Эксперт: России необходима эффективная молодёжная политика

В контексте экономической стагнации, непопулярной пенсионной реформы, снова нарастают протесты, а интернет бурлит фотографиями драк между молодыми людьми и омоновцами. В этой ситуации все более аткуален вопрос, какой должна быть молодежная политика? Об этом EADaily рассказывает методолог Юрий Сергеев, член наблюдательного совета Института Шифферса.

- Какие варианты молодёжной стратегии рассматривались государством в России в последние годы?

— Ну, тут имеется целый ряд вариантов, с которыми мы часто сталкиваемся в реальности (поскольку интересно обсудить не столько документы, сколько реальность). Часто практика состоит в том, чтобы просто «как-нибудь занять» молодых людей, либо использовать их для решения задач, до которых у власти не доходят руки — что называется, «затыкать дыры». Оба этих варианта часто пересекается. Например, можно отправить молодежь чистить речку или собирать мусор в парке. Нередко в этой логике работают муниципальные и региональные структуры. Также, до сих пор раздаются предложения заняться, по сути, манипуляцией сознанием. Этот вариант был особенно популярен после украинской «оранжевой революции» 2004 года. Тогда властью ставилась задача сформировать группы молодежи, которые будут лояльны власти и станут проводить различные акции в её поддержку. Но сейчас этот подход встречается все реже. Чаще ставятся задачи обучать, развивать, направлять, поддерживать инициативы в рамках утвержденных государством приоритетов. Сегодня молодежная политика на федеральном уровне строится, преимущественно, в логике именно этого пункта. Иногда делаются отдельные попытки со-управлять трассами жизненных стратегий разных категорий молодежи. С моей точки зрения, правильным является только этот последний пункт.

- Так какой же должна быть молодежная политика России?

— Здесь важно задуматься над самим этим словом «политика». Ведь что такое «молодежная политика»? Это политика по отношению к молодежи. Интересно, что, скажем, в английском языке слово policy отличается по значению от politics. Первое переводится на русский язык как стратегия, второе — как публичная политика. Собственно, под politics и разумеется политика в обывательском понимании — борьба на выборах, скандалы, интриги и т. п. Но если мы говорим о политике, как о стратегии, как о системе управления, то крайне важно учитывать, что управлять можно только тем, что обладает движением. Например, можно управлять движущейся машиной, а стулом нельзя. Стул можно лишь переставить с одного места на другое. Разные категории молодёжи обладают различающимися жизненными стратегиями, они двигаются по определенным «трассам». Цель молодежной политики — изменять эти траектории. На определённом этапе крайне важно, чтобы молодые люди выходили в позицию «со-управления» трассой. В противном случае, это будет обычное манипулирование.

- Видимо, нужно учитывать, что эти самые новые траектории должны определяться с позиции публичного интереса - поскольку молодёжная политика осуществляется на деньги налогоплательщиков.

— Совершенно верно. Также, обратим внимание на то, что «пункты назначения», в которые попадут молодые люди, двигаясь по новым трассам, могут находиться в достаточно отдалённом будущем. Поэтому, если рассматривать молодежную политику как управление трассами — это долгосрочная и, при определённых условиях, стратегическая игра. Таким образом, молодёжная политика должна представлять собой матрицу, слагаемую из разных категорий молодёжи, из трасс, по которым они сейчас движутся и из новых траекторий, на которые мы хотим их направить. Новые траектории могут и должны создавать новые сообщества, организации, сети и тому подобные социальные структуры, необходимые для развития общества. Поэтому, молодёжная политика в данном понимании — это управление будущим.

Организация молодёжной политики в логике этой схемы — это и есть шаг развития. Но шаг очень сложный. Для того, чтобы его сделать, необходим серьёзный анализ того, какие группы молодёжи у нас есть, какие у них траектории. Необходимо проектирование перспективных социальных единиц, которые должны появиться в будущем. Это очень сложная работа.

— Чтобы было понятнее, приведите, пожалуйста, какой-либо пример жизненной «трассы»…

— Один мой знакомый, работающий в сфере молодежной политики, научился устанавливать отношения с группировками праворадикальной направленности. В них входят юнцы, которые ещё пока никого не убили. Но это обязательно произойдёт — если не перенаправить их с траектории, направленной прямиком в тюрьму, на трассу, ведущую в специальные военные подразделения. При этом, полностью разрушается их нацистское мировоззрение. К сожалению, деятельность этого моего знакомого редко оказывается понятной для чиновников различного уровня. И потому вместо того, чтобы создать на базе его подхода действующую технологию и её растиражировать, этого человека некоторое время назад просто «выдавили» из системы молодежной политики одного региона.

— Каков же наиболее эффективный способ изменения жизненной трассы вы предлагаете?

— Я предлагаю включение в деятельность и в действие. Этот же способ наиболее результативен и с точки зрения обучения и развития человеческого потенциала. В данном контексте наиболее сложной и наиболее ценной является проектная деятельность — преобразование реальности. И в рамках молодёжной политики юношей и девушек обычно включают в различные формы активности, некоторые из которых можно считать деятельностью. Исходя из такого понимания получается такая вот матрица развития молодёжной политики.

По вертикали заданы уровни сложности деятельности, а по горизонтали увеличивается социальная значимость проблем и задач, на решение которых направлена деятельность. Объём задается увеличением масштаба деятельности. Такая матрица может быть положена в основу различных грантовых конкурсов по молодёжным проектам.

— А если перейти к конкретике?

— Ну, например, есть задача — почистить речку. Эту задачу ставят перед молодёжной организацией, существующей при муниципалитете. Организация эту задачу решает — и таким образом отвлекает юных из зоны риска «с улицы», как-то внедряет в умы экологические ценности, возможно, даже влияет на социальную траекторию. Далее же можно либо увеличивать масштаб очистной деятельности, либо ставить перед молодыми людьми задачи в более важных сферах. Например, можно включить их в поиск пропавшего человека — в этом случае мы сместим деятельность организации по стрелке вправо. Но если мы хотим поднять уровень сложности проектов, то нам важно, чтобы молодые люди не просто выполняли поставленные им задания. Важно, чтобы они сами ставили цели и работали с проблемами. В той же сфере экологии есть великолепный пример — проект «Чистые игры». Ребята сконцентрировались не на уборке мусора, а на создании эффективной системы управления этим процессом. В результате была построена финансовая схема, позволяющая привлекать деньги спонсоров, а сам процесс сбора мусора, если так можно выразиться, «геймифицировали» и превратили в увлекательное соревнование для нескольких команд. Подобный способ позволяет вовлекать в мероприятия по уборке мусора не только активистов, но обычных людей, которым интересно поучаствовать в процессе. В результате, за счёт мощной управленческой схемы масштаб деятельности стремительно вырос. Сейчас «Чистые игры» проводятся во многих регионах, ведётся работа над тем, чтобы сделать на их основе международное движение.

- А как вы представляете включение молодых людей в проблематику развития?

— Теперь приведём пример молодежной политики, нацеленной на решение проблемы. Это кейс из опыта нашей консалтинговой деятельности, который мы реализовали в рамках учебного блока на одном из молодежных форумов. Мы ставили задачу осуществить «сдвижку» по уровню сложности — и это получилось сделать.

На схеме показана матрица, разработанная для данного региона. Ведомству по молодежной политике удалось создать сильный задел в виде молодежных проектов на уровнях 2 и 3. Появились очень достойные команды, нацеленные на решение социальных проблем, а также молодые предприниматели, не просто обсуждающие мелкий бизнес, но способные создавать технологические стартапы и тиражируемые бизнес-проекты. Шаг развития обозначен красной стрелкой — это переход к комплексным проектам развития территории. Продемонстрированная матрица является преломлением схемы, которую мы рассматривали выше. В зависимости от задачи матрица будет меняться. В данном случае, мы взяли экономическую проблематику, имеющую важное значение для региона. Для реализации нашей задачи мы использовали специальную гуманитарную технологию на базе системно-мыследеятельного подхода — чтобы вместе с молодыми людьми проанализировать ситуацию, поставить вопрос, разработать решения, позволяющие начать решать проблему.

— Интересно… А как СМД-подход можно применить для работы с молодыми интеллектуалами?

— Представьте регион с промышленным кластером. Мы включили в свою программу молодых людей из разных предприятий этого кластера. В процессе анализа ситуации выяснилось, что кластер существует, преимущественно, на бумаге. Крупные компании вступили в него исключительно из уважения к губернатору, а мелкие, реально заинтересованные в кластере, не могут оказывать серьёзного влияния на экономику. Проблема состоит в том, что потенциал кластера не используется из-за специфических (согласно нашему анализу, феодальных) отношений между топ-менеджментом и собственниками крупных компаний. Они друг друга не любят. В результате работы молодых управленцев с предприятий кластера были выявлены зоны перспективного развития, которые в будущем могут быть доработаны до уровня инвестиционных проектов. Это общая схема поставки сырья для предприятий (первый этап). Далее — общий ресурс, производимый внутри кластера (очищенное сырье), плюс создание нового предприятия, в продукции которого заинтересованы все участники кластера. В заключение должен был быть произведен запуск проектной работы в интересах предприятий кластера на базе местного университета. Первые два пункта, к сожалению, вывести на уровень региональной политической поддержки не удалось, и они были «утоплены» в болоте кластера. Ребятам, когда они вернулись к своей работе внутри предприятий, быстро объяснили, что влезать в отношения стейкхолдеров нежелательно. Но мы помогли авторам получить грант на реализацию последнего пункта и к настоящему моменту этот проект реализован. Университет двигается к проектному обучению, ежегодно проводится конференция с участием предприятий для определения перспективных тем проектных работ. Ребята нашли и реализовали решение, обеспечивающее преодоление разрыва между предприятиями региона и системой образования. Теперь это решение можно улучшать и масштабировать.

— Не так давно вы участвовали в работе молодежного форума «Итуруп». Что интересного вы там почерпнули?

— Тут мы постепенно подбираемся к самому интересному в молодежной политике. Это стратегическая долгосрочная игра: формирование новых социальных структур — сетей, групп, профессионалов в тех сферах, которых сейчас нет, но которые нужны. В России уже имели место отдельные попытки игры на этом поле. В частности, к этой категории можно отнести попытку сформировать молодежные патриотические движения после 2004 года. Но попытка вышла неудачной — как только «движухи» перестали финансироваться, они прекратили и существовать. И, хотя многие из представителей этих движений, что называется, «попали во власть», вряд ли можно сказать, что их трассы кто-то проектировал и что они сформировали принципиально новую социальную единицу. Также, в этой логике можно рассматривать проект Агентства стратегических инициатив по созданию новых профессий. В подобной же логике до 2017 года реализовывался проект корпорации АФК «Система» «Лифт в будущее» — через который прошли несколько тысяч старшеклассников. Они получили опыт проектирования в сфере инноваций, успешно сохраняют свою вновь обретённую «лифтянскую» идентичность и лет через десять обязательно «выстрелят».

Что касается нашего опыта, то он заключался в 2015 и 2016 годах в проведении образовательно-разработческой программы форума «Итуруп». Этот форум, устроенный на одноименном острове Курильской гряды, удалось провести благодаря Юрию Георгиевичу Быкадорову. В отличие от других молодёжных форумов, этот был камерным — всего сто человек одновременно на площадке. Цель состояла в том, чтобы включить специально отобранных молодых, но уже взрослых людей (в среднем 25−30 лет) в стратегическую повестку развития Дальнего Востока. Форум можно считать шагом в формировании сети управленцев для Дальнего Востока.

- А какие темы прорабатывались на форуме?

— Их было много. Во-первых — тихоокеанское сотрудничество в космической сфере: рынок дистанционного зондирования земли и развитие космодрома «Восточный». Во-вторых — международный экологический стандарт в энергетике: переход на водородное топливо. В третьих — интеграция инфраструктур: международные транспортные коридоры. В четвертых — межкультурный и метакультурный диалог в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). В пятых — нефтехимический кластер: международное сотрудничество для перехода от продажи сырой нефти к продаже биоразлагаемых полимеров. В-шестых — транстихоокеанское сотрудничество: развитие человеческого капитала. В пятых — реализация инициатив через механизмы АТЭС и АСЕАН. В шестых — долгосрочные инвестиции и новые финансовые инструменты, как основа развития АТР. В финале одного из форумов результаты презентовались главе правительства России Дмитрию Медведеву. Ребята с ним поспорили относительно налогового манёвра в нефтяной отрасли — который, с одной стороны, был нацелен на стимулирование продажи сырой нефти, чтобы пополнить бюджет в ситуации кризиса, но, с другой стороны, тормозит развитие нефтехимии. Кстати, сейчас обсуждается отказ от той версии налогового манёвра. В ответ на презентацию проекта создания водородной энергетики премьер-министр сказал, что необходимо разработать и принять правительственную программу по этой теме. Правда, соответствующей российской программы пока, увы, не состоялось. Но зато водородная энергетика полным ходом создаётся в Японии и Корее, мы тоже ведем разработки в этой области, но несколько в другом контексте и не так масштабно, как хотелось бы.

— То есть, в целом итогами форума вы остались удовлетворены?

— Не совсем. Очевидно, что будучи погруженными в стратегическую повестку ребята оказались в ситуации, лучше всего отраженной на схеме.

Не могу сказать, что разрыв, показанный на схеме, сейчас преодолен. Тем не менее, один из участник форумов ныне работает в структурах министерства по развитию Дальнего Востока, другой занимается водородной энергетикой, третий получил множество необходимых связей для сотрудничества в космической сфере в Латинской Америке, куда съездил за счет гранта. В рамках «Итурупа» нам также удалось ввести один очень важный механизм. У нас получилось привязать грантовый конкурс к тому, что разрабатывалось на форуме. Участники могли выиграть гранты для реализации небольшого шага в рамках комплексного сложного проекта — и сделать этот шаг.

— Итак, если вкратце: что же нам делать с молодежной политикой?

— Вы меня извините, но я снова подсуну вам схему — люблю наглядность.

Молодёжную политику целесообразно структурировать в этой логике. И, в первую очередь, следует определить те новые социальные группы, которые необходимо начать конструировать уже сейчас. Например, необходима точечная работа с молодыми учеными, способными «подхватить» научные школы, сформировавшиеся ещё в СССР. В силу известного кризиса, носители этих школ сходят со сцены и практически не имеют учеников. Спасение ситуации — это точечная работа, которая не решается ни грантами РНФ ни программами Минобра. Должны появиться не только инженеры — которых сейчас не готовят разве только ленивые! — но и те, кто создадут рабочие места для этих инженеров. А это топ-команды из юристов, финансистов, управленцев, способные спроектировать новый актив в новых технологических сферах. Необходимо формирование сетевых сообществ с молодыми людьми из соседних стран, чтобы остановить эскалацию конфликтности на постсоветском пространстве. С учетом бурного развития Азиатско-Тихоокеанского региона необходимо включиться в его сетевые сообщества. Это лишь те задачи, которые хочется назвать в первую очередь, на самом же деле работы предстоит намного больше.