Сможет ли Белоруссия перейти на нероссийскую нефть

Окончание 2018 года не принесло белорусским властям ожидаемых результатов продолжавшихся несколько месяцев нефтегазовых переговоров с Москвой. Минску не удалось добиться от Кремля уступок по вопросу компенсации выпадающих доходов бюджета республики из-за проводимого в РФ налогового маневра в нефтяной отрасли, а вопрос цены на газ после 2019 года для Белоруссии и вовсе оказался на периферии обсуждения. Несмотря на заявления чиновников о том, что все эти вопросы будут решены в рамках работы недавно созданных белорусско-российских рабочих групп, где должны рассматриваться наиболее острые проблемы дальнейшей интеграции двух стран в рамках Союзного договора, в настоящее время перспективы этого выглядят довольно туманно. Неслучайно первое в 2019 году серьезное совещание Александра Лукашенко со своими подчиненными было посвящено именно вопросам отношений с Россией и, в первую очередь, в нефтегазовой сфере.

Как отметил 10 января президент Белоруссии, правительству стоит не «гиперболизировать проблемы, связанные с потерями белорусского бюджета из-за налогового маневра в России, а искать другие надежные источники, которые компенсируют эти негативные моменты», тем более что ожидаемые в 2019 году $ 400 млн потерь Лукашенко считает «смешной суммой». При этом белорусский лидер в очередной раз актуализировал тему поиска иных путей поставок нефти в республику, отметив, что «нам надо открыть альтернативную поставку нефти через прибалтийские порты». «Если литовцы не согласны — с латышами договориться и закупать эту нефть. Перерабатывать на Новополоцком нефтеперерабатывающем заводе и обеспечивать балтийские республики», — сказал он, заявив, что «для стран Прибалтики это будет дешевле, чем сейчас, когда они покупают нефтепродукты по мировым ценам».

Стоит отметить, что столь смелое заявление Лукашенко, усиленное фразой о возможной потере Россией союзника на западном направлении, было воспринято большинством аналитиков не более чем как очередная попытка показать Москве, что Белоруссия может прожить и без российских нефти и газа, вне зависимости от реального положения вещей. Можно вспомнить, что подобные высказывания белорусского лидера звучали уже не раз, например, в январе 2017 года, когда он принимал с докладом тогдашнего вице-премьера Владимира Семашко. Тогда он также заявил, что «катастрофы нет, но сокращение поставок нефти от Российской Федерации должно быть замещено альтернативными вариантами». А за несколько месяцев до того Лукашенко и вовсе требовал вернуться к строительству нефтепровода из Балтики. Однако, как показала практика, все, о чем заявлял президент Белоруссии, неуклонно разбивалось о реальное положение дел как в самой республике, так и вокруг нее.

Необходимо напомнить, что желание стать независимыми от России в плане поставок нефти и газа появляется у Белоруссии с завидной регулярностью, особенно в периоды обострения отношений с Кремлем. Среди наиболее серьезных попыток стоит отметить историю 2010−2011 годов, когда во время нефтяного конфликта, возникшего после введения Россией экспортных пошлин на нефть, Минск пытался найти альтернативу российскому сырью в Венесуэле, а позже — в Азербайджане и странах Персидского залива, в первую очередь в Иране. В марте 2010 года был подписан контракт, предусматривающий поставку 4 миллионов тонн венесуэльской нефти в год с последующим увеличением ежегодной поставки до 10 миллионов. Причем официально заявлялось, что власти просчитали «экономическую эффективность организации поставки нефти из указанных источников», в результате чего было отмечено, что «организация приема нефти с морского транспорта экономически целесообразна в портах Одесса и Южный (Украина), Вентспилс (Латвия), Клайпеда (Литва), Таллинн (Эстония)». Примечательно, что на тот момент перспективы использования прибалтийских портов только прорабатывалась, и отмечалось, что в случае использования, например, латвийского направления было «стратегически важно обеспечить реверсное использование нефтепровода Полоцк — Вентспилс», а также многомиллионные вложения в строительство сопутствующей инфраструктуры. Параллельно планировалось вложить деньги в модернизацию терминала в Клайпеде, хотя в Литве ставили жесткое условие, с которым белорусская сторона на тот момент согласиться не могла, — «долгосрочные гарантии по загрузке перевалочных мощностей терминала сроком на пять лет». В результате все планы по освоению прибалтийского маршрута фактически так и остались на бумаге, а основной объем альтернативной нефти был перевален через Одессу. Белоруссия лишь в тестовом режиме использовала порт Клайпеды и терминал «Веста Таллинн» в порту Мууга. При этом стоит отметить, что, например, эстонский путь был короче и практически равнялся по стоимости украинскому, хотя нефть в этом случае шла не на Мозырский НПЗ, а в Новополоцк. Однако, как показали дальнейшие события, ни короткий путь, ни возможное снижение тарифов, ни модернизация терминалов так и не смогли перевесить две главные проблемы поставок альтернативной нефти в Белоруссию: стоимость сырья и его качество.

В первом случае, стоит напомнить, вопрос о цене на 2010−2011 годы для белорусских властей был на втором месте, уступая вопросам политического характера. И даже тот факт, что поставки черного золота уже тогда обходились местным нефтепереработчикам на 15% выше мировой цены, не говоря уже о российских ценах, долгое время не волновал власти республики. Однако серьезные экономические потери и ряд уступок со стороны Москвы все же заставили официальный Минск трезво взглянуть на ситуацию и задуматься над экономической целесообразностью альтернативных поставок. Сегодня этот вопрос, несмотря на проведение в России налогового маневра, для белорусского руководства снова стоит на первом месте. Пока Белоруссия продолжает закупать у России 18 млн тонн нефти для последующей переработки на двух своих НПЗ, и вплоть до 2024 года цена на черное золото для республики будет ниже мировой. Если прибавить к этому вопросы транспортировки, которая по-прежнему удобнее и выгоднее при получении российской нефти, то как минимум ближайшие пять лет Минску будет крайне сложно найти варианты более дешевого сырья для переработки. И это в белорусской столице прекрасно понимают.

В вопросе же качества сырья необходимо помнить, что нефтеперерабатывающие заводы в Мозыре и Новополоцке изначально ориентированы на работу с российской нефтью, а иные сорта, такие, как венесуэльская или азербайджанская, перерабатывать все еще дорого. Более того, даже транспортировка подобной нефти по трубопроводам в иные годы вызывала ряд проблем. Например, тот же нефтепровод Одесса — Броды врезается в нефтепровод «Дружба», по которому российское черное золото идет в Европу, и смешение с каспийской нефтью ведет к тому, что потребитель получает сырье непонятного качества. Попытки же создать некий «банк нефти» либо прокачивать поочередно разные сорта к настоящему времени не увенчались успехом и были признаны экономически невыгодными. И даже несмотря на то, что Александр Лукашенко считает, что проводимая модернизация двух белорусских НПЗ, которая позволит увеличить глубину переработки до 90−92%, автоматически откроет возможности для закупки альтернативного сырья, возможность отказа Белоруссии от российских углеводородов сегодня выглядит крайне сомнительной. При этом дело здесь не только в довольно накладной для республики схеме закупки и транспортировки нефти, но и в крайне осторожном отношении к идеям официального Минска со стороны его партнеров, в том числе и в странах Прибалтики. В данном случае следует отметить, что как поставщики, так и компании, занимающиеся транзитом черного золота, согласны обсуждать варианты с поставками нефти в Белоруссию, но они хотят стабильных и долгосрочных отношений, чего белорусская сторона, к сожалению, пока гарантировать не может. Руководство Белоруссии уже не раз разрывало соглашения после того, как белорусско-российские отношения входили в спокойное русло.

Например, так было с поставками венесуэльской нефти, когда Минск предложил Киеву переключить нефтепровод Одесса — Броды в аверсный режим. Тогда Белоруссия гарантировала «Укртранснафте» транзит по украинскому нефтепроводу 4 млн тонн нефти в год, что было подтверждено двухгодичным соглашением между Кабинетом министров Украины и правительством Белоруссии от 12 июля 2010 года. Тогда же заявлялось, что контракт может быть продлен, а объемы поставок могут увеличиться до 8 млн тонн в год. При этом был дополнительно подписан договор компенсации качественных потерь, поскольку Белорусская нефтяная компания поставляла в порт «Южный» нефть сорта Azeri Light, а в Мозыре из нефтепровода вытеснялась нефть Urals, которая является более дешевой. Но в 2011 году вместо 4 млн тонн нефти на Мозырский НПЗ было поставлено всего лишь 987,3 тыс. тонн, а в декабре 2011 года Белоруссия и вовсе подписала нефтяное соглашение с российскими компаниями, и Минск снова перестал нуждаться в альтернативном сырье. «Мы благодарны украинским партнерам за то, что совместными усилиями мы смогли обеспечить транспортировку нефти. Однако в настоящее время отечественные заводы полностью загружены за счет поставок российской нефти. Она обходится значительно дешевле», — заявил тогда зампредседателя концерна «Белнефтехим» Владимир Волков. Итогом такого сотрудничества стали судебные тяжбы сторон, которые длились вплоть до конца 2018 года: «Укртранснафта» требовала возврат долга за резервирование производственных мощностей в течение 2011−2012 годов, а белорусские партнеры — разницу за поставку менее качественной нефти.

Нечто подобное произошло и на прибалтийском направлении, на котором Александр Лукашенко сегодня призывает своих подчиненных работать активнее, считая, что в Литве, Латвии или Эстонии будут рады расширению сотрудничества с Белоруссией. Здесь необходимо отметить, что, по мнению экспертов, альтернативную нефть через прибалтийские терминалы и железную дорогу теоретически можно доставлять до нефтеперекачивающей станции северной ветки нефтепровода «Дружба», который будет переключен в обратное направление, для ее дальнейшей прокачки на Новополоцкий НПЗ. Однако и здесь, если не учитывать стоимость такой нефти и тарифы на ее транзит, возникают вопросы не только технического, но и юридического характера, начиная с согласия на такой вариант собственников трубы и заканчивая межгосударственными проблемами. Для примера можно вспомнить конфликт белорусского предприятия «Полоцктранснефть Дружба» и российско-латвийской компании LatRosTrans. Обе стороны уже несколько лет судятся за право собственности на технологическую нефть в латвийском участке магистрального нефтепровода Полоцк — Вентспилс, который, как уже упоминалось, предполагался к использованию при поставках черного золота в Белоруссию. Еще в 2010 году LatRosTrans приступила к сливу технологической нефти (около 150 тысяч тонн стоимостью примерно 50 млн евро) из трубопровода, объяснив это решение существующими экологическими рисками. В свою очередь «Полоцктранснефть Дружба» заявила права на данную нефть и напомнила, что концерн «Белнефтехим» был намерен использовать нефтепровод Полоцк — Вентспилс в реверсном режиме для поставок из Венесуэлы, а потому решение о сливе нанесло экономический ущерб имуществу Белоруссии. На сегодняшний день судебные разбирательства все еще не окончены, а сами они, как и их последствия, вряд ли положительным образом скажутся на переговорах Минска и Риги по поводу возможной прокачки нефти из латвийских портов в Белоруссию.

В конечном счете не просчитанная на сегодняшний день экономическая эффективность альтернативных поставок нефти, ряд технических и юридических вопросов, а также недоверие со стороны партнеров к политике руководства Белоруссии практически ставят крест на нынешних проектах Минска по диверсификации импорта черного золота. Хотя в белорусской столице на данную проблему смотрят по-иному, придавая ей, как и в прошлые годы, определенный политический окрас. Неслучайно в Венесуэлу, несмотря на провал предыдущего проекта (вместо запланированных 14 млн тонн в Белоруссию пришло чуть более 1,5 млн), снова отправилась делегация белорусских чиновников во главе с вице-премьером Игорем Ляшенко, чтобы еще раз напомнить Москве, что Белоруссия может прожить и без ее нефти и газа. Однако, по мнению большинства аналитиков, эта и иные подобные поездки вряд ли приведут к каким-либо серьезным переменам. Конечно, можно предположить, что в случае продолжения конфликта с Россией Минск попытается надавить на своих прибалтийских партнеров, для которых транзит белорусских нефтепродуктов является одной из основных статей пополнения бюджета, с целью принудить их снизить тарифы на транспортировку нефти в Белоруссию. Но и в этом случае за такими действиями будет стоять политика, а не экономические расчеты. Это в свою очередь означает, что в случае восстановления белорусско-российских отношений в нефтяной сфере, а также решения вопроса о компенсациях Белоруссии за проводимый в РФ налоговый маневр официальный Минск снова откажется от альтернативных путей импорта нефти, а балтийский нефтяной коридор вновь останется на бумаге. В любом случае, пока белорусские НПЗ не завершили свою полную модернизацию, пока Белоруссия может закупать сырье в России по цене ниже мировой и пока не будет просчитана эффективность альтернативных поставок, говорить о реальности отказа республики от российского черного золота невозможно.

Западная редакция EADaily