Пойдёт ли Лукашенко по стопам Назарбаева?

Добровольный уход с поста главы Казахстана Нурсултана Назарбаева, о чем несменяемый с 1991 года президент заявил 19 марта, заставил общественно-политическую элиту Белоруссии в очередной раз задуматься над тем, каким образом будет происходить транзит власти в республике. Более того, пользователи сети бросились узнавать в поисковиках возраст Александра Лукашенко, параллельно предлагая ему последовать примеру казахского коллеги. Однако следует отметить, что первый и пока единственный президент Белоруссии, находящийся у власти с 1994 года, на протяжении всех 25 лет своего правления не раз демонстрировал недоброжелателям свою стойкость и политическую непотопляемость. Авторитарный стиль правления и диктатура, которые в Белоруссии сегодня открыто признаются на официальном уровне, позволяют Лукашенко не только оставаться у власти долгое время, но и полностью контролировать все социально-политические процессы в стране. При этом, несмотря на схожесть стиля правления белорусского и казахстанского лидеров, выбранный Назарбаевым вариант транзита власти сегодня нельзя назвать полностью приемлемым для Белоруссии. И в то же время нельзя отрицать и того, что поступок президента Казахстана так или иначе повлияет на принятие белорусским лидером решения о механизмах передачи своей власти.

На сегодняшний день Александр Лукашенко является одним из немногих политических лидеров планеты, которые находятся у власти четверть века. Если присмотреться, то у белорусского лидера на постсоветском пространстве практически не осталось конкурентов, кроме президента Таджикистана Эмомали Рахмона, который в 1992 году занял пост председателя Верховного совета этой страны, а в 1994 году — президента. Правда, таджикского лидера, который планирует баллотироваться на пост главы государства в 2020 году, разнит с Лукашенко то, что он, как и Назарбаев (Елбасы), официально носит титул лидера нации (пешвои миллат). Среди прочих политических долгожителей на посту глав государств в основном находятся представители Африки и Ближнего Востока. Например, президенты Республики Конго Дени Сассу Нгессо (21 год у власти), Эритреи — Исайяс Афеверки (25 лет), Чада — Идрис Деби (28 лет), Уганды — Йовери Кагута Мусевени (33 года), Экваториальной Гвинеи — Теодоро Обианг Нгема Мбасого (39 лет), а также лидер Ирана Али Хосейни Хаменеи (29 лет). При этом стоит отметить, что все эти и ряд иных политических деятелей вряд ли могут рассматриваться всерьез как пример для белорусского лидера, так как ситуация в Азии и Африке кардинальным образом отличается от европейской.

Кроме того, нельзя в полной мере проецировать на Белоруссию и варианты добровольных уходов глав бывших советских республик. Например, в 1998 году Левона Тер-Петросяна в Армении, в 1999 году — Бориса Ельцина в России и президента Молдавии Владимира Воронина в 2009 году. Во всех вышеперечисленных случаях авторитарный стиль правления либо отсутствовал, либо еще не проявился в той степени, в которой он сегодня существует в Белоруссии. Кроме того, белорусская экономика, в каком бы кризисе она не находилась, ни сегодня, ни в обозримом будущем не достигнет того катастрофического уровня, который наблюдался в Армении, Грузии или Молдавии.

Несмотря на то, что в настоящее время перед белорусской политической элитой не стоит вопрос о передаче власти (Александру Лукашенко еще нет и 65 лет, в отличие, например, от 79-летнего Назарбаева), первый и единственный президент Белоруссии за последние несколько лет уже не раз говорил, что задумывается о том, что будет после него. Так, после декабрьских переговоров с Владимиром Путиным в конце 2018 года белорусский лидер отмечал, что обсуждал с президентом России то, кому они оставят страны после себя.

«Мы откровенно друг другу говорим, что мы же не вечные, мы когда-то уйдем. А что оставим нашим детям? Как они продолжат нашу политику? Это тоже нас как политиков не может не волновать», — подчеркивал он.

Позже, во время «Большого разговора с президентом» 1 марта, Лукашенко и вовсе заявил, что «на тот свет с президентского кресла меня не понесут» и «ради своих детей я не буду удерживать власть и передавать по наследству».

Тот факт, что Александр Лукашенко не планирует оставаться у власти до конца своих дней, сегодня признают большинство аналитиков. Однако то, каким образом и кому будет передана власть, сегодня вызывает множество споров. С одной стороны, часть экспертного сообщества, как и простых белорусов, считает, что руководство страной может перейти к кому-либо из сыновей президента — Виктору, Дмитрию или младшему Николаю. Хотя сам белорусский лидер уже много раз говорил о том, что его дети не будут возглавлять после него страну и сам он им такой участи не желает. Правда, в феврале 2019 года, встречаясь с курсантами Военной академии, Лукашенко все же оговорился, что предлагал младшему сыну стать главой государства.

«Все мои сыновья президентами быть не хотят. Даже этот (Николай. — EADaily). Я говорю: „Вырастешь, будешь президентом!“ — „Упаси тебя господь!“… Поэтому… своим детям я не пожелал бы», — сказал тогда белорусский руководитель.

При этом его слова породили в части белорусского экспертного сообщества множество размышлений, которые можно свести к общему знаменателю — Лукашенко сегодня не видит преемников и доверяет лишь своему семейному окружению. Поэтому в очередной раз был сделан вывод о том, что если транзит власти и случится, то только в руки кого-то из сыновей нынешнего президента Белоруссии.

С другой стороны, ряд аналитиков указывает на то, что в настоящее время говорить о передаче власти в Белоруссии фактически по наследству не только преждевременно, но и бессмысленно. В данном случае стоит напомнить, что старший сын, Виктор, занимающий должность помощника президента по национальной безопасности, на сегодняшний день не позиционируется в стране как крупная политическая фигура, а средний, Дмитрий, до настоящего времени в принципе не был замечен в процессах управления государством. Что же касается младшего, Николая, то он в настоящее время является школьником и по нынешней конституции еще более 20 лет не может претендовать на пост президента (с 35 лет). Кроме того, белорусское общество все же отличается от азиатского и прямое наследование власти здесь может вызвать социальные волнения, что способно привести к непредсказуемым результатам. Поэтому прямая передача власти своим сыновья в Белоруссии в настоящее время выглядит маловероятной и если и состоится, то только путем трансформации политической системы и появления в республике переходной политической фигуры. Однако, как отмечают эксперты, и здесь не все так просто.

За годы правления Александра Лукашенко в республике практически полностью размылся класс политической элиты. Белорусский лидер долгое время отбирал во власть преданных исполнителей, которые никоим образом не должны вмешиваться в политическую игру как внутри государства, так и за его пределами. И президент сам об этом не раз заявлял. Например, в 2010 году он показательно отчитал тогдашнего премьер-министра Сергея Сидорского, которого в те годы многие в стране считали реальным конкурентом Лукашенко. «Я политик, я должен думать о людях, а вы должны думать об экономике и финансах. У вас людей нет. Забудьте!» — сказал на одном из совещаний белорусский лидер. Нечто подобное можно было наблюдать и в нынешнем году. Выступая на Совете безопасности 12 марта, президент Белоруссии заявил, что «все, кто сидит за этим столом и напротив меня, вы — не политики, вы — люди, четко работающие по своему направлению и защищающие интересы своего государства». «Оставьте политику президенту», — подчеркнул он. Это и ряд других факторов только подтверждают, что Александр Лукашенко пока не готов делиться властью ни с кем, а в стране действительно нет никакой политической фигуры, которая могла бы удовлетворить первого президента как человека, на которого можно положиться в процессе транзита власти. Однако это не означает, что белорусский лидер об этом не думает.

Пример Казахстана действительно может в очередной раз напомнить Александру Лукашенко о том, что любому политическому долголетию рано или поздно приходит конец. При этом у него перед глазами есть примеры, которые только подтверждают необходимость контроля за передачей власти. В данном случае можно вспомнить ситуацию в Узбекистане, где в сентябре 2016 года Ислам Каримов скончался, будучи президентом, а последовавший за этим передел власти привел к аресту его дочери Гульнары и постепенному распаду созданной им ранее системы. В связи с этим сегодня в Белоруссии никто не сомневается, что Лукашенко будет вынужден начать процесс постепенной передачи властных полномочий своему преемнику. При этом, как и в случае с Казахстаном или Азербайджаном, где Ильхам Алиев, введя пост вице-президента, назначил в феврале 2017 года на него свою жену Мехрибан, наиболее вероятным механизмом передачи власти будет так называемый семейный вариант. Это, по мнению аналитиков, означает, что Лукашенко на предполагаемом референдуме по изменению конституции должен будет предложить новую структуру управления страной. О том, что это произойдет в ближайшие годы, белорусский лидер заявил в начале весны. При этом стоить напомнить, что еще в апреле 2018 года президент Белоруссии отмечал, что изменения в конституции нужны для того, чтобы перераспределить властные полномочия в стране от главы государства к другим ветвям власти.

Примечательно, что годом ранее аналогичную реформу провёл и Нурсултан Назарбаев. Тогда в Казахстане после проведенных реформ роль правительства и парламента была значительно усилена. Так, были расширены полномочия мажилиса при формировании кабинета министров и контроле за его деятельностью. От президента к правительству были переданы полномочия по утверждению государственных программ и право утверждать единую систему финансирования и оплаты труда бюджетников. Одновременно за парламентом республики было закреплено определение, по которому он превратился в высший представительный орган, осуществляющий «законодательную власть», а не «законодательные функции», как было раньше.

В Белоруссии наблюдается схожая ситуация с казахской. Здесь после референдума 1996 года полномочия президента стали практически неограниченными, начиная от права законотворчества (указы и декреты), и заканчивая контролем за судебной системой через вертикаль власти и назначение судей Верховного и Конституционного судов. В сложившейся ситуации для Лукашенко единственно возможным вариантом сохранения за собой полноты власти и обеспечения гарантий неприкосновенности, действительно, является перераспределение властных полномочий. Произойти это может либо в рамках существующей системы, как в Казахстане, либо при помощи создания новых институтов власти.

Кроме того, вполне вероятен вариант, при котором в Белоруссии будет изменена и избирательная система — с мажоритарной на пропорциональную. Учитывая тот факт, что из 15 ныне существующих партий ни одна не имеет серьезной социальной базы (семь из них выражают открыто негативное отношение к президенту), в республике вполне может появиться новая политическая сила, которая в будущем станет правящей партией под руководством Лукашенко. Сегодня многие аналитики такой силой склонны называть Республиканское общественное объединение «Белая Русь», которое объединяет в себе государственных чиновников и тех, кто открыто либо по конъюнктурным соображениям поддерживает политику президента. Данная организация уже не первый год заявляет о возможности трансформации в политическую партию, а белорусский лидер считает такую идею заслуживающей внимания.

В целом, если оценивать перспективы возможного транзита власти в Белоруссии, следует отметить следующее. Во-первых, в случае сохранения здоровья белорусского лидера в ближайшие пять-семь лет вопрос о непосредственной передаче властных полномочий на повестке дня стоять не будет. Во-вторых, Александр Лукашенко будет пристально изучать последствия казахского варианта, начиная от поведения политической элиты и изменения статуса семьи Назарбаева и заканчивая отношением к происходящему со стороны международного сообщества и в первую очередь России. В-третьих, в Белоруссии будет происходить постепенная подготовка общества к осознанию необходимости трансформации политической системы в стране. При этом, в каком направлении это будет происходить, в настоящее время не известно. Вполне вероятно, что ясность в данный вопрос будет внесена во время предстоящего в апреле оглашения послания президента народу и парламенту. И, наконец, в-четвертых, рано или поздно Александр Лукашенко будет вынужден определиться с тем, кто должен будет стать той политической фигурой, которая обеспечит неконфликтный транзит власти. Будет ли это сын или кто-то из представителей номенклатуры, а также какие полномочия на переходный период ему стоит предоставить, Лукашенко пока не решил.

Западная редакция EADaily