь он важен скорее для „внутреннего потребления“, т. е. для самих эстонцев. В определенном смысле это можно рассматривать как пробный шаг, как тест готовности эстонского общества и политического истеблишмента хотя бы к частичному налаживанию отношений с Россией. Не исключено, что значение для Юри Ратаса имел и анализ его визита российской стороной, что важно для понимания дальнейших мероприятий в отношении РФ. В итоге мы видим, что всплеска интереса визит не вызвал, хотя российские СМИ положительно отметили возложение Ратасом цветов на месте теракта. И в некотором роде мы можем говорить, что сам приезд Ратаса в Россию — это и признание множественности акторов в международной политике. Правда, для эстонского политического истеблишмента открыто заявить об этом — задача невозможная», — сказала Еремина.