Шаг вперед от грани пропасти: экономика ДНР эпохи Александра Захарченко

Новому руководителю ДНР, кто бы им ни стал, неизбежно придется гораздо больше уделять вопросам экономического развития, чем это делалось при погибшем Александре Захарченко. Властям республики удалось при поддержке России не допустить хозяйственного коллапса, но без выстраивания прозрачной структуры экономики, очищения ее от криминальной составляющей и создания новых рабочих мест в промышленности ДНР обречена на постоянный отток населения и деградацию своего потенциала.

Главная сложность, связанная с анализом экономики ДНР — отсутствие достаточного массива статистических данных. Как пояснял в середине прошлого года в интервью журналу «Эксперт» вице-премьер и министр по налогам и сборам правительства ДНР Александр Тимофеев (Ташкент), выживший при покушении на Захарченко, информация по бюджету республики и ее ВВП остаётся закрытой, поскольку она может дать преимущество противнику — Украине. Поэтому вместо публикации макроэкономических показателей в абсолютных величинах власти ДНР чаще всего сообщают о темпах прироста по тем или иным параметрам. Например, в том же интервью Тимофеев говорил, что «рост экономики в 25% годовых — это неплохой показатель, и мы постараемся этот темп удержать». В начале нынешнего года Министерство экономического развития ДНР сообщило о двузначных темпах в ряде отраслей промышленности республики: текстильное производство, производство одежды и кожи увеличилось за год в 1,8 раза, неметаллической минеральной продукции — в 1,6 раза, пищевых продуктов, напитков и табачных изделий — на 24,1%, продукции машиностроения — на 13,6% и т. д.

Но столь высокие темпы роста связаны прежде всего с очень низким базовым уровнем 2015 года. По данным опубликованного в прошлом году доклада Института экономических исследований «Экономика ДНР: состояние, проблемы, пути решения», в 2015 году объем реализованной предприятиями Донецка промышленной продукции сократился к довоенному 2013 году более чем втрое — с 96,8 млрд до 29,4 млрд рублей. Добыча угля за этот же период упала почти вчетверо — с 37,8 млн тонн до 10 млн тонн. В металлургии же падение оказалось совершенно катастрофическим: выплавка стали с 2013 по 2015 годы снизилась с 169 до 1 тысячи тонн, производство металлопроката — с 93 до 12 тысяч тонн.

По итогам прошлого года ряд производственных показателей действительно свидетельствовал о том, что худшие времена позади. Как сообщил и.о. министра промышленности и торговли ДНР Алексей Грановский в своем выступлении в парламенте республики в конце 2017 года, объем реализации продукции металлургического комплекса должен был превысить 44,5 млрд рублей, работало уже 49 предприятий. Стало подавать признаки жизни и машиностроение — за прошлый год, по данным доклада Грановского, его доля в реализации промышленной продукции выросла с 0,7% до 1,4%, или 2,7 млрд рублей. Исходя из последнего показателя, общий объем промышленного выпуска ДНР в прошлом году можно оценить примерно в 193 млрд рублей. Для сравнения, в соседней с ДНР Ростовской области объем промпроизводства в 2016 году составлял порядка 850 млрд рублей.

Однако следует учесть, что в ДНР министерство промышленности и торговли не курирует угольную отрасль, которая подведомственна другой структуре правительства республики — министерству угля и энергетики. По его данным, за десять месяцев прошлого года в ДНР было добыто 5 млн тонн угля, а по информации Минэкономразвития республики добыча каменного угля в республике выросла на 29,3%. За семь месяцев этого года угледобывающие предприятия ДНР всех форм собственности добыли 4,7 млн тонн угля, выполнив план на 117%.

Подавляющая часть промышленной продукции ДНР уходит на экспорт — внутренний рынок обслуживают главным образом небольшие предприятия, которые выпускают пищевую продукцию, мебель и другие товары массового потребления. В статье сотрудников Донецкого национального технического университета (ДНТУ) Татьяны Семеновой и Всеволода Малова «К вопросу о развитии внешнеэкономической деятельности в ДНР» приводятся такие показатели внешнеторгового оборота республики. В 2017 году объем экспорта составил $ 102,6 млн — почти вдвое больше, чем годом ранее, причем на 153,9% вырос экспорт продукции высокотехнологичного и наукоемкого производства, например, машин, оборудования, механизмов, который упомянутые авторы считают наиболее перспективной для ДНР нишей. Однако практически сопоставимыми темпами (плюс 74,5%) рос и импорт, объемы которого многократно превосходят экспорт: $ 447 млн в прошлом году. Таким образом, отрицательное сальдо внешней торговли ДНР в 2017 году составило $ 344,4 млн, тогда как годом ранее оно находилось на уровне $ 203,8 млн. Для сравнения, еще в 2014 году Донецкая область Украины имела положительный внешнеторговый баланс в $ 823,8 млн. Понятно, что при нынешнем разрыве между экспортом и импортом в пользу последнего экономика ДНР критически зависит от внешних факторов, точнее, от одного из них — России.

Власти ДНР заявляют, что республика ведет экономическое взаимодействие уже примерно с шестью десятками стран, но основной внешнеторговой сферой остается рынок России, на который приходится, по данным Главстата ДНР, как отмечают в своей статье Семенова и Малов, 65,8% экспорта и 83,6% импорта. В 2017 году некоторые предприятия ДНР предприняли успешную попытку выйти на рынок Белоруссии, но экспорт в эту страну составил всего $ 98,8 тысяч, импорт же превысил $ 14,8 млн, или 3,3% от его общего объема. Кроме того, утверждается, что ДНР торгует с Германией, Польшей, Китаем, Египтом, Эквадором и не в последнюю очередь Украиной, чья доля в экспорте республики составляла в прошлом году, несмотря на блокаду Донбасса, 5,5%, а в импорте — 5%. Однако, признают авторы ДНТУ, существенное количество перспективных рынков Европы, Азии, Африки, Америки, на которые когда-то поставляли свою продукцию предприятия Донбасса, потеряны.

Гибель Александра Захарченко и предстоящие изменения в конфигурации власти ДНР неизмежно затронут и сферу экономической политики республики. Все последние годы она была прерогативой Александра Тимофеева. Захарченко, хотя в свое время и занимался мелким бизнесом, в рамках разделения сфер влияния со своими соратниками в это направление почти не вмешивался, говорит экономический аналитик, редактор портала «Сонар-2050» Иван Лизан. «Поэтому именно в „Ташкента“ в последние годы летели все камни в области экономики, — отмечает он. — Главная претензия заключалась в очень высокой налоговой нагрузке на бизнес, штрафах за налоговую оптимизацию и так далее. Кроме того, создавались госпредприятия-монополисты в различных сферах, прежде всего в ЖКХ, строительной отрасли. В результате вся экономическая модель свелась к тому, что госпредприятия устанавливали контроль в ключевых отраслях и через них с населения взимались деньги. Звучали и обвинения в коррупции — якобы через эти предприятия выводились деньги, например, через откаты при закупке оборудования, которые оседали в карманах элиты республики. В том, что казнокрадство имело место, сомнений нет, но главный вопрос заключается в том, насколько оно было масштабным и какой урон наносило экономике ДНР. Для этого нужно хотя бы примерно понимать объемы трансфертов из России, а эта информация отсутствует. Единственное, о чем можно судить достоверно — эти трансферты из года в год сокращались, поскольку война затихла, были запущены некоторые предприятия, то есть налогооблагаемая база худо-бедно расширялась. Поэтому вызывавшие недовольство предпринимателей действия „Ташкента“, скорее всего, были нацелены на то, чтобы собрать как можно больше денег для выполнения социальных обязательств перед населением».

С этой точки зрения, определенные экономические успехи у ДНР есть. «Давно кончилось то время, когда в ДНР не хватало продуктов питания, лекарств, горючего, стройматериалов — товарами базового потребления республика обеспечена, что позволяет заниматься реализацией ряда госпрограмм, — продолжает Лизан. — Но национализация крупнейших предприятий не означала, что они заработали на полную мощность. Кроме того, эти предприятия действуют через посредника в виде ЗАО „Внешторгсервис“, которого часто связывали с олигархом Сергеем Курченко. Эта схема непрозрачна и осложняется неполной статистикой — если ориентироваться на открытые данные, то в картине экономики остается много неизвестных: например, нет даже сведений о том, сколько работает шахт. Нет и данных об экспорте угля на Украину через Россию — ни физических объемов, ни о том, сколько денег от экспорта остается в республике. В результате вся экономика держится на „договорняках“, хотя определенные положительные тенденции все же присутствуют. Но отток населения продолжается по объективным причинам — из-за нехватки рабочих мест. Металлургические предприятия главным образом стоят, большинство высококвалифицированных специалистов уехали на Украину и в Россию. Есть определенная надежда на то, что рост занятости в промышленности будет благодаря запуску горловского химкомбината „Стирол“, где планируется выпускать карбамид. Но пока наиболее стабильные доходы дают госслужба и вооруженные силы — зарплата у рядового контрактника начинается от 15 тысяч рублей, и многие идут служить. Такая же история на Украине: бедность стимулирует молодежь идти в армию, потому что она дает хоть какой-то доход, а учитывая то, что война превратилась в вялотекущее действо, вероятность погибнуть невелика. Ситуация, типичная для любого замороженного конфликта».

«ДНР, являясь во многом „дочерним предприятием“ Российской Федерации, скопировала ключевые черты ее социально-экономического устройства, помноженные на остатки украинских нравов, сугубо региональную специфику и военную ситуацию, — рассуждает политолог, эксперт по Донбассу Станислав Смагин. — Поэтому если в России воцарился гибрид феодализма с диким капитализмом, то в ДНР — чистый военный феодализм с элементами набегового хозяйства и институционализированного разбоя. Недаром местные жители иронически называют республику „Тортугой“, вспоминая знаменитый пиратский остров Карибского моря. Пример из жизни: мой товарищ, руководящий фирмой по торговле строительной техникой, попросил меня узнать у донецких контрагентов, возможен ли в республике спрос на его товар. Мне ответили, что теоретически это возможно, но везти технику, тем более солидную и не самую дешевую, в ДНР — это примерно такой же риск, как отправлять журналистов в ЦАР: отберут и заставят благодарить, что еще легко отделались».

«Поэтому, — продолжает Смагин, — если говорить об экономике ДНР как сфере, призванной работать на благо граждан, то она свои прямые функции выполняет довольно неважно, как по объективным причинам военного времени, так и по субъективным — качеству институтов и человеческому фактору. — А вот как объект набегового или подсечно-огневого кормления узкой управляющей прослойки она весьма привлекательна — добра на донбасской земле хватает, да и Россия помогает. Впрочем, это кормление — дело конкурентное и небезопасное, и версия, что террористы, заложившие взрывчатку в кафе „Сепар“, метили в первую очередь не в Захарченко, а в оставшегося в живых министра доходов и сборов Тимофеева, выглядит, извините за мрачный каламбур, вполне имеющей право на жизнь».

Поэтому, резюмирует политолог, смена персоналий в руководстве республики может привести разве что к реструктуризации системы кормления и каким-то, пусть и громким, сменам собственников: «Скажем, и.о. главы ДНР Дмитрий Трапезников считается человеком, долгое время близким к Ринату Ахметову, а „люди Ахметова“ примерно как сотрудники правоохранительных органов и спецслужб — бывшими не бывают. Какие-то же кардинальные и коренные (или анонсируемые в качестве таковых) изменения на стыке политики и экономики, вроде прошлогодней декларации о национализации предприятий украинских собственников, не принимаются без согласования с Москвой, и в ближайшее время ожидать их вряд ли приходится».

Тем не менее, по словам руководителя центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василия Колташова, российский капитал старается постепенно преодолеть коррупционную систему отношений, которая сложилась в ДНР и ЛНР, и создать там какое-то подобие порядка, присутствующего во многих российских регионах — нечто подобное сейчас пытаются сделать и в Крыму, и в Дагестане. И здесь, полагает экономист, в будущее экономики ДНР может вмешаться фактор усиления противоречий в глобальной экономике между США и Евросоюзом: «На Донбассе есть интерес к постепенному уходу мафиозно-олигархического хаоса и приведения ситуации к какому-то порядку — но не для того, чтобы отдать это Украине, порадовав Евросоюз. В Европе закроют глаза и на Крым, и на Донбасс, если будет такая объективная необходимость в рамках игры на мировой карте против США. В этом масштабе уровень противоречий совершенно другой, и на нем уже никого не волнует, будет или не будет Донбасс частью Украины».

Николай Проценко