Иранские консерваторы атакуют реформистский кабинет: Роухани держит удар

В Иране заговорили о возможной отставке президента Хасана Роухани, переизбранного на второй срок в мае прошлого года. Консервативное крыло в Меджлисе (парламенте) страны хотя и находится в меньшинстве к умеренным реформистам, лидером которых считается глава правительства Роухани, в последнее время их голос из законодательного органа и на страницах местной прессы доносится всё настойчивее. Посты президента и премьер-министра в Исламской Республике совмещены, поэтому гипотетический уход Роухани повлечёт отставку его правительства, досрочные президентские выборы с практически неминуемым вытеснением консерваторами своих политических оппонентов со всех высших постов исполнительной власти.

Главное слово должен сказать верховный руководитель Ирана, духовный лидер ИРИ (рахбар) аятолла Сейид Али Хаменеи. Подчинённое ему напрямую руководство Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) традиционно с 2013 года, начала первого президентского срока Роухани, относилось к нему и его политической миссии весьма сдержанно. Действующий президент пришёл к власти на волне ожиданий улучшения отношений с Западом, заключения многострадальной ядерной сделки, открывающей, как тогда казалось, дорогу к крайне необходимым для Ирана зарубежным инвестициям и передовым технологиям. После прихода в Белый дом Дональда Трампа, названного в Тегеране наиболее антиирански настроенным американским лидером за все последние 40 лет, прошедшие с Исламской революции 1979 года, надежды на масштабную нормализацию отношений с Западом, а с ними и планы правительства Роухани оказались во многом тщетными.

Консеваторы в парламенте, аятоллы в священном для шиитов городе Кум и генералитет КСИР изначально предупреждали, что никакого восстановления отношений с США и Западом не может быть в принципе. Позиция рахбара была близка к мнению этой части внутриполитического спектра ИРИ, но Хаменеи не мог пойти наперекор большинству иранского общества, которое потребовало пять лет назад изменений на внешнеполитическом фронте и год назад подтвердило свой настрой. Однако «фактор Трампа», выход США в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, соглашение по иранской ядерной программе) и обрушившиеся на Тегеран вслед за этим беспрецедентные американские санкции осложнили работу кабинета Роухани до критических уровней.

Летом прошлого года под градом критики на фоне слабеющей экономики, падающего курса национальной валюты, зашкаливающей инфляции, роста цен и других негативных экономических показателей, которые население ощущает в первую очередь, из правительства ушли министр труда и социального обеспечения Али Рабийи, а также глава экономического и финансового ведомства страны Масуд Карбасиан. В июле был смещён глава Центробанка ИРИ Валиоллах Сейф, который находился у руля финансового регулятора страны с 2013 года.

Президент и премьер Роухани тогда устоял, хотя и его программная речь 28 августа на сложном для него внутриполитическом отрезке минувшей осенью консерваторы и далеко не только они сочли абсолютно неубедительной.

Переломным в ситуации вокруг Роухани может оказаться не «фактор Трампа», а очевидные провалы в обеспечении безопасности на иранской территории. Глава правительства не имеет непосредственных рычагов влияния на силовой блок, он выведен из-под его компетенции и большей частью подчиняется верховному руководителю ИРИ. Но общая атмосфера приписываемых консерваторами Роухани упущений в обеспечении правопорядка (вспомним несколько массовых проявлений недовольства в крупных иранских городах, начиная с конца 2017 года) и борьбе с внутренним терроризмом бьёт по репутации действующего правительства очень сильно. Ещё не при одном президенте Иран не сталкивался с такой волной терактов на своей территории, которая выпала на долю Роухани и его правительству. Сначала была террористическая вылазка 7 июня 2017 года в Тегеране, затем атака в сентябре прошлого года в иранском Ахвазе, во время военного парада. Последний по времени теракт в юго-восточной провинции Систан и Белуджистан на границе с Пакистаном 13 февраля, мишенью которого стали десятки военнослужащих КСИР, по всей видимости, переполнил чашу терпения внутриполитических и идеологических оппонентов Роухани. А с ними и сам рахбар стал высказываться всё более категорично.

Верховный руководитель ИРИ 18 февраля призвал правительство страны быть осторожным в отношениях не только с Соединёнными Штатами, но и с Европой, чтобы «не дать сбить себя с толку». По словам духовного лидера, хотя враждебность США по отношению к ИРИ не сопоставима с тем, как Европа относится к Тегерану, тем не менее иранские власти не должны допустить, чтобы их «обхитрили».

«Я не говорю правительству, что следует делать, но советую ему проявлять осторожность (в отношениях с Европой — EADaily), чтобы не быть обманутым ею и создать проблемы для Ирана», — отметил аятолла Хаменеи.

До этого он назвал любые переговоры Ирана с США бесполезными и чреватыми причинением Исламской Республике «материального и морального ущерба». Текст заявления иранского лидера 13 февраля, на второй день после завершения торжественных мероприятий по всему Ирану, приуроченных к 40-летней годовщине Исламской революции, был зачитан по государственному телевидению ИРИ. По словам духовного лидера, народ и правительство Ирана не испытывают доверия не только к США, но и к европейским государствам. Напомним, крупный теракт на юго-востоке Ирана произошёл именно 13 февраля.

Поэтому вовсе не случайно, что вслед за хотя и мягкой по форме критикой со стороны рахбара консерваторы пошли в практически открытую атаку на Роухани, предъявляя ему доселе невиданные обвинения. На прошлой неделе депутат Меджлиса (парламента) Ирана Джевад Карими Куддуси обвинил президента страны в «сотрудничестве с британской внешней разведкой» (MI-6). Иранский портал didarnews.ir распространил аудиозапись высказываний члена парламентской комиссии по национальной безопасности и внешней политики Куддуси с утверждением о том, что Роухани якобы выполняет поручения MI-6. Согласно сообщению, представители КСИР передали ранее президенту страны запись телефонного разговора Куддуси, где он озвучивает обвинения в адрес главы правительства. Джевад Карими Куддуси, представляющий консервативное крыло в парламенте ИРИ, также известен тем, что в декабре 2018 года заявлял, что 50 процентов парламентариев желают свержения действующего правительства Ирана.

Серьёзных признаков приближающейся отставки Роухани всё же пока не наблюдается. Идёт большей частью подковёрная борьба между иранскими консерваторами и реформистами, временами выплёскивающаяся наружу. Президент ИРИ пока держит ситуацию в экономике под контролем, не позволяя ей сползти в ситуацию полного коллапса. Более того, на фоне усиливающегося на правительство давления Роухани взял линию на то, что вводом санкций США ничего не добились, в чём «сами вынуждены признаться». Америка не достигла своей цели, и администрация Трампа признала этот факт, 23 января заявил президент, выступая на заседании правительства страны.

«С удовлетворением могу заявить, что мы используем различные способы, чтобы обойти американские санкции при экспорте нефти. США, несмотря на все санкции, не достигли своей цели и сами признались в этом», — сказал тогда Роухани.

Жестокие и противозаконные санкции США стали фактором, оказывающим давление на иранский народ, отметил глава исполнительной власти ИРИ, добавив, что новые инициативы правительства нейтрализуют эмбарго и в сфере банковских операций, и в других областях.

Но эти речи, как и указанное выше выступление главы кабинета перед Меджлисом 28 августа не убедили его оппонентов.

Последним «бастионом» для Роухани может стать создание вместе с тремя ведущими экономиками Европы (Германия, Великобритания и Франция), которые сохранили своё участие в СВПД, механизма-инструмента («Инструмент поддержки торговых расчётов», Instrument for Supporting Trade Exchanges — INSTEX или «Механизм специального назначения», Special Purpose Vehicle — SPV) для развития взаимных торгово-экономических связей, несмотря на прямые и вторичные санкции США. Если и в данном начинании лидер иранских реформаторов потерпит неудачу, вероятность которой следует признать достаточно высокой, тогда «деликатные предостережения» рахбара по поводу осторожности ведения дел с Европой могут принять строго критический в адрес Роухани характер, а его противники — консерваторы уже не будут себя сдерживать.

В конце августа прошлого года, после «неубедительной» речи президента в Меджлисе, аятолла Хаменеи оказал ему своеобразную поддержку, остудив на время «горячие головы» в КСИР и в парламенте. 29 августа аятолла Хаменеи призвал правительство страны «работать день и ночь» для решения проблем.

«Нам нужно быть сильными на экономическом поле. Должностным лица следует усердно работать день и ночь для решения (экономических) проблем», — отметил тогда иранский лидер.

Надежда на ЕС у иранского президента призрачная, в то время как необходимые ИРИ многомиллиардные кредиты и внушительные инвестиции из партнёрских иранцам России и Турции не могут поступить по объективным причинам. Анкара сама нуждается и в том, и в другом, в то время как западные санкции в отношении Москвы привели к ограниченности её кредитно-финансовой ресурсной базы на внешнеэкономическом направлении. Китай также демонстрирует сдержанность в вопросе крупных вложений второй экономики мира на рынке шиитской державы.

Европейцы не только пытаются максимально отложить во времени чёткий ответ на требования Тегерана окончательно определиться со сроками запуска и содержательностью INSTEX-SPV, опасаясь экономических последствий из-за испорченных с США отношений, но стали с недавних пор заигрывать с арабскими соперниками Ирана на Ближнем Востоке. Создаётся впечатление, что в обоих случаях — США и арабские монархии Персидского залива — европейское «трио» и ЕС в целом предпочтут явно не иранскую сторону, столкнись они с неизбежностью выбора по принципу «или — или».

Правительство Роухани оказалось не в состоянии не то чтобы решить две фундаментальные проблемы Ирана внутреннего характера, но даже приблизиться к их решению.

Первая — низкий уровень жизни большинства населения в 80-миллионной Исламской Республике. При существующем в ней базовом наборе демократических процедур, прежде всего, выборности власти (конечно, за исключением института верховного руководителя ИРИ и производных от него государственных структур) и крайне неравномерном распределении экономических благ правительству постоянно приходится учитывать риски социального взрыва. В авангарде требований от политического руководства большего внимания внутренним проблемам — местная молодёжь. Но в последние годы «реформистская прослойка» иранского общества постоянно пополняется новыми группами, вне зависимости от возрастных категорий и социального статуса.

Традиционное указание властями ИРИ на США как на генератора всех бед в Иране во многом уже не срабатывает. Возникла острая необходимость в новых аргументах, объясняющих неудовлетворительное положение в экономике страны. Стратегия «экономики сопротивления» всё больше воспринимается простыми иранцами в качестве пережитка, не отвечающего их современным потребностям.

Вторая хроническая проблема общества и власти Ирана — постоянная борьба между двумя главными внутриполитическими полюсами ИРИ. Местные консерваторы и реформисты с переменным успехом в последние годы добивались расположения к себе иранского избирателя. Однако запрос на рефомы, причём с претензией на их системный характер, находит в стране всё больше сторонников. А это ведёт к углублению известного разрыва в современной действительности Ирана, когда его застойный экономический базис в значительной части находится в руках консервативной «партии», у всесильного КСИР, а реформистские силы требуют изменений в политической надстройке государства.

Обеими указанными «болевыми точками» Ирана пытаются воспользоваться его геоополитические враги. И расширение американских санкций с постоянной угрозой того, что под давлением США европейцы не устоят и свернут торгово-экономические связи, инвестиционные проекты с иранскими партнёрами, видится противниками Тегерана ключевым элементом провоцирования у правительства и всей системы государственной власти болевого синдрома.

Так или иначе, но позиции Роухани на вершине иранской власти продолжают слабеть. Данную тенденцию подчеркнуло неожиданное объявление Мохаммадом Джавадом Зарифом о своей отставке с поста главы МИД ИРИ, хотя претензии к нему местные консерваторы предъявляют уже достаточно продолжительное время. Отставка Зарифа была отклонена со стороны Роухани, он «отстоял» своего министра иностранных дел. Впрочем, сигнал о продолжающихся попытках консерваторов расшатать «реформистский» кабинет оказался весьма выраженным.

Один из «архитекторов» заключённого в июле 2015 года многостороннего соглашения по ядерной программе Ирана заявил о своём решении 25 февраля. В последнее время вокруг фигуры Зарифа на посту главы иранской дипломатии активизировались слухи о его вероятной отставке. Видному представителю кабинета Роухани консерваторы ставили в вину «провалы» на внешнеполитическом фронте, связанные с выходом США из ядерной сделки в мае 2018 года, двусмысленной позицией ведущих европейских стран в отношении Ирана, которые, с одной стороны, остались в рамках ядерной сделки, но с другой продолжили обвинять Тегеран в продолжении собственной ракетной программы и «агрессивном поведении» на Ближнем Востоке.

В конце ноября прошлого года в иранский Меджлис от группы депутатов поступило предложение о вынесении вотума недоверия министру иностранных дел страны. Главу дипломатического ведомства парламентарии заподозрили, в том числе и в причастности к финансовым махинациям. Свои подписи под обращением тогда поставили 22 законодателя, на два больше, чем требуется для инициирования процедуры импичмента для одного из членов правительства.

Противники министра изложили свою позицию в документе, включавшего 11 пунктов. «Глава МИД Ирана не учитывает экономическую ситуацию в стране, не прилагает усилия для укрепления отношений со странами Азии, Африки и Латинской Америки, назначает послами некомпетентных лиц», — в частности говорилось в тексте документа.

По данным СМИ, непосредственным поводом к отставке послужил «дипломатический инцидент» внутри иранского руководства. Указывается, что Зариф не был поставлен в известность о визите президента Сирии Башара Асада в Тегеран, который состоялся 25 февраля. Как следствие, глава МИД якобы «обиделся» и незамедлительно заявил об уходе с поста главы МИД.

На определённую правдоподобность данной версии указывает нетрадиционный для иранского руководства метод постановки в известность о своём решении. 59-летний Зариф донёс до общественности эту новость довольно экзотическим образом, поместив сообщение об отставке на своей странице в «Инстаграм». В сообщении министр выразил сожаление по поводу всех ошибок, допущенных им на этом посту, поблагодарил иранскую нацию и её руководство и принёс извинения за «дальнейшую невозможность продолжать службу».

Борьба между партиями и политическими группировками в Иране является «смертельным ядом», подрывающим внешнюю политику страны. С таким громким заявлением в интервью иранской газете Jomhuri Eslami, которое было опубликовано во вторник, 26 февраля, выступил подавший за день до этого в отставку глава МИД.

«Сначала мы должны оградить нашу внешнюю политику от партийных и групповых столкновений. Смертельный яд для внешней политики состоит в том, что она становится темой партийных и межфракционных споров», — заявил Зариф.

Высказывания иранского министра утвердили местных и зарубежных комментаторов в предположениях о том, что его решение стало результатом внутриполитической борьбы между консерваторами и умеренными реформистами ИРИ.

Ближневосточная редакция EADaily