Из жизни норвежских оленеводов: с саамами не все в порядке

Мы уже достаточно привыкли к тому, что Норвегия является страной с самыми «прогрессивными» в разных планах внутренними отношениями с коренными народами. Таковых у Норвегии на сегодняшний день один — это саамы.(1) В какой-то мере подобное идеальное представление связано с самопрезентацией Норвегии не только на площадке международных организаций ООН, в содружестве Северных государств, но и в «адресованном» России трансграничном норвежском Баренц-регионе (БЕАР).

В подобном видении в значительной степени повинны и наши ангажированные эксперты, и наши университетские специалисты по коренным народам, и наши прикормленные Норвегией активисты КМНС. Однако, как выясняется, не все в порядке с саамским вопросом в Норвежском королевстве. Об этом свидетельствуют последние публикации в ведущем американском издании New York Times, посвященные саамскому вопросу. На днях в New York Times была опубликована очередная статья о конфликте норвежского государства со своими саамами под названием «Когда олени становятся образом жизни».

В последней публикации утверждается, что коренной народ саамы на протяжении многих поколений боролись за сохранение своей самобытности в Норвегии. Эти «бои» продолжаются, и последняя битва идет прямо сейчас против ограничений Норвегии, наложенных на оленеводство норвежских саамов.

Оленеводство является традиционным занятием саамов и культурно для внешних наблюдателей связано с образом жизни этого арктического народа. В настоящее время саамы Норвегии насчитывают около 40−55 тыс. человек. Но только десятая часть из них непосредственно занимается оленеводством. Численность оленьих стад в Норвегии насчитывает примерно 220 тыс. голов. Норвежские саамские оленеводы зарабатывают на жизнь, продавая оленей на мясо и шкуры. Северная оленина по хорошей цене продается по всей Норвегии и идет на экспорт. Рога северных оленей измельчаются и продаются до последней крупинки в Китай для нужд традиционной китайской медицины. Все внешне выглядит очень замечательно. Но…

Сейчас в сфере саамского оленеводство развивается весьма знаковый конфликт, который может иметь весьма далеко идущие последствия для отношений норвежского государства и коренного народа, проживающего в Норвегии.

С 2014 года саамский оленевод Иовссет Анте Сара судится с норвежским государством относительно государственных установлений, ограничивающих саамское оленеводство. В 2007 году в Норвегии были приняты специальные правила, ограничивающие размеры оленьих стад саамских оленеводов, что вынудило тогда саамов ликвидировать треть из имевшегося на тот момент числа оленей. Короче говоря, норвежское государство установило квоты на поголовье саамских оленьих стад. По утверждению норвежского правительства, подобная мера была принята для предотвращения чрезмерной нагрузки на оленьи пастбища. Правительство намеревается предотвратить «перевыпас тундрового ландшафта». Норвежские оленеводы для выполнения норм квотирования вынуждены каждый год забивать иногда более половины своих нагулянных за лето стад оленей.

До последнего времени саамские оленеводы достаточно пассивно сопротивлялись к правительственным квотам на оленьи стада. Они, например, увеличивали поголовье своих стад росписью оленей на каждого из членов их семей, включая несовершеннолетних детей. Между тем, саамские оленеводы Норвегии рассматривают квоты не как природоохранную меру, а как попытку правительства ограничить их в средствах к существованию, с тем чтобы можно было использовать земли, сейчас занятые под пастбища, для промышленных проектов.

Потребовалось создать конфликтный случай, и вот проживающий в Финнмарке молодой саамский оленевод Сара (сейчас ему идет 26 год) демонстративно отказался выполнять принятый 10 лет назад норвежский закон об ограничении поголовья оленьих стад. По закону, поголовье оленьего стада, принадлежащее Саре, определялось в 75 голов. При превышении этой численности Сара обязан был сокращать свое оленье стадо до определенного квотой. В год начала конфликта Сара отказался забить избыточных 350 или 400 оленей и подал в суд на правительство Норвегии. Саам Сара так мотивировал свое решение в высоких тонах: «Я не могу принять смерть своей культуры». Он заявил журналистам: «Я несу ответственность за наше наследие. Сейчас мы не можем решить, как жить дальше».

Сара одержал две победы в судах низшей инстанции, но каждый раз правительство подавало апелляцию с тем, чтобы оленевод сейчас в декабре 2018 года проиграл затеянное им дело в Верховном суде.

За нарушение квот на оленье стадо у Сара накопилось штрафов примерно на сумму в $ 60 тыс. Правительственные органы дают оленеводу срок до конца этого года заплатить все штрафы, иначе он рискует потерять все свое имущество, включая и стадо оленей, и пастбища.

Сара утверждает, что его доходы от «традиционной хозяйственной деятельности» при установленной квоте на оленье стадо составляют сумму от $ 4,7 тыс до $ 6 тыс в год. Это, по его мнению, очень мало, в то время, как его расходы на осуществление «традиционной хозяйственной деятельности», включая приобретение современного снегохода, весьма возросли. Сара утверждает, что подобная политика ограничений является нарушением прав коренных народов и что, поскольку его стадо и без того невелико, установленная квота лишает его возможности содержать себя и свою семью.

Отношения Норвежского королевства и коренного народа строятся на базе государственной земельной собственности. 95% земли в округе Финнмарк принадлежат норвежскому государству. Большая часть этой земли занята под оленеводческие пастбища саамов. Саамские оленеводы являются не собственниками, а пользователями этих земель, при этом считая пастбища «землями своих предков». Так их научила не память предков, а нормы международного законодательства о коренных народах, адаптированные в норвежское государственное законодательство.

Норвежское государство выдает лицензии на занятия оленеводством тем саамам, которые желают им заниматься. На протяжении десятилетий норвежское правительство относило оленеводство исключительно к деятельности саамов, предоставляя только им лицензии на оленеводство. Норвежский закон требует отзыва лицензии у оленевода в том случае, если его хозяйство оказывается неприбыльным.

Теперь после неблагоприятного решения Верховного суда Норвегии Сара и его адвокат Тронд Педерсен Бити передали дело в Совет по правам человека Организации Объединенных Наций в Женеве. Возможен и перевод дела в СПЧ. Министерство сельского хозяйства и продовольствия Норвегии отказывается комментировать ситуацию.

Дело в том, что в случае победы оленевода был бы создан судебный прецедент, и вся политика квотирования могла бы после этого рухнуть. Разумеется, в академических кругах Норвегии сразу же нашлись защитники коренного народа в лице судящегося с норвежским государством оленевода. Один очень «прогрессивный» профессор Норвежского университета назвал политику квотирования оленьих стад «высокомерной и не основанной на знаниях». Другой специалист из норвежского Арктического университета в Тромсё заметил, что «чрезмерный выпас» не определим, поскольку пастбища постоянно меняются и обновляются. В конечном итоге, по аналогии государственное регулирование пастбищных систем в Норвегии было названо защитниками коренных народов внутренним «колониализмом благосостояния».

Специалисты определили происходящее как важную дискуссию по вопросу о том, что должно иметь приоритет в Норвегии: права коренных народов, включая право на средства к существованию на «землях предков», или экологическое биоразнообразие и общие экологические права и нормы. В рамках обоснования международного права о коренных народах была создана мифологическая концепция о традиционном природопользовании коренных народов, как особом природо-сохраняющем типе хозяйствования. На самом деле, разумеется, это не так. Человеческие сообщества и в условиях первобытнообщинного строя фундаментально подрывали природу и уничтожали целые виды фауны. Тем не менее, миф о самовосстанавливающейся экологии в условиях традиционного хозяйства овладел умами активистов коренных народов. Это обстоятельство конкретно проявилось в судебной эпопее саамского оленевода.

Ведший дело в Верховном суде со стороны правительства адвокат в заключительном слове казуистически определил: «Право пасти оленей не дает Сара права на определенное количество оленей, а также на право содержать достаточное количество оленей, чтобы иметь финансовую отдачу или заниматься оленеводством в качестве полной занятости». Он также отметил, что основная определенная государством цель «пропорционального сокращения» оленьих стад заключается в обеспечении того, чтобы стадо было доведено до «экологического, экономического и культурного устойчивого уровня, а также для обеспечения здорового благосостояния животных».

Председатель саамского «парламента» Норвегии Айли Кескитало назвала суд над Сара «символом» тяжелого положения народа саамов в Норвегии. Судебный иск саамского оленевода внешне носил провокационный характер. Сестра подавшего иск оленевода — художник по профессии Марет Энн Сара устроила в 2014 году у здания суда в Тане (Финнмарк) художественную инсталляцию из горки кровавых черепов 200 оленей, сверху увенчанную норвежским национальным флагом. Пулевые отверстия в черепах означали символ западной колонизации. Это делалось, чтобы привлечь внимание к делу оленевода общественности и СМИ.

Осенью 2017 года художница повторила свою инсталляцию, но на этот раз из 400 оленьих черепов, перед входом в Верховный суд, где слушалось дело ее брата.

Можно, конечно, предположить, что в последние годы политика благоприятствования саамам в Норвегии пошла на убыль после прихода к власти Партии прогресса с ее правым крылом, занявшую более жесткую позицию в отношении меньшинств в Норвегии. Из-за этого и идут конфликты. Но по большому счету происходящее идет в более широком контексте.

Сейчас в связи с делом саамского оленевода в американской New York Times напомнили об опыте подавления, насильственной христианизации, колонизации и ассимиляции саамов в Норвегии. «Мрачные истории о саамских детях, отправленных в школы-интернаты и изучаемых бесчеловечным образом антропологами, остаются пятном в истории Северных стран». В американской публикации признается, что норвежское правительство в своих отношениях с коренным народом саамы пытается исправить ошибки прошлого. У норвежских саамов появился свой университет, свои школы, в которых преподается саамский язык, и даже есть свой собственный парламент с председателем. Но при этом была сделана оговорка, что и саамский парламент, и саамский президент имеют чисто символическое значение и не обладают правом «вето» в вопросах, затрагивающих саамов.

А тем временем новое поколение саамских активистов в Норвегии, вкусивших «правды» от экспертного механизма ООН, начинает активно выступать против «дискриминации» и строительства в норвежском Финнмарке промышленных объектов и инфраструктуры, в том числе, осуществляемых государственными компаниями Норвегии. Промышленные проекты рассматриваются активистами как потенциальная постоянная угроза саамскому образу жизни. Недавно саамские оленеводы подали в суд на правительственный энергетический проект, продвигаемый государственной электрической кампанией Statnett. Речь шла о строительстве линии высоковольтных передач, которая должна была пройти по территории саамских оленьих пастбищ. Саамы проиграли это дело. Statnett доказала в суде, что ее проект не угрожает саамской культуре. Дороги, плотины, шахты, железные дороги, ветряные генераторы «наступают» на территории традиционного природопользования саамов, являющиеся одновременно по большей части государственной земельной собственностью. Потенциальный конфликт по земельному вопросу растет. Кому принадлежит земля в Финнмарке — саамам или Норвежскому королевству?

Посредством Швеции и Финляндии саамы — единственный официально признанный коренной народ в Европейском союзе. Казалось бы, ЕС должен носиться с саамами как с писаной торбой. Но не все идеально с саамским вопросом и в Швеции, и в Норвегии. В январе 2017 года завершились многолетние переговоры переговоров между Норвегией, Финляндией и Швецией по саамскому вопросу. Было заключено общее для Северных стран соглашение по правам и культуре коренного народа саамов. Но последствия соглашения носили, скорее, негативный, чем позитивный характер. В 2017 года правительство Финляндии в подражание Норвегии запустило «процесс примирения» по прошлым саамским делам. Но тут же аналогичная символическая процедура в Швеции была сорвана решением тамошнего парламента.

Ситуация с «законными правами» саамов в Финляндии далека от оптимальной. Так полагают саамские активисты. В августе 2017 года на дискуссионном форуме Yle Sápmi Arena, организованном саамской редакцией финской государственной телерадиовещательной корпорации Yle, председатель т. н. «саамского парламента» Финляндии Тиина Санила-Айкио с раздражением выразилась в том смысле, что испытывает отчаяние от того, что саамов не слышат в этой стране. Другой участвовавший в передаче саамский активист Аслак Пиески буквально заявил, что «мы, саамы, как будто живем на дне выгребной ямы: нас приходят выслушать разные люди, а потом справляют на нас свою нужду».

В Финляндии в последнее время привлекло к себе внимание саамское движение Ellos Deatnu, выступившее против нового соглашения о правилах рыболовства на реке Тана. Проблемным для финских саамов остается закон о Лесном управлении Финляндии. Отношения с саамами в Финляндии также строятся на основании государственной земельной собственности.

Особенно туго в последний год в Финляндии идет реформа саамского парламента и саамского представительства. В конце октября этого года финны под предлогом угрозы национальной безопасности запретили въезд в Финляндию из Российской Федерации карельскому активисту Алексею Цыкареву, занимавшегося консультированием от экспертного механизма ООН по реформе саамского парламента.

Стало известно, что трансграничные саамы в Финляндии и Норвегии готовы согласованно выступить против проекта строительства 500 километровой железной дороги между финским Рованиеми и норвежским Киркенесом. Стратегическая железная дорога должна пройти по территории традиционных оленьих выпасов. Поезда будут давить оленьи стада саамов. Подобного рода инциденты с «бедными олешками» постоянно комментируются в СМИ Норвегии.

Саамские акции в Норвегии и Финляндии подаются активистами как «движение за самоопределение саамов» и движение против колониализма. Пару лет назад специализирующееся на геополитических провокативных прогнозах американское агентство Stratfor опубликовало карту потенциальных этнических и национальных конфликтов в Европе. На ней в качестве одной из таковых территорий была обозначена трансграничная историческая Лапландия, включая и российский Кольский полуостров.

Дмитрий Семушин

(1) Саамы — историческое русское название «лопари» или «лопь». Вопреки утверждению некоторых современных российских активистов этого народа о «неполиткорректности» этих исторических названий, этноним «лопари» носит вполне себе нейтральный характер и соотносится с таким европейским названием народа саамов, как «лапландцы». Саамы или лапландцы — это население исторической области Лапландия. В настоящее время она поделена между четырьмя государствами: Норвегией, Швецией, Финляндией и Россией (Кольский полуостров). Общая численность саамов — от 60 до 80 тыс. человек, из которых в Норвегии проживает от 40 до 60 тыс., в Швеции — от 17 до 20 тыс., в Финляндии — от 6 до 8 тыс., в России — около 2 тыс. человек. По законодательному определению всех этих стран, саамы — это коренной народ. В описательном определении в международном праве коренной народ — это народ проживающий на своей исторической территории, оккупированной или завоеванной другим народом.