Украина. Сюжеты западного приграничья. «Гага Ностра» или гагаузский фактор

Гагаузы это та национально-культурная группа, которая занимает особое место как в истории, так и в сегодняшнем дне Бессарабии-Буджака. Прежде всего потому, что наиболее крупные этнические общины этого региона (болгары, молдаване, румыны, когда-то немцы) живут ирредентами, то есть компактными группами, составляющими меньшинство населения в пределах данного государства, но проживающими в непосредственной близости к государству, в котором близкий или идентичный ей народ составляет большинство (назовем такое государство «материнской платой»). А вот гагаузы, как и липоване, это скорее «резервации»: территории, отведенные под поселение. Понимаю, что сравнение некорректное, но по сути верное. Ведь ни у липован, ни у гагаузов нет «материнской платы»: староверы сбежали из России еще три века назад, а гагаузы своей отчей землей пытаются считать огромный регион от Тибета до Балкан.

Гагаузы — это тюркоязычный народ и христиане по вероисповеданию. Причем ортодоксальные христиане, на сегодняшний день находящиеся под безусловным влиянием Московского патриархата. Православие гагаузов — это их культурный крест, поскольку большую часть своей истории они прожили в мусульманском турецком окружении, в составе Оттоманской Порты. «Нам у мусульман было труднее всех. Для турок вроде „свои“ по языку и крови, но — иноверцы, „гяуры“, — рассказывал мне один очень старый гагауз, — А для славян и валахов мы — ну чистые турки. Вот, когда жили на Балканах и гнобили нас больше всех».

Тяжелая судьба — быть чужим для всех. Тем более, когда и версий происхождения много. Еще в начале XX века болгарский историк Димитров, обобщая литературные сведения о гагаузах, указал на существование 19 различных мнений о происхождении этого народа. Позднее известный исследователь гагаузской этнографии Михаил Губогло указал на существование 21-й версии о происхождении гагаузов. А нынешний председатель правления Одесского областного Национально-культурного общества «Бирлик» («Единство») Петр Георгиевич Волков, мой проводник по истории и современности бессарабских гагаузов, насчитывает их целых двадцать три.

Противоречивых версий много, но безусловно одно — во второй половине XIX века большая часть балканских гагаузов переселились на территорию Российской Империи. В конце века их в Бессарабии было уже более пятидесяти тысяч. «Переход в Россию — игра на чувствах. Россия раздавала земли, а гагаузы всегда хотели ее иметь. На Балканах у них такой роскоши не было. И поэтому они двинулись в Бессарабию, в Российскую империю. Шли за верой, землей и свободой» — рассказывал мне Волков.

Но это все преданья старины глубокой. Сейчас гагаузов в Бессарабии немного. По последней переписи 2001 года — 28 794 человек. Но перепись была семнадцать лет назад. И сейчас я слышал разные оценки: гагаузы-пессимисты считают, что их уже не более 15−18 тысяч. Оптимисты — наоборот, уверены, что их «занизили» и тогда, в 2001-м, а уж сейчас их около пятидесяти тысяч, компактно проживающих в двенадцати селах Болградского, Ренийского и Килийского районов Одесской области (Александровка, Димитровка, Старые Трояны, Виноградовка).

Казалось бы — чего огород городить ради кучки людей? Но смысл есть.

Во-первых, пусть Бессарабию-Буджак и называют «лабораторией толерантности», где этносы научились жить бесконфликтно, но это не означает, что конфликты невозможны. Этносы, ныне населяющие Буджак, столетиями жили под властью османской Турции и исторических взаимных обид там накопилось предостаточно. Вот, например, сюжет одной старой, наверно века 18-го, гагаузской песни:

(Внук рассказывает бююк-маму (бабушке) о том, что десять лет занимался разбоем, а на десятый встретил на большой дороге болгарскую свадьбу. Там его не угостили вином. Он рассерлился: свадьбу изрубил, жениха и невесту в лес отвел, на веревке повесил. Бабушка одобрила поведение ребенка).

Кто-то может представить себе, что такие нравы можно исправить в рамках полувекового бесконфликтного проживания. Нет, конфликт просто тлеет и еще несколько десятков лет назад в селах могли стенка на стенку сойтись, могли и «с той стороны невесту взять» (украсть, короче). Сейчас люди поумнели, понимают: зачем брать, она сама придет, если ты — тот человек, который нужен. Но такое было, и «осадочек остался».

Убежден, что основная заслуга в мирном существовании Бессарабии принадлежит не столько властным администрациям, сколько церкви и сельским старейшинам. Если к старейшинам в селах прислушивается власть, то в селах покой. А что до церкви, то, по мнению Петра Волкова, «в каждом селе, где есть правильный батюшка, он имеет большее влияние, чем все чиновники вместе взятые».

Во-вторых, в «лихие 90-е» в Одессе были убеждены, что самые крутые «торпеды» (боевики) криминальных разборок — это именно гагаузы: безбашенные, дисциплинированные, жестокие. Считай — универсальные солдаты. Как рассказывал мне самый титулованный гагауз в Украине (заместитель председателя Одесского областного Совета) Юрий Демчогло: «В те годы гагаузы даже взносов в воровской общак не платили». Сейчас мало что изменилось: в общак не платят, между «ворами» и гагаузами «вооруженный нейтралитет», а «бомбить склады в городе» считается вполне респектабельным занятием молодежи в гагаузских селах. В общем, сейчас одесские полицейские уже употребляют термин «Гага Ностра», обозначающий гагаузскую этническую мафию. Так что ребята это крутые.

В-третьих, гагаузы не одни. Петр Волков с теплотой вспоминал экс-президента Турции Сулеймана Демиреля и вообще убеждал меня, что доброе отношение к гагаузам — это императив турецкой политики, начиная со времен Ататюрка. Очевидно, он прав, потому что в середине октября в Гагаузию приехал турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган, заявивший там, что «Наши гагаузские братья — важный элемент в отношениях двух стран (Турции и Молдовы — А.Г.). 80 миллионов жителей Турции передают привет братьям». А мои одесские знакомые фандрайзеры и не сомневаются, что активнее и эффективнее всех остальных инвесторов и спонсоров в регионе работает именно ТИКА (Турецкое Информационно-Культурное Агентство).

В-четвертых, у гагаузов есть опыт. Ведь в Одесской области проживает меньшая часть племени, остальные 127 тысяч человек — на юге Молдавии, на границе с Украиной. В 1990 году гагаузы Молдовы приняли «Декларацию о свободе и независимости гагаузского народа от Республики Молдова» и провозгласили Республику Гагаузию в составе СССР. Молдовские националисты премьера Мирчи Друка пошли «походом на Гагаузию», но кровавый конфликт был предотвращен с помощью жителей Приднестровья и маневра легендарной советской 98-й гвардейской дивизии ВДВ (она же «Болградская», она же «пьяная» дивизия). Десантники, через Приднестровье, вышли навстречу боевикам Мирчи и те поняли, что в случае продолжения прольется в основном их кровь.

В результате суверенная Гагаузия четыре года существовала как автономное непризнаное государство, а потом относительно мирно реинтегрировалось в Молдову как Гагауз Ери, особое административно-территориальное образования в составе Республики Молдова. Но далеко не всегда находящееся с Молдовой в «нежных» отношениях. Так что возле мест компактного проживания украинского гагаузского меньшинства уже существует автономное гагаузское государствнное образование. Пусть и не «материнская плата», но все же…

Рассказывая мне эту историю, Петр Георгиевич Волков с каким-то даже тщеславием отметил, что «основные „умы“, которые делали революцию в молдавской Гагаузии — это выходцы с Украины Илья Каракащ, Константин Таушанжи и другие». Так что не следует недооценивать пусть и малое «племя гагаузов» — опыт политических игрищ у них есть и теоретический, и практический.

Но хочу подчеркнуть: как и липоване, как и остальные этнические общины «Бессарабии-Буджака», гагаузы всегда с уважением и почтением относятся к власти. Но только в том случае, если власть обеспечивает жизненный минимум и не унижает национальное достоинство. Ох, и нечасто так бывало. Доктор Волков (он хотя и медик, но кандидат социологических наук) повеселил рассказом об опросе стариков-гагаузов (80+) на тему: «Когда вам было лучше, при румынах или при русских?». «Когда те ушли, а эти еще не пришли» — был ответ аксакалов. И другого ответа не было!

Но все равно, это факт. Гагаузы готовы признавать любую власть, тем более, что сами во власть они не рвутся. У них сейчас другие проблемы. Как и у всей Украины — уезжает молодежь на заработки. Причем, что интересно — основное направление «заробитчанства» — это даже не соседская безвизовая Европа. Основная масса едет в Россию и Турцию. В Россию потому, что там православные, в Турцию — потому, что турецкий и гагаузский языки — это примерно как русский и украинский, только без ненависти.

Правда есть гагаузская особенность: старейшины уверены, что у гагаузов есть одна черта, которая никогда не поломается: где бы гагауз не работал, сколько бы не зарабатывал, он приезжает туда, где родился, на свою историческую землю, строится там, на этаж или хотя бы на кирпич выше, чем собственный дом своего детства. Может поэтому такая большая разница в оценках численности своего племени среди самих гагаузов? Оптимисты верят, что уехавшие вернутся…

Ну, не знаю! Экономическая база гагаузов неуклонно снижается, и в Украине они занимаются не самым доходным сельским хозяйством (в формате мелкого фермерства), рыболовством, овцеводством, виноградарством с сопутствующим ему самогоноварением (пробовал продукт — куда там той граппе!). Да и Дунай рядом, а навыки контрабандистов у балканских выходцев воспитывались веками; «По рыбам, по звездам проносит шаланду, три грека в Одессу везут контрабанду» (Эдуард Багрицкий). Хотя гагауз в Рени (берег Дуная) услышав это мое предположение даже руками замахал: «Нет, никогда… Нам это запрещено. За такое благочинный проклясть может!». Благочинный (иерей) — это очень высокий авторитет в гагаузском селе. Поэтому я поверил. Почти…

В целом же, когда я спросил, «А гагаузы богаты?», то услышал в ответ: «Община не очень, а люди не бедные. Но они к власти не стремятся, хотя есть ресурс и влияние».

Гагаузов старшего поколения больше волнует «размывание» гагаузского этноса. Здесь появилось очень много смешанных семей, поскольку неформальный, но «железный» императив «гагауз может жениться только на гагаузке» уже ушел в историю. Но такое размывание у гагаузов имеет несколько неожиданный результат, на который обратил внимание доктор Волков: «Я вижу две тенденции в развитии гагаузского этноса, и они взаимоисключающие. Есть ярко националистическое „я только гагауз“, хотя чаще всего это говорят дети разноэтничных родителей, если так можно сказать — „полукровки“, которые на волне хотят получить если не политический капитал, то хотя бы просто капитал. Хотят обратить на себя внимание. Но это уже политика. Вторая тенденция — „а мне это безразлично“. Соотношение среди молодежи, как мне кажется, где-то 70 на 30 в пользу первой. Кстати, отсюда до радикализации — один шаг».

Возможность радикализации значительной части гагаузской молодежи — это вторая головная боль гагаузских лидеров. Ведь, как и любое национальное меньшинство в любой стране, гагаузы, будучи лояльны к власти, очень нервно реагируют на унижения и на любые попытки регламентировать их действия в мелочах. Именно это они и рассматривают как унижение. Так было всегда, даже при Советском Союзе, когда милиция без особой охоты заезжала в гагаузские села и предпочитала договариваться с сельскими старейшинами.

Так происходит и сейчас. «Не надо командовать нам, что делать в нашем селе», — подумали гагаузы и, кажется, до сих пор в селе Виноградовка (Болградский район) стоит памятник Ленину, один из последних на Украине. Бедняга Вятрович (директор Института национальной памяти и ярый декоммунизатор) уже криком исходил, требуя убрать памятник и наказать виновных. Но в начале сентября он еще стоял. Я спросил: «А что, если приедут декоммунизаторы с ломами?». Ответ был почти как в Вилково: «Приехать-то они могут, но вот смогут ли уехать…».

Но памятники Ленину — это уже «давно прошедшее время» (есть такая новация в современной украинской грамматике). Куда большее опасение вызывает церковный вопрос. Идея выдавливания из Украины церкви Московского патриархата им совсем не нравится. Как сказал мне один очень верующий гагауз: «Мы канонические христиане, прихожане Московского патриархата, и мы очень дружны. Но надеюсь, что люди, облеченные церковной властью, не дадут развиться этим процессам. Потому что даже война не так страшна, как конфликт, связанный с религиозной распрей. Я уверен в трезвомыслии, потому что всю эту проблему можно решить со ссылкой на канонический закон и одной подписью». Но это было в сентябре, а уже октябрь показал, что с трезвомыслием и осторожностью в украинском церковном вопросе все совсем плохо.

В ноябре прошлого года на одесском сайте «Думская» я заметил статью о гагаузах в которой, среди прочего, рассматривался вопрос о негативном отношении Украины к перспективам независимого государства Гагауз Ери. Вывод был такой: Украина «никогда не терпела и никогда не будет терпеть независимое гагаузское государство возле мест компактного проживания своего гагаузского меньшинства. Это же пороховая бочка, способная надолго похоронить мир в Бессарабии!».

Не удивительно, что последним моим вопросом в общениях был «Возможно ли поджечь Буджак?». Обобщенный ответ был такой: «Легко! Любой регион сегодня можно поджечь, и Буджак в том числе. Но здесь очень прагматичные люди. Не знаю, какую мину надо запустить, чтобы гагауз или, там, болгарин поверил не зная кому. Но отбиваться, если к нему придут, он будет рьяно. В этом крае люди за свое будут бороться сильно. Они настолько привязались к этой земле, настолько в нее поверили и столько в нее вложили, что будут бороться сильно. Речь идет о всех. И к нам придут на помощь».

Имеющий уши да услышит! И если в состоянии понять — поймет. «Таки да», Бессарабия-Буджак это действительно «лаборатория толерантности» и «эталон мирного сосуществования» этносов. Но этот хрупкий, прозрачный, хрустальный, этот какой-то трепетный «мир» десятилетиями, если не веками, воспитывался на принципах взаимного уважения и взаимного почтения культур и их носителей. Это было единой целью и государственной власти, и лидеров этих народностей. Поэтому разрушить этот мир — любым грубым движением, действием «извне», любой попыткой демонстрации культурного приоритета или диктата — очень просто.

Постскриптум

А в Гагауз Ери, в Комрат, я, конечно, поехал. В надежде потерзать вопросами башкана (главу) этой молдавской автономии Ирину Влах. Но не получилось: Ирина Федоровна уехала в Санкт-Петербург, селфиться с Путиным на Втором Евразийском женском форуме. Но эта неудача дала мне возможность провести чудесный сентябрьский день на террасе комратского кафе «Юг» за кружкой пива и вкуснючими «пальчиками по-комратски» (закрученные пирожки из слоеного теста с брынзой). И неторопливыми разговорами с такими же любителями «пальчиков». Разговаривали о многом:

О гагаузах Украины и церковном вопросе: украинские гагаузы никогда не выступят против власти, если власть их не будет доставать и командовать. Если власть будет слишком «доставать», то может случиться второй Гагауз Ери. Но украинские гагаузы — взвешенные рационалисты. А, может быть, власть их просто меньше достает? Хотя, если с церквями пойдет все плохо, то гагаузам сложно будет делать выбор между религией и политическим подчинением.

О Румынии: у гагаузов Румыния всегда вызывала, вызывает и будет вызывать подозрение. Но на Украине они действуют умно, начав с культурного поля, со школ и церквей. И здесь они уже выиграли. Они уже получили устье Дуная. Хотя там было предательство, которое убило украинские порты на Дунае.

Об отношениях гагаузов с Молдовой: Гагаузия это иголка в заднице Молдавии и Румынии. Была бы Молдова более лояльной и соблюдала бы все договоренности, достигнутые в 1993 году, после чего непризнанное Гагаузское государство стало автономной областью Молдовы, этих иголок становилось бы все меньше и меньше. А может быть уже бы ни было вообще. Но их становится все больше, особенно в связи с унионизмом Румынии. Гагаузия заявила, что выйдет из Молдовы, если Кишинев объединиться с Бухарестом. У нас понимают, что в таком случае наши 173 тысячи гагаузов растворятся в этом большом конгломерате очень быстро.

О будущем Гагауз Ери: Если будут хорошие деньги, то и здесь можно сделать конфетку. Посмотрите на Авдарму. Там есть три брата-миллиардера (Дмитрий, Петр и Илья Казмалы), они там родились. Так там есть и хорошие дороги, и канализация, и лицей, и бизнес-центр, и медиа-центр. Чего там только нет!

О Приднестровье: Гагаузия похожа на Приднестровье, ведь ни мы, ни они не достигли того, чего ожидали в начале 90-х. Там желание быть во власти вело к таким уступкам, которые стали уже критическими. Теперь они сами «сползают» в нищету и к румыно-молдавскому диктату. Но факт приднестровской помощи в 90-м году был, и гагаузы ценят это. Поэтому если произойдет вторжение Молдавии в Приднестровье, Гагаузия будет на стороне Тирасполя. Ведь интересы общие, да и молодежь уже выросла и уже не захочет быть «под кем-то».

Андрей Ганжа (Одесса — Комрат), специально для EADaily