«При разделе Косово сербы превратятся в статистическую ошибку»

В Брюсселе 7 сентября запланирована встреча президента Сербии Александра Вучича и «президента» сепаратистского Косово Хашима Тачи. За время, прошедшее с их предыдущей встречи в рамках брюссельского диалога о полной «нормализации отношений» Белграда и Приштины и Вучич, и Тачи сделали ряд заявлений по поводу вариантов решения косовского вопроса, которые являются предпочтительными для каждого из них. Пока Вучич говорит о «разграничении» между сербами и этническими албанцами, Тачи заявляет о «коррекции границ», что подразумевает присоединение к контролируемой сепаратистами территории ещё трёх сербских муниципалитетов, и отрицает любую возможность раздела Косово. При этом в то время, как канцлер Германии Ангела Меркель выступила против изменений границ на Балканах, советник президента США по вопросам национальной безопасности Джон Болтон заявил, что США не будут вмешиваться в дискуссию вокруг возможного обмена территориями между Белградом и Приштиной.

Как понимать термины «разграничение» и «коррекция границ», почему вопрос Косово нужно решать срочно, и какие возможные последствия того или иного сценария решения этого вопроса ожидают Сербию, EADaily рассказал бывший посол Сербии в Белоруссии (с 2004 по 2011 год), публицист, доктор экономических наук Сречко Джукич.

Что подразумевает сценарий «разграничения» или «коррекции границы», о котором говорят президент Сербии Александр Вучич и лидер косовских сепаратистов Хашим Тачи? Что реализация такого сценария может принести Сербии?

Очень сложно предположить, что Александр Вучич с одной стороны и Хашим Тачи с другой подразумевают под термином «разграничение» или «коррекция границы», т. е. «обмен территориями» или «присоединение территорий». Почему так сложно определить эти термины? Потому что они сами их не определили. При этом ни с сербской, ни с косовской стороны не существует четкой платформы и принципов для решения вопроса Косово и Метохии. И поэтому у Вучича и Тачи полностью развязаны руки, а народ пребывает в состоянии шока. Сербская общественность каждый день имеет возможность услышать диаметрально противоположные заявления своего президента. То он скажет «вот, мы получим хотя бы метр Косово», то скажет «ничего мы в Косово не получим». Ведутся крайне непринципиальные, закрытые переговоры без четкой государственной стратегии, которая ответила бы на вопрос, что мы хотим сделать с Косово и чего мы намерены этим достичь.

Александр Вучич решает вопрос Косово и Метохии в самый неподходящий момент. Мы не уверены в том, что в результате переговоров что-либо получим, равно как и в том, что этот вопрос нужно решать именно сегодня. Судя по всему, речь идет о каком-то обещании, которое было дано внешним силам. Когда речь идет о Косово, Сербия оказывается в мышеловке, и этот вопрос ее руководство пытается решить худшим из всех возможных способов.

Я должен отметить, что сама идея о разделе Косово, которую упоминают президент Александр Вучич и министр иностранных дел Ивица Дачич, не нова, и её авторство им не принадлежит. Автором идеи о разделе Косово и Метохии и коррекции границ является сербский писатель и первый президент СРЮ Добрица Чосич. За несколько лет до его кончины я встречался и разговаривал с ним. В то время он этот раздел уже даже не упоминал. С точки зрения сегодняшнего момента разделение Косово — один из худших вариантов решения этого вопроса для Сербии.

В каком положении оказалась бы Сербия, если бы реализовался именно вариант раздела края?

Свое мнение о разделе Косово и Метохии должны были бы высказать граждане Сербии на референдуме, как и обещал Вучич. Правда, мы никогда не можем верить его обещаниям, так как он обещал многое как гражданам Сербии, так и иностранным партнерам, но потом оказалось, что он этими обещаниями не дорожит. Вопрос, согласятся ли граждане Сербии на этот вариант. Мы видим, что режим косовских сепаратистов оспаривает легитимность участия Хашима Тачи в переговорах. И сербское, и косовское общество выступают против раздела Косово, каждое по своим причинам.

Почему для Сербии раздел Косово — плохое решение? С одной стороны, это значило бы, что мы боремся за территорию, а не за народ. С другой, это говорило бы о том, что мы получим, например, четыре муниципалитета на севере Косово, а остальное останется в новом государстве, которое Сербия должна будет признать и открыть ему путь к членству в ООН. При этом надо иметь в виду тот факт, что сербы в Косово и Метохии являются политическим фактором и по конституции, и в политической жизни — в парламенте и правительстве. Если раздел осуществится, сербы в Косово будут уже не политическим фактором, а статистической ошибкой на уровне 20 или 25 тысяч человек. Они станут в один ряд с другими национальными меньшинствами в Косово, и эта часть южного сербского края будет потеряна для Сербии навсегда. И не только с точки зрения сербского фактора, но и с точки зрения сербской истории, традиции, материального культурного наследия — сербских церквей и монастырей. Потому что они сохраняются только пока там находятся сербы. Если не будет сербов, все эти монастыри перейдут в чужие руки. Мы сегодня в Черногории наблюдаем процесс изъятия у Сербской православной церкви имущества Митрополии Черногорско-Приморской и попытки передать его так называемой Черногорской церкви. Что-то подобное может произойти в Косово, и сербские монастыри могут отойти под патронаж албанской православной церкви. Тогда все наши усилия, которые мы прилагаем в ЮНЕСКО для защиты сербского культурного наследия Косово и Метохии, окажутся напрасными.

Если не будет никакого раздела Косово, какие варианты остаются?

Раздел подразумевает полное признание Косово и его членство в ООН. Тут может обойтись и без прямого признания в смысле установления дипломатических отношений. Эта модель, скорее всего, будет использована и в случае раздела Косово, и в случае каких-то других решений. Если не будет раздела Косово, важно, чтобы сербы там остались, и чтобы они играли там роль политического фактора. Ситуация на сегодняшний день такова, что правительство сепаратистского Косово держится только благодаря сербским депутатам в парламенте. Если будет раздел, изменится политическая роль сербов. Они не смогут сохранить свой сегодняшний статус.

Идею раздела не поддерживает никто из наших соседей, что тоже немаловажно — ни Македония, ни Черногория, ни Босния и Герцеговина, ни Хорватия. Это также может вызвать множество вопросов, например, у Пекина. Недавно посол Китая ясно дал понять, что такой прецедент, как раздел Косово, может иметь не только региональное значение — он способен повлиять на всю схему международных отношений.

Тем не менее, Запад утверждает, что случай Косово и Метохии особый и настаивают на подписании юридически обязывающего соглашения между Белградом и Приштиной. Может ли Запад удержать ситуацию под контролем и гарантировать, что прецедент не отразится на других регионах мира?

В истории было много особых случаев. Но никогда нельзя гарантировать, что общественно-политический строй, который действует в этот момент в каком-то регионе или в мире в целом, сохранится. Ситуация меняется в зависимости от климата в международных отношениях. В 1975 году была проведена Хельсинская конференция, которая подтвердила неприкосновенность европейских границ. Прошло всего лишь 15 лет, и мы получили масштабный передел границ в этой же Европе. Если смотреть в исторической перспективе, европейские границы чаще всего и менялись. Ссылаться на какой-то особый случай — это недолгосрочное дело, со временем все становится относительным. Кто мог поверить что не станет СССР? Кто мог поверит, что не станет СФРЮ?

В парламент сепаратистского Косово была внесена инициатива запретить Хашиму Тачи вести переговоры с Белградом об изменении границ. Если изменение границ не соответствует не только сербским, но и албанским интересам, кому эта идея на самом деле может понравиться?

Дело в том, что Александр Вучич и Хашим Тачи считают, что им принадлежит историческая роль в решения вопроса статуса Косово и проблемы сербско-албанских отношений. Никто не против того, чтобы они этот вопрос решили. Но мы действительно ничего не знаем о содержании их разговоров, о том, какими принципами они руководствуются в ходе переговоров. Мы должны верить им на слово, которое очень часто меняется. Неудивительно, что «парламент» Косово так отреагировал. Получается, что у них больше демократии, чем в Сербии. Когда сербская оппозиция требует от Александра Вучича представить платформу, на основании которой он ведет переговоры, Вучич игнорирует эти требования, не говоря уже о том, что он как президент не обладает полномочиями для проведения таких переговоров — этим должно заниматься правительство.

Все делается у народа за спиной, поэтому существует такое напряжение и у нас, и в косовском обществе. И, по всей видимости, уровень демократии у этого косовского «государства» все-таки выше, чем в Сербии с ее 200-летней государственностью.

В начале разговора вы сказали, что сегодня неподходящий момент для Сербии, чтобы решать вопрос Косово и Метохии. Но Евросоюз и президент Вучич думают иное — вопрос, по их словам, насущный и его необходимо решить как можно скорее. Какова настоящая причина такой спешки?

У них истекает время. Вучич обещал решить этот вопрос намного раньше. И теперь те, кому он дал обещание спрашивают: «Что, ты все еще не решил эту проблему?». Ему на решение вопроса отведены не года, а недели, в лучшем случае месяцы.

Запад спешит закрыть одну проблему с человеком, который обещал эту проблему решить. При этом какой-то новый человек с новыми идеями или с какой-то другой политикой может попытаться решить вопрос по-другому.

Но настоящих причин для спешки нет. В конце концов, израильско-палестинский конфликт продолжается десятилетиями, но это не мешает Израилю быть одной из самых развитых стран мира. У нас есть проблема Косово, но у Израиля тоже есть проблема Палестины, а у Палестины со своей стороны проблема Израиля. Мы с нашей проблемой должны жить. Почувствует ли Сербия облегчение, когда «разграничится» с Косово и начнутся другие «разграничения» Сербии?