Чудеса в Новый год: Популисты и националисты займутся «починкой» ЕС?

Если чудеса в нашей жизни и случаются, то происходит это обычно под Новый год. Что, в общем-то, с точки зрения логики, вполне объяснимо: человечество давно себя убедило, что коренные изменения начинаются всегда с какого-то значимого поворотного момента. С понедельника, с первого числа следующего месяца. С нового года, наконец. Неудивительно поэтому возникшее в Евросоюзе чувство надежды, что в 2019 году «жизнь станет лучше, жизнь станет веселее».

Страх, что наступит крах

На протяжении 2018-го еврофилы так часто самих себя и других пугали «евроскептической опасностью для ЕС», что в возможность победы на последних майских 2019 года выборах в европарламент и последующий распад по этой причине «Содружества 27-ми» поверили чуть ли не 100% населения. Часть — потирая руки «ну, наконец-то мы победим и тогда…». Другая — воздевая руки к небу и мысленно посылая ему сигналы «О, Боже, только не это».

После того, как и те, и другие, а также сторонние наблюдатели из стран, в Евросоюз не входящих, готовы были уже покупать траурные венки и заказывать оркестр для торжественных проводов ЕС в последний путь, Европейское Сообщество вдруг обнаружило перспективы сохранения своего существования. Причем, благодаря, как это ни парадоксально выглядит, его потенциальным могильщикам — евроскептикам. Прямо живое воплощение постулата, озвученного в «Кавказской пленнице» Леонида Гайдая: «Кто нам мешает, тот нам и поможет».

А теперь обо всем по порядку.

Ее пример — другим наука

Негативный тон году задала, разумеется, Великобритания, порывавшаяся реализовать брексит по формуле «чтобы после выхода из ЕС у нас все было и нам за это ничего не было». Англосаксы, руководимые претенденткой на звание «Железной леди 2» Терезой Мэй, желая того или нет, подали пример остальным, как надо противостоять нашествию т.н. беженцев с Ближнего Востока и Северной Африки. На словах уходящие на вольные хлеба бритты выступали, конечно же, за верность европейским ценностям, таким, как свобода перемещения людей и права человека. На деле же все это было с маленькой оговоркой «кроме». Свобода перемещения через любые европейские границы, кроме британских. Свобода выбора нелегальными иммигрантами любой страны ЕС на проживание. Кроме Туманного Альбиона.

«Если это можно для Англии, почему бы не попробовать то же самое Италии, Франции, Австрии, Швеции?» — задумались противники проводимой Брюсселем миграционной политики в названных странах. Идея, как выяснилось на протяжении года, значительной (причем — постоянно увеличивающейся) части населения этих государств понравилась. Результаты:

1. В Италии к власти пришли сторонники национальной идеи из партий «Лига» и «Движение 5 звезд». Первое, что сделал лидер «Лиги» Маттео Сальвини, занявший пост вице-премьера правительства, объявил о закрытии портов страны для входа в них судов «различных НКО, промышляющих транспортировкой в Европу якобы спасенных в море арабо-африканских нелегалов».

2. Австрийский канцлер Себастьян Курц побеспокоился о высылке из своей страны «50 экстремистски ориентированных мусульманских религиозных деятелей». Возмущение Турции, чьи подданные оказались подлежащими высылке, Курц фактически проигнорировал.

3. Французская правопопулистская партия «Национальное объединение» (экс-«Национальный фронт»), возглавляемая Марин Ле Пен, уверенно стала набирать политические очки. К концу года французские евроскептики, согласно данным многочисленных социсследований, поднялись на первое место среди политических организаций страны. 22% электората готово голосовать за «НО». Второе место в рейтинге народного доверия занимает правящая партия «Вперед» — 19%. Разрыв невелик? Наверно, пока не очень впечатляющий, но вспомним: на последних парламентских выборах (2017) во Франции во втором туре за макроновскую «Вперед!» отдали голоса 43,06% избирателей. За «Национальный фронт» — всего 8,75%. Президентские выборы в том же году выиграл (во втором туре) Эммануэль Макрон — 66,1%. За его соперницу Марин Ле Пен проголосовало 33,9%. В начале декабря 2018 года за Макрона готовы были отдать голоса 25% избирателей. За Ле Пен — 27,5%.

4. Партия «Шведские демократы» не собрала большинства на парламентских выборах в «стране трех корон». Однако оказалась той самой силой, от которой зависит, какой из блоков — красно-зеленый (144 голоса) или правоцентристский (143) встанет у руля. В ситуации, когда ни один из этих блоков не может победить, все зависит как раз от ШД — кому достанутся ее 62 мандата поддержки. Лидер партии Йимми Окессон однозначно дал понять, что «шведские демократы пойдут на сотрудничество с той фракцией, которая продемонстрирует совпадение с ШД во взглядах». Окессон — политик весьма уверенный в себе. Одной его периодически цитируемой в СМИ фразы «Мы хотим покинуть ЕС, мы не хотим быть частью политического союза в том виде, в каком он существует сейчас», вполне достаточно, чтобы евросоюзное руководство стало принимать валидол чаще, чем кофе.

При этом лидер «Шведских демократов» время от времени повторяет другую фразу, не менее интересную: «Не в такой Евросоюз вступала Швеция в 1995 году», намекая, что выходить-то, может быть и не потребуется, если удастся кое-что изменить в структуре Европейского Сообщества.

5. Ультраправая «Альтернатива для Германии» впервые прошла в парламент Баварии, ключевого региона страны не только в экономическом, но и политическом смысле. Кроме того, партия, возглавляемая Александром Гауландом, проповедующая негостеприимство по отношению к беженцам-иноверцам, пытающимся навязать немцам свои порядки и обычаи, проявляя при этом неуважение к традициям коренного народа Германии, в последние месяцы показывает второй-третий результат в рейтинге народного доверия, уступая только ХДС. По оценкам некоторых экспертов, за оставшиеся до евровыборов месяцы «АдГ» имеет возможность «прибавить настолько, чтобы стать лидером, если иммигранты-мусульмане по-прежнему будут вести себя так, как вели себя последние два года».

«АдГ» бурно прогрессирует: в 2013 году на выборах в бундестаг она набрала 4,7% голосов и в парламент не прошла. На федеральных выборах 2017 года у «Альтернативы» было уже 12,6% голосов и 94 места в бундестаге. По данным соцопросов, проводившихся в последние месяцы 2018 года «АдГ» поддерживают до 20 — 22% избирателей. Поддержка ХДС в это же самое время упала ниже 30-процентного уровня.

6. Вышеградская четверка (Венгрия, Польша, Чехия и Словакия) не отказались от своих замыслов не принимать ближневосточных беженцев. Польша и Венгрия плюс к этому были сильно обижены Евросоюзом, посчитавшим неправильными проводимые в этих двух государствах реформы системы юстиции. Дело дошло даже до лишения Варшавы и Будапешта права голоса в ЕС. Поляки в итоге пошли на попятную и отказались от реформ, не понравившихся Брюсселю, а венгерский лидер Виктор Орбан прогибаться под ЕС не стал, вызвав восхищение у вышеупомянутых Сальвини, Ле Пен и Окессона.

«Кошмар, который позволит Евросоюзу выжить»

Для правящей ныне евросоюзной элиты выборы в европарламент (май 2019 года) представляются кошмарным сном, который с каждым днем все больше имеет шансов обернуться явью. Усиление движений за осознание национальных интересов продолжится. Перекрыть кислород ксенофобам и выйти снова к иноземным «мирным завоевателям» хлебом-солью у Брюсселя возможностей все меньше. Юридические методы вроде поражения в правах, как показывает пример Венгрии нужного эффекта не приносят. Экономического кнута страны с влиятельной прослойкой евроскептиков практически не боятся, а экономических пряников на всех непокорных просто не хватит.

Однако говорить, что Евросоюз на грани распада, было бы неверно. Чем больше у евроскептиков возможностей победить на выборах, тем больше у ЕС шансов выжить. Ультраправые и националисты уже склоняются к мысли, что от добра добра не ищут и составляют программы реформирования Сообщества под свои идеи, нормы и требования.

«Неожиданно для всех, и в первую очередь для самих себя евроскептики Италии, Швеции, Германии и Франции перестали говорить о необходимости выхода их стран из ЕС. «Теперь они всерьез рассчитывают на то, что будут в нем доминировать и им удастся реформировать его изнутри», — пишет испанская El País.

Вы же не стали бы ломать вещь, которая по стечению обстоятельств стала вашей?

Владимир Добрынин, Мадрид