«Большой Европейский Север»: абстрактная идентичность в фантомном регионе

В Архангельске в Северном Арктическом Федеральном университете (САФУ) продолжается конструирование региональной российской истории в интересах зарубежных норвежских партнеров. В 2008 году норвежские историки из Университета Тромсе запустили адресованный России научно-исследовательский проект в области совместной истории под названием «Асимметричное соседство». Норвежский проект «Асимметричного соседства» вели Арктический университет Норвегии (UiT, Тромсе) и Институт оборонных исследований (IFS) при Академии обороны в Осло. С российской стороны основным партнером у норвежцев выступили: САФУ (Архангельск) и Институт всеобщей истории РАН (Москва). Проект от начала и до конца полностью финансировался норвежской стороной.

Возглавил проект норвежский историк проф. Йенс Петтер Нильсен. Его главным партнером в САФУ стал «скандинавист» проф. Андрей Репневский.

Проект формально был завершен в 2016 году. До этого — в 2014 году по итогам в Осло под редакцией проф. Нильсена была опубликована на норвежском языке двухтомная монография. В 2017 году в российском издательстве «Весь мир» в Москве был издан в переводе на русский первый из двух томов монографии под названием «Сближение: Россия и Норвегия в 1814—1917 годах».(1) Мы ознакомились с этим изданием и можем констатировать, что «асимметрия» в версии проф. Нильсена в монографии в части российской истории приняла вид пяти «не»: неаккуратно, небрежно, невнимательно, недобросовестно и неряшливо.(2)

Тем не менее, проф. Нильсен настойчиво продвигает свою монографию в России, выдавая ее за выдающееся совместное творение российских и норвежских историков. Первая презентация переводной монографии «Сближение: Россия и Норвегия» состоялась в конце 2017 года в Москве: на площадках издательства «Весь мир», в РГГУ и в норвежском посольстве.(3)

Проф. Нильсен рассчитывает на «учебный потенциал» своей монографии «Сближение: Россия и Норвегия» при преподавании обновленных курсов в российских арктических университетах Мурманска и Архангельска. В апреле 2018 года Нильсен презентовал свою монографию на заказанных им научных мероприятиях в Мурманской области. В Никеле он провел научно-практический семинар «Россия, Норвегия и их Севера. Исторические взаимоотношения», а в Мурманске — конференцию «Соседи на Крайнем Севере: исторические связи России и Норвегии». Теперь через полгода, в ноябре 2018 года, дошла очередь и до Архангельска. Сотрудничающая с норвежцами ректор САФУ проф. Елена Кудряшова сделала подчиненный ей федеральный университет центром юбилейных мероприятий «сотрудничества России и Норвегии». Главным пунктом юбилейной программы и стала презентация коллективной монографии проф. Нильсена «Сближение: Россия и Норвегия».

Презентацию в САФУ результатов проекта «Асимметричное соседство» проф. Нильсен и проф. Репневский приурочили к студенческой и аспирантской научно-практической конференции «Русский Север и Арктика: фундаментальные проблемы истории и современности». Конференцию посвятили 25-летию создания норвежского Баренцевого Евро-Арктического региона (БЕАР).

В научной программе конференции «асимметричные соседи» — проф. Нильсен и проф. Репневский представили ни много, ни мало, как «новый теоретический и методологический подход» (!) к исследованиям истории и современных международных отношений в регионе. Т. е. мероприятию собираются придать установочный идеологический характер для «перенастройки» «симметричных» умов российских «молодых ученых».

Вот основные тезисы «научной программы» от проф. Нильсена и проф. Репневского.

1. «Большой Европейский Север». Введен и «обоснован» концепт «Большого Европейского Севера», пространство которого включает в себя Северную Европейскую часть Российской Федерации, страны Северной Европы — прежде всего Норвегию (!), соответствующие им субарктические территории и акватории, а также в целом европейский сектор Арктики;

2. Новый регион «Большой Европейский Север» реально существует. Завершен процесс формирования в рамках «Большого Европейского Севера» особого пространства политико-стратегических, межгосударственных, социально-экономических и информационно-культурных отношений;

3. Создана новая региональная идентичность. «Большой Европейский Север» имеет собственную региональную идентичность;

4. В рамках «Большого Европейского Севера» особое значение имеют российско-норвежские отношения. Данный «геополитический кластер» является базовой географической площадкой развития российско-норвежских отношений на протяжении 100-летней (с момента расторжения шведско-норвежской унии в 1905 году) истории независимой внешней политики Норвегии;

5. Геополитика в рамках «Большого Европейского Севера». Российско-норвежские отношения на «Большом Европейском Севере» и европейском секторе Арктики сформировали содержательную основу нового этапа международных и стратегических отношений в Арктике — новейшем пространстве мировой геополитики XXI века;

6. Особая отрасль исследований, выделившаяся из скандинавистики. Исследования по российско-норвежской проблематике выделили самостоятельное направление в нордистике (скандинавистике).

* * *

Для нас очевидно, что главный недостаток подобной концепции проф. Нильсена и Репневского является ее полный отрыв от действительности.

О новой идентичности в новом регионе. Заметим, что идентичность — это не абстракция и «воздух», а нечто вполне конкретное. Например, этническая идентичность: я — русский, я — норвежец. В придуманном проф. Нильсеном и Репневским «новом регионе» присутствует множество идентичностей. Например, есть такая идентичность, как «скандинавы». Нюансом здесь является то, что норвежцы, шведы, датчане, исландцы — это скандинавы, а вот финны — нет. Проф. Нильсен и проф. Репневский утверждают, что существует некая общая идентичность у сконструированного ими умозрительно региона. Но, если подобная идентичность существует, то ее надо назвать. Она должна существовать в реальности. Но ее нет. Она никак не артикулируется. Создать ее никак не получается, поскольку придуманный проф. Нильсеном и Репневским «новый регион» суть их умозрительная конструкция — фикция сознания. В настоящее время 99,999% (девятки можно рисовать и дальше) шведов, норвежцев, датчан, финнов, датчан совсем не подозревают о наличии у них некоей общей идентичности с русскими. Идентичности у населения Северных стран или вовсе игнорируют, или относятся к России как к «чужому».

Аналогичным образом обстоит дело с населением российских регионов. На практике попытки конструирования общей идентичности в фантомном регионе идет по другому направлению. В частности, «мы — финно-угры». Но подобная идентичность оставляет за рамками «скандинавов» и «славян».

Общая идентичность в регионе «Большой Европейский Север», впрочем, как и сам этот регион, существуют лишь в головах и на языках двух прохиндеев от исторической науки — проф. Нильсена и Репневского. Вообще активность с «общей идентичностью» напоминает идеологию норвежского трансграничного Баренцева региона (БЕАР). Для сравнения. В САФУ сейчас празднуют 25-ти летие БЕАР. Но и в БЕАР по части запланированной на старте общей идентичности дело не заладилось. Более того, 90% населения Архангельской области не понимают, что такое БЕАР, что с ним едят, где он стоит или лежит и даже более того — никогда не слыхали о таковом. И куда уж там тогда с общей «баренц-идентичностью». Ее нет. Она до сих пор никак не артикулирована у населения. В этом отношении БЕАР по-прежнему остается фикцией. Вот хороший пример. В Архангельске на Набережной у Поморской функционирует Детская музыкальная школа № 1 Баренцева региона. Ну, и где же тогда музыкальная школа № 2, № 3, № 4 и т. д. Номера можно множить. Ведь это же готовый анекдот.

Заметим, что изначально для нас было не до конца понятно, куда тянут норвежцы со своим «асимметричным соседством». Но в итоге оказалось все очень просто. Опять двадцать пять — общая идентичность. Удивительная маниакальность по этой части.

Предложенная проф. Нильсеном и Репневским новая региональная конструкция выглядит так: в регион «Большого Европейского Севера» входят целиком государства Северного Совета: Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия и Швеция (но при этом почему-то «прежде всего Норвегия») + северные регионы Российской Федерации до Урала. Состав российских регионов в южных пределах здесь требуется уточнить. Получается вот такая асимметрия: пять наций и энное количество российских регионов.

Внешне дело выглядит так, будто проф. Нильсен «намерен» увеличить пространство норвежского Баренцева региона. При этом он не уточняет, как норвежский БЕАР соотносится с изобретенным им норвежским «Большим Европейским Севером». Утверждается некая особая роль Норвегии в этом новом пространстве, и это при том, что в самом Баренцевом регионе норвежцы взаимодействуют лишь с частью его российских регионов — Мурманской, Архангельской областями и Ненецким автономным округом. С Коми и Карелией «работают» финны. И что за дичь? Как подобную концепцию «нового большого региона» подавать через смычку на двусторонней российско-норвежской научно-проектной основе? А что, например, по поводу «новорегиональной» концепции проф. Нильсена и Репневского думают действительно ведущие в Скандинавии шведы? А «финно-угорские» финны?

В свой виртуальный регион «Большого Европейского Севера» проф. Нильсен и Репневский включают еще и «в целом европейский сектор Арктики». Норвегия здесь как? Не подавится? Здесь заметим, что Россия не рассматривает свой европейский сектор Арктики отдельно или отделенно от всей своей Арктической зоны РФ, распространяющейся за Урал на Азию в северную Сибирь и на Дальний Восток. Ее опорная несущая параллель — это Северный морской путь. Таким образом и по этому пункту в концепции Нильсена и Репневского присутствует несообразность.

Следующий пункт. Об особом пространстве политико-стратегических, межгосударственных, социально-экономических и информационно-культурных отношений. Здесь опять же полная неадекватность и отрыв от реальности. Россия и страны Северного совета принадлежат к разным цивилизационным и социально-экономическим пространствам. Северные страны относятся к Европе и «золотому миллиарду». Россия к такой Европе не относится и после 1991 года принадлежит к Третьему миру. Социально-экономический разрыв между Северными странами и Россией в последнее время вновь стал расти.

Не случайно, поэтому, что Россия не входит в Северный совет Северных стран. Ее туда не зовут, и никто ее там не ждет. Это интеграционное объединение существует без России, и это выглядит естественным. От того, что часть России до Урала называется «Европой» вовсе не значит, что она тождественна тому, что сами европейцы полагают «Европой».

В придуманном регионе «Большого Европейского Севера» нет общего экономического пространства и единого рынка труда, нет транспортных коридоров. В финансах наличествует разнобой между евро и национальными валютами. В промышленности применяются разные стандарты. Экспорт промышленного и финансового капитала в российские северные регионы имеет более, чем минимальные величины. Те же норвежские предприятия в Мурманской области РФ можно пересчитать по пальцам уже одной руки. В Архангельской — их совсем нет.

Северные страны входят в ЕС или как Норвегия состоят с ним в ассоциативных отношениях. Все Северные страны состоят в Шенгене. Между ними и РФ существуют визовые отношения. Финляндия и Норвегия отделены от РФ границей с жестким режимом.

В политическом плане между Северными странами, состоящими в союзных или особых отношениях с США и НАТО, и Россией растет военная напряженность. Получается, что «Большой Европейский Север» Нильсена и Репневского в военном плане разделен внутри себя. Северные страны и Россия имеют враждебные санкционные режимы, направленные друг против друга. В информационном пространстве между Северными странами и Россией идет информационная война. Население Северных стран обрабатывается местными СМИ во враждебном по отношению к России духе.

О каком-то особом «геополитическом кластере», геополитическом или стратегическом значении российско-норвежских отношений в регионе «Большого Европейского Севера» также не может идти речь. В частности, история с решением по российско-норвежской морской границе 2010 года это прекрасно продемонстрировала. Асимметрично «маленькая», но «очень умная» Норвегия не является самостоятельным игроком геополитического ранга в Скандинавии, тем более — в Арктике. Последние два века Норвегия прямо или косвенно зависела от великих держав «моря». Конечно, мелкой шавкой или сателлитом Британии или США Норвегию назвать нельзя. Скорее, если использовать образный ряд — Норвегия это такая крепкая, грудастая, румяная и чистая большая белобрысая девка, всегда готовая услужить, но по принципу — единственной сердечной склонности и любви, которой изменить не может.

Между тем, именно стратегическая нулевая величина и несамостоятельность Норвегии являются проблемой безопасности для Российской Федерации. События Второй мировой войны это прекрасно продемонстрировали. С территории Норвегии реализовывалась военная стратегическая угроза самому существованию России (СССР).

О какой геополитической роли Норвегии в Арктике могут рассуждать на пару проф. Нильсен с Репневским? О каком сближении с Российской империей в ХIХ веке? Все это дичь! На старте шведско-норвежский суверенитет, а потом норвежский нейтралитет, а значит и безопасность, гарантировала Великобритания. После 1945 года безопасность и суверенитет Норвегии посредством военно-политического союза гарантировали США и НАТО.

Проф. Нильсен любит порассуждать следующим образом: «Граница между Норвегией и Россией является единственной границей, где не было конфликтов, и единственной, которая не перемещалась с 1826 года — с того времени, когда она была создана». Здесь на счет «перемещения» проф. Нильсен явно запамятовал период 1920—1940 годов, когда между СССР и Норвегией территориально вклинилась Финляндия со «своим-нашим» Петсамо. Ну, а что касается «конфликтов», то здесь проф. Нильсен опять же запамятовал период 1941—1944 годов, когда Норвегия оказалась не самостоятельным «игроком», а территорией-плацдармом для реализации геополитического конфликта между державами.

Странная забывчивость, граничащая с некомпетентностью. Итогом по сумме пунктов критики можно констатировать, что подаваемая Нильсеном и Репневским в Архангельске под видом «науки» концепция «нового региона» абсолютно несостоятельна. Более того — это безобразие. Концепцию легко разгромить по всем ее пунктам. Особенно эта концепция несостоятельна в текущей политической обстановке. В результате разродившаяся «единым регионом» асимметрия с ее соседством набекрень может лишь свидетельствовать об одном и только в духе абсурда: у ее автора — у этого парня проф. Нильсена в детстве собака съедала приготовленный дома школьный завтрак. Что касается проф. Репневского, то с ним тоже давно уже ясно, что он с радостью был бы готов подменить эту самую собаку по части поедания этого самого завтрака.

Единственным рациональным объяснением тут может стать одно. Норвежцы заранее и уже в который раз обозначают зону интересов скандинавов на случай дальнейшего ослабления РФ. Но местным дуракам в северных российских регионах радоваться на счет «нас примут в золотой миллиард» не следует. Модель «зон влияний» внешне будет напоминать то, что империалисты учинили в ХIХ и начале ХХ века с цинским Китаем, и что продолжалось с ним до 1949 года. Объективно процесс в этом направлении в позднем СССР и в постсоветской Российской Федерации идет.

Дмитрий Семушин

(1) Сближение: Россия и Норвегия в 1814—1917 годах. Ред. Й. П. Нильсен. Пер. с норв. М., Весь Мир, 2017. 708 с.

(2) Здесь мы готовы доказать и продемонстрировать в нюансах множественные ошибки проф. Нильсена в его монографии на примере одного или нескольких сюжетов в нашей отдельной публикации.

(3) На практике первая презентация в России монографии Нильсена в двухтомном варианте и на норвежском языке состоялась в 2015 году все в том же САФУ.