Широков: Северный морской путь быстрее Суэцкого канала на две недели

Спустя восемь лет после «арабской весны» фокус мировой политики перемещается на Север. Просторы Арктики стали объектом международной конкуренции за торговлю, безопасность и ресурсы. Готова ли Россия отстаивать свои интересы на северных рубежах? Когда растают льды Арктики и почему глобальное потепление волнует страны НАТО, Китай и Японию? На вопросы EADaily отвечает член комитета Совета федерации по федеративному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера, сенатор от Магаданской области Анатолий Широков.

— Каковы риски размывания Северного морского пути в условиях глобального потепления и таяния ледников?

— Потепление постепенно отодвигает границу льдов на север. Морские коммуникации освобождаются от льдов, но процесс этот не быстрый. Думаю, что это процесс даже не одного десятилетия. Следует обязательно использовать наше положение ведущей арктической державы, единственной в мире страны, которая обладает собственным атомным ледокольным флотом. Мы сегодня это делаем. Да, зарубежным коллегам это не нравится, но мы же на своей территории работаем.

Почему сегодня Арктика выступает раздражающим фактором в международных отношениях, прежде всего у стран «Арктического клуба»? Во-первых, это транспортные возможности и логистика Северного морского пути (СМП), где перевозка дает до двух недель экономии по сравнению с маршрутом через Суэцкий канал. Во-вторых, углеводороды — конкуренция за обладание шельфовыми месторождениями будет расти. В-третьих, военные возможности в Арктике.

Наши партнеры по «Арктическому клубу» и страны, не входящие в арктический пул, например, Китай и Япония, ведут разговоры о совместном использовании СМП, так называемой его «интернационализации». Эта точка зрения может существовать, конечно, но сегодня основная трасса СМП пролегает в территориальных водах России. И РФ является оператором СМП, одновременно наращивая свои логистические возможности, создавая опорные точки для СМП. Укрепляет действующий ледокольный флот и создает ледоколы новых типов. В недалеком будущем все равно будет принят закон об Арктической зоне РФ, который обозначит опорные зоны в регионе.

Не случайно в декабре 2018 года была переформатирована деятельность Государственной комиссии по Арктике, обновлен ее состав, а руководство поручено Юрию Трутневу, признанному авторитету в оживлении окраинных территорий. Важнейшей задачей этой Госкомиссии было обозначено всемерное содействие различным инвестиционным проектам, имеется в виду основная цель — динамичное развитие Северного морского пути, как это и предписывает майский указ президента Владимира Путина № 204.

— Милитаризация Арктики неизбежна?

— В мире нет ничего неизбежного и однажды заданного. Как историки, мы с вами помним советскую региональную государственную политику на Севере, которая состояла в наращивании физического присутствия населения, промышленной и социальной инфраструктуры. Она же и была проводником наращивания военной мощи СССР по Арктической зоне. Для чего? Это делалось для защиты суверенитета: арктический фасад страны — очень длинная граница и самый короткий путь, обеспечивающий подлетное время для ракет США. Поэтому усиление военной группировки Советского Союза было вполне понятно. В сегодняшнем, воспользуюсь понятием «Валдайского клуба», «осыпающемся» мире укрепление наших военных позиций в Арктике не кажется мне чрезмерным.

— Где она усиливалась?

— Есть три ключевые зоны — Российский Север, Сибирский Север и Дальневосточный Север. Фактически везде наряду с мощностями северного ударного флота СССР существовали военно-воздушные силы и системы ПРО, что позволяло нам себя уверенно чувствовать. В 1990-е годы мы оттуда ушли по объективным и субъективным причинам. Поэтому мы активно возвращаемся в Арктику и в военном смысле тоже. Риски велики.

Если мы будем беззубыми в Арктике, то нас обойдут и сомнут те страны, которые сегодня Арктику активно милитаризуют. Прежде всего, это США, Канада и Норвегия. Члены НАТО начинают нас окружать на Севере, вовлекая в процесс Финляндию, Швецию, которые не являются арктическими странами. Они не входят в «Арктический клуб», но под влиянием «русской военной угрозы» Хельсинки и Стокгольм примыкают к НАТО, втягиваются в решение задач коллективного Запада на арктическом театре.

— Уже втянулись во время учений НАТО «Единый трезубец». Более того, британский спецназ орудует в районе норвежского Киркенеса. Идут разговоры о железной дороге из Норвегии в Финляндию. Какие здесь вы видите вызовы для национальной безопасности России?

— Когда мы говорим о западном секторе Арктики, то в первую очередь следует упомянуть проблему Шпицбергена, который представляет собой ключ к арктическим трассам. Поэтому наше присутствие по Парижскому договору 1920 года на Шпицбергене было основано на том, что страны-участницы совместно владеют островом, не нарушая при этом норвежский суверенитет. Вытеснение оттуда России будет ударом по нашим интересам. Как раз на этом потенциальном театре военных действий у нас находятся наиболее мощные части Северного флота.

Мы разворачиваем сеть экономических проектов, которые закрепят за Россией владение полярными территориями. В плане углеводородов Сабетта (вахтовый поселок у Обской губы Карского моря — EADaily) — прекрасный пример, когда создана промышленная, транспортная и военная инфраструктура.

Более того, впервые в российской практике началось строительство небольших участков широтных железных дорог, которые выстраиваются параллельно Северному морскому пути. Это проекты глобального уровня на десятилетия вперед.

— Какие территории он будет охватывать?

— Например, ямальский север, где создается так называемый «Северный широтный ход» — железная дорога длиною около 690 км с проектируемой нагрузкой 24 млн тонн грузов. Она соединит западную и восточную часть Ямала. От ее конечной восточной точки в целом недалеко до Дудинки, которая уже связана железнодорожной линией с Норильском. Тем самым выстраиваются отрезки железной дороги, чтобы создать параллельную линию Северному морскому пути. Для перевозок грузов другими способами. А там уже и Чукотка с Магаданом видны…

Рядом с этим есть и следующее: провоз углеводородов по СМП возможен только в сопровождении российских ледоколов. И мы никому это свое право не собираемся отдавать.

На Камчатке будет построен перегрузочный комплекс СПГ, который будет получать газ из Сабетты. Формируется транспортно-логистический хаб, непосредственно связанный с Северным морским путем. Когда газ везут в сжиженном состоянии, он нагревается, и его надо охлаждать. Поэтому его будут возить на Камчатку, где газ охладят и только после направят в страны Юго-Восточной Азии. Так создается не только локальная инфраструктура. Замечу, что и в Мурманске планируется подобное строительство.

Понятно, что есть вопиющая разница в уровне развития западного и восточного секторов Арктики. Вот на это, думаю, сегодня надо обратить особое внимание. Дай Бог, мы примем закон об Арктической зоне РФ, где будут прописаны 8 опорных зон.

— Можете их перечислить?

— От Мурманска до Чукотки. Это зоны фактически двойного назначения. С одной стороны, там будут созданы преференциальные режимы для развития бизнеса и промышленности. А с другой — там будет наращиваться военное присутствие России. Впрочем, как и в Советском Союзе. Просто сегодня идеология проектов другая: создание развитой социальной инфраструктуры приоритетно. Главное, чтобы там люди закреплялись. В любом случае данный механизм заработает раньше таяния льдов Арктики.

— А когда в Арктике лёд растает?

— Есть разные прогнозы — от 150 до 200 лет. Потепление надвигается со скоростью от градуса до полутора градусов в год. Для паковых 3−4-метровых льдов это ни о чем.

— Я видел кадры в Иркутске, где дома начинают оседать. Усиливают фундаменты из-за того, что отходит вечная мерзлота…

— Это мерзлотные участки, но мы же о море говорим. На автомобилях там никто ничего не провезет. Мы и наши партнеры будем стараться больше возить на своих кораблях, конечно, но на сегодняшний день единственные лихтеровозы ледового класса есть только у России. К примеру, прекрасный корабль «Норильский никель», он двухметровый лед режет. А если у других стран возникает потребность в транспортировке грузов по СМП, то — пожалуйста, в сопровождении российских ледоколов.

Экономическое соревнование за Арктику очень серьезное. Это единственный регион, который пока активно не вошел в русло мировой политики.

— Есть ли корреляция между Арктикой и Ближним Востоком, который сегодня полыхает?

— Есть у двух регионов одно общее значение — в Арктике и на Ближнем Востоке Россия защищает свои национальные интересы. Слава Богу, что у нас есть кому и чем защищать эти интересы.

Ведь в 1990-е годы у нас даже не были сформулированы национальные интересы. Мы почему-то, на радость конкурентам, заменили их «общечеловеческими». Сегодня не модно сравнивать с 1990-ми годами, но я сравню. В 1990-е годы только ленивый не вытирал ноги о мою страну. Это я не из ложной гордости говорю. Просто знаю, что Россия в международных отношениях имеет право на большее, чем ей позволяли бы некоторые наши «партнеры». И эффективно отстаивает это право.

С военной точки зрения, мы очень сильны в Арктике. Страны НАТО не умеют воевать на Севере. В экономическом плане они тоже ничего не смогут сделать. Гарантией тому служит наш ледокольный флот, а это 38 морских судов, из которых 7 атомные. Нет у западных стран атомного ледокольного флота. А мы строим ещё три атомных ледокола.

В Санкт-Петербурге их достраивают и будут переводить на Север. В прошлом году наш арктический ледокольный флот провел по СМП 331 судно. Общая их вместимость 12,7 млн тонн. На 5 млн тонн больше, чем в 2017 году. Прогресс налицо…

Единственное, за что мы ещё поборемся с иностранцами в структурах ООН — обладание шельфовыми хребтами Ломоносова. Запасы нефти и газа исчисляются там триллионами…

— У России есть технологии для их освоения?

— Конечно, санкции нас серьёзно подкосили в этом смысле, поскольку буровое оборудование во-многом импортное. Однако перспективные отечественные разработки ведутся. Технологически опытом бурения скважин в Арктической зоне не многие страны обладают, и Россия — одна из них. Технологии — вопрос недалекого будущего, Россия это преодолеет.

Мы же не банановая республика. Санкции для нас — благо, хоть и трудное. И сегодня мы активно, именно благодаря санкциям, во-многом воссоздаем свою тяжелую промышленность, свое машиностроение. Без них нет конкурентоспособной экономики. И наша деятельность в Арктической зоне тому доказательство: есть целые отрасли, где мы доминируем технологически. Но есть и направления, где нам придется еще наращивать свои усилия, чтобы добиться значимых для России результатов…

Беседовал Саркис Цатурян