«Более активная позиция России могла бы предотвратить сдачу Косово»

В рамках ведущегося при посредничестве ЕС Брюссельского процесса 18 июля прошли очередные переговоры между президентом Сербии Александром Вучичем и «президентом» сепаратистского Косова Хашимом Тачи. Незадолго до этого сербская делегация во главе с депутатом парламента, косовским сербом Славишей Ристичем встретилась с заместителем председателя Государственной думы РФ Петром Толстым и заместителем секретаря генерального совета партии «Единая Россия» Сергеем Железняком. О чем сербская делегация просила российских партнеров, что Сербии принесет возможное подписание соглашения с Приштиной и кто может отнять у Сербии Косово, EADaily рассказал профессор факультета политических наук Университета в Белграде, председатель движения «За сохранение сербского государства» Слободан Самарджич, который в 2007 и 2008 году занимал должность министра по вопросам Косово и Метохии в правительстве Воислава Коштуницы.

Профессор Самарджич, вы находились в составе сербской делегации, которая посетила Государственную думу, чтобы описать возможные последствия подписания юридически обязывающего соглашения между Белградом и Приштиной. Расскажите, пожалуйста, более подробно о подводных камнях, которые таит это соглашение.

Мне хотелось обратить внимание на этот документ, который может быть опасным не только для Сербии, но и для всего региона. «Юридически обязывающее соглашение о всеобъемлющей нормализации отношений» на самом деле и есть признание независимости Косово. Если нормализация всеобъемлющая, тогда Косово по отношению к Сербии во всем независимо, оно получает право вступать в международные организации, формировать свою армию, может делать, что пожелает. В этом опасность данного документа.

Нужно иметь в виду, что его подписание повлечет за собой многочисленные последствия. Сербия этим актом нарушила бы Резолюцию 1244 СБ ООН, так как в ней в трех местах упоминается территориальная целостность Союзной Республики Югославия — Сербия ее правовая наследница. Это означало бы добровольный отказ Сербии от части своей территории, и с этой точки зрения это не было бы нарушением международного права. Международное право защищает территорию одного государства. Но если Сербия подписанием подобного соглашения не желает защищать собственную территорию, никто не может ей это запретить.

Второй момент, на который я хотел бы обратить внимание, это тот факт, что армия Косово уже находится в процессе формирования. Подписание юридически обязывающего соглашения значило бы то, что у сербов нет никаких претензий к косовским албанцам по поводу того, что они создают свою армию, свои боевые подразделения, и приобретают соответствующее вооружение. А следующий шаг который за этим следует — это вступление в НАТО.

Вступление Косово в НАТО может создать для Сербии вполне реальные проблемы. Существует проект «Великой Албании» или «естественной Албании», который ни для кого не является секретом. Албанцам недостаточно одного Косово. Они претендуют на юг Сербии и некоторые другие территории, которые считают своими. Сербия не сможет сопротивляться Косово, если оно вступит в НАТО. Сербия могла бы выйти из положения, только если бы она сама стала членом альянса. Похоже, что для действующего руководства Сербии это станет хорошим предлогом заставить народ согласиться с подобным решением. Перед угрозой дальнейшей албанской экспансии вступление в НАТО кажется логичным.

Все, о чем я говорю, зависит от того, подпишет ли президент Сербии Александр Вучич юридически обязывающее соглашение с Приштиной. Как мне кажется, он идёт в этом направлении широкими шагами. Во время встречи с российскими друзьями и политическими партнерами в Государственной думе мы хотели обратить внимание на эти моменты, и они это очень хорошо восприняли.

Когда Александр Вучич говорит, что Сербия никогда и ни при каких условиях не признает независимость Косово, значит ли это, что непосредственно в самом признании сепаратистское Косово и не нуждается?

«Юридически обязывающее соглашение с Приштиной» и есть формальное признание Косово, несмотря на то, что слово «признание» в нем не фигурирует. Тут фигурирует то, что на самом деле и является признанием — всеобъемлющая нормализация отношений. Это значит, что Сербия признает право Косово действовать самостоятельно, оно, как любое государство, может делать, что пожелает, вступать в международные организации, и прочее. Отсутствие слова «признание» — всего лишь уступка представителей ЕС президенту Вучичу и министру иностранных дел Дачичу, чтобы они могли заявить сербской общественности, что никого не признавали. Вучич действительно постоянно повторяет, что признания не будет. Но несмотря на то, что нет такого слова, есть такое содержание. Мне кажется, что даже сам Вучич это уже не скрывает.

Когда должно произойти подписание этого соглашения?

Процесс сильно ускоряется. ЕС уже использует термин «окончательная фаза брюссельских переговоров». С албанской стороны тоже слышны заявления о том, что речь идет об «окончательной фазе». В Сербии на этом внимание все еще не акцентируется. Но 18 июля в Брюсселе встретились Вучич и Тачи, переговоры по поводу этого документа уже открыты.

Когда мы говорим «переговоры», то мы должны понимать важный момент — переговоры подразумевают участие двух сторон, которые договариваются, а третья сторона посредничает. В данном случае Сербия — единственная сторона, которая проигрывает, так как две оставшиеся стороны — ЕС и Косово — настроены против нее. Тут нет переговоров как таковых, это просто ультимативный акт. Документ, который должен стать итогом переговоров, сформулируют не Белград и не Приштина. Это сделают чиновники департамента внешних связей ЕС и подадут на подпись Вучичу и Тачи. Договор будет в пользу Тачи, так как речь идет о признании Косово. Вучич несколько месяцев будет откладывать его подписание, но в итоге сделает это.

Президент Сербии уже готовит сербскую общественность к тому, что если компромисс с Приштиной будет достигнут, он подпишет соглашение. Что имеется в виду под компромиссом? Мы этого не знаем. Но на основании всех предыдущих разговоров можно предположить, что компромиссным решением было бы, если бы сербы в Косово и Метохии получили так называемое Сообщество сербских муниципалитетов. Давайте посмотрим, в какой степени это можно считать компромиссом. Сообщество сербских муниципалитетов в Брюссельском соглашении фигурирует как ассоциация, которая создается в соответствии с «конституцией» и «законодательством» сепаратистского Косово. И не более того. Эта ассоциация будет наделена функциями надзора на местном уровне. У нее не будет законодательных или исполнительных полномочий. Просто Сообщество сербских муниципалитетов будет контролировать исполнение законов, принимающихся Приштиной. Это низший из возможных уровней, автономией тут и не пахнет. Сербия здесь ничего не получает.

Вучич плохо вел эти переговоры, он все отдал косовским албанцам и загнал сам себя в тупик. Теперь албанцы не хотят соглашаться даже на эту небольшую уступку. Идет сражение за Сообщество сербских муниципалитетов. Сербской общественности эта ассоциация подаётся как что-то очень значимое. По моему мнению, Запад все-таки заставит Приштину согласиться на формирование Сообщества, тем более, что оно создается согласно «конституции» и «законам» Косово. В итоге Приштина согласится на то, что скажут США. Потом Вучич заявит — у нас есть компромисс, поэтому мы подписываем соглашение. Посмотрим, под каким соусом он подаст это сербскому народу.

В условиях, когда переговоры зашли столь далеко, сможет ли Сербия с помощью каких-то действий сохранить свою государственность?

Сегодня очень сложно это сделать, и поэтому сложно ответить на этот вопрос. Многое было сделано для того, чтобы Сербия сама отказалась от выполнения своих функций на территории Косово и Метохии. Правительство Александра Вучича передало Приштине управление в четырех муниципалитетах на севере Косово, закрыла свои органы власти, такие, как полиция и суд, передала международный телефонный код и свои электросети на севере края, которые до этого нормально функционировали. Действующее руководство зашло слишком далеко. Может быть, какое-то другое правительство предприняло бы какие-то действия, чтобы остановить этот процесс. Если бы Сербия прекратила усиленное движение в сторону признания Косово, тогда мы бы имели то, что называется замороженным конфликтом.

Предыдущее правительство Сербии, которое до 2008 года вело переговоры о Косово, хорошо понимало, что албанская сторона пользуется поддержкой США, и что в какой-то момент она в одностороннем порядке провозгласит независимость. Мы вели переговоры о широкой автономии Косово и Метохии, но мы решили, что в случае провозглашения независимости нужно выбрать вариант замороженного конфликта. Это означало бы прекращение всех отношений с Приштиной, но при этом Сербия любой ценой сохранила бы все свои функции в сербских муниципалитетах Косово. Это муниципальное управление, это образование и здравоохранение, это суды. Вучич с момента прихода к власти передал всё это албанцам, но все еще не подписал юридически обязывающее соглашение с ними. Так что теоретически если бы переговоры с албанской стороной прекратились, весь процесс остановился бы.

Я считаю, что на сегодняшний день только Сербская православная церковь могла бы воспрепятствовать реализации плана Александра Вучича. Церковь всеми доступными средствами — литургией, проповедью — могла бы объяснить народу, который ей доверяет, о чем идет речь. Вторая возможность — российская сторона могла бы менее благосклонно смотреть на все эти события и сыграть более активную роль.

Считаете ли вы, что Россия дипломатическими средствами может более активно поддерживать позицию Сербии и при этом не провоцировать дальнейшее ухудшение отношений с Западом?

На поле дипломатии Россия сделала все, что смогла. Необходимо сделать на один шаг больше. Россия могла бы дать сербской общественности понять, что она не поддерживает подписание соглашения между Белградом и Приштиной. Если бы Россия об этом заявила, пророссийски ориентированная общественность Сербии на это среагировала бы и оттолкнула демагогию и вербальные манипуляции, которыми пользуется Вучич. Он должен был бы подумать, как подписать документ, против которого открыто выступает сербская общественность. Вучич довольно успешно представляет сербской общественности свое сотрудничество с Россией как полную поддержку Москвой всех его действий. Если всем, в том числе и России, понятно, что Вучич на самом деле готовится признать Косово, она могла бы употребить свое влияние и четко выразить свою позицию.

В момент подписания соглашение с Приштиной уже становится международным документом?

Оно становится документом международного права, потому что его на равных подписывают два субъекта этого права. Сербия подписанием соглашения с Приштиной сделает Косово субъектом международного права. Это было бы нашим вкладом в косовскую государственность. Подписание подобного документа Сербией равно катастрофе. Нас интересует, возможно ли избежать этого. Осталось время на то, чтобы благодаря более активной позиции Сербской православной церкви и России остановить манипулирование общественным мнением, когда речь идет о настоящей природе этого соглашения.

В дипломатической практике существует старая поговорка, которая представляет для Сербии интерес. Она звучит так: ничего не завершилось, пока все не завершилось. Вы можете довести какой-то процесс до самого конца. Но если вы не сделаете окончательный шаг, а в данном случае это подписание международного соглашения, все, что делось до этого, не начнёт действовать. Это международная практика, которую неплохо было бы применить в случае нашей страны.

Это значит, что никто не сможет отнять Косово у Сербии, пока она сама от него не откажется?

Именно. Поэтому международное сообщество так сильно старалось, чтобы Сербия признала Косово. Запад мог оккупировать Косово, держать его под своим управлением и контролем бесконечно долго. Но он с самого начала понимал, что пока Сербия не признает независимость Косово, дело не закончено. С подписания первого Брюссельского соглашения в 2013 году Сербия постепенно идет к признанию Косово. Подписание юридически обязывающего соглашения, которого, я надеюсь, все-таки не произойдёт, является финальным актом этого процесса.