«Иностранный легион» Тегерана: Схватка Ирана и США за Ирак

За прошедшими 12 мая в Ираке парламентскими выборами крупнейшие партии страны вступили в переговоры о формировании коалиционного правительства. Ни одной из участвовавших в выборах политических сил не удалось заручиться решающей поддержкой избирателя. Признанный победителем блок «Аль-Сайрун» («Альянс революционеров за реформы») во главе с политиком-богословом Муктадой ас-Садром получает лишь 54 депутатских кресла в 329-местном парламенте. Идущим следом за ним двум другим шиитским объединениям — «Фатах» («Завоевание») и «Наср» («Победа») — отходит соответственно 47 и 42 мандата в Совете представителей арабской республики.

Переговоры о создании кабинета «национального единства» обещают быть длительными и сложными. На внутриполитическую раздробленность Ирака, которая по результатам майских выборов приобрела ещё более выраженный характер, наслаиваются неблагоприятные внешние факторы. Один из ключевых в этом ряду — фактор повышения градуса конфронтации между США и Ираном, выталкивающей Ирак в состояние «прифронтовой страны». Возможно единственное, что «объединило» Вашингтон и Тегеран на выходе из выборов 12 мая, так это их неприязнь к политической фигуре Муктады ас-Садра. Ни США, ни Иран не в восторге от его выдвижения в топ-лист ведущих иракских политиков. Во всём остальном перед Америкой и Исламской Республикой открывается поле предстоящей жёсткой конкуренции в Ираке.

Ас-Садр отвечает американцам и иранцам взаимностью, при этом по-разному трактует их роль в Ираке. 29 мая он отверг вмешательство Ирана и США в вопросе создания коалиционного правительства арабской страны. «Иран является соседним государством, которое беспокоится за свои интересы, и мы надеемся, что он не будет вмешиваться в дела Ирака. Соединённые Штаты — страна-захватчик, и мы тем более не позволим им вмешиваться», — заявил политик.

Ирану есть на кого опереться в этой борьбе. Альянсы «Фатах» под руководством Хади аль-Амери и «Наср» действующего премьер-министра Ирака Хайдера аль-Абади позиционируются дружественными Тегерану силами. Особенно первый блок, фактически являющийся политическим лицом созданного в 2014-м преимущественно шиитского военизированного объединения «Силы народной мобилизации» («Хашд аль-Шааби»).

Они были образованы без малого четыре года назад, когда террористическая организация ДАИШ («Исламское государство»*, ИГ*, ИГИЛ*, запрещена в России) захватила второй по величине иракский город Мосул и оккупировала до трети всей территории страны. Создание народного ополчения поддержал духовный лидер иракских шиитов великий аятолла Али Систани, который издал специальную фетву (религиозное предписание), призвав правоверных «сражаться за свои дома и святые места».

На фоне полного обрушения северного и западного фронта борьбы с ИГ*, падения боевого духа и дезориентации иракской армии в тот сложнейший для страны период основу ополчения составили иррегулярные отряды шиитской милиции, действовавшие первоначально под эгидой МВД Ирака. Впоследствии в составе «Хашд аль-Шааби» появились подразделения курдов-езидов, христиан и арабов-суннитов. На сегодняшний день «Силы народной мобилизации» (СНМ) представляют собой зонтичную организацию из нескольких десятков, в основном шиитских, формирований. Наиболее крупными из них являются «Организация (Бригады) Бадр», «Асаиб Ахль аль-Хак», «Катаиб Хезболла». В целом шииты составляют до 80% личного состава формирований СНМ, численность которых оценивается в 100−120 тыс. бойцов. Мобилизационный потенциал Сил выражается в 2 млн человек, ежегодное госфинансирование — около $ 2 млрд. Филиалы «Хашд аль-Шааби» имеются в большинстве провинций страны.

Его нынешним руководителем является Фалих аль-Файяд — советник премьер-министра Ирака по национальной безопасности. Он выступает, скорее, номинальным главой многотысячной структуры. Ключевые фигуры СНМ — вышеуказанный Хади аль-Амери (возглавляет «Организацию Бадр») и заместитель командующего «Хашд аль-Шааби», лидер группировки «Катаиб Хезболла» Абу Махди аль-Мухандис (1). Также называется имя генерального секретаря группировки «Харакат Хезболла аль-Нуджаба» Акрама аль-Кааби.

Отряды СНМ, располагавшие на первом этапе только стрелковым оружием, в настоящее время имеют на вооружении бронетехнику, включая танки, артиллерию, ракетные установки, беспилотники. Значительные партии вооружения поступили из Ирана, часть техники, в том числе американского производства, была передана ополченцам правительственной армией.

Парламент Ирака в ноябре 2016 года одобрил законопроект, предусматривающий включение формирований «Хашд аль-Шааби» в ряды ВС страны. В ополчении устанавливается структура из командования, штаба, видов войск, и, собственно, боевых подразделений, которые функционируют на основании уставов и положений, действующих в иракских вооружённых силах.

Отряды СНМ последние два года проходят этап интеграции в систему обороны арабской республики, который сложно назвать лишённым проблематики. «Секторальное разделение», свойственное политической действительности «постсаддамовского» Ирака, нашло свои зримые проявления и в данном вопросе. «Хашд аль-Шааби» подчиняется верховному главнокомандующему ВС, премьер-министру Ирака Хайдеру аль-Абади (шиит). Министр обороны страны, который традиционно является суннитом, отстранён от этой прерогативы.

В марте 2018 года формирования СНМ официально вошли в состав силовых структур Ирака. Соответствующий декрет издал глава правительства аль-Абади. Согласно документу, бойцы ополчения, принимавшие участие в антитеррористической кампании против ИГ* наравне с армией и федеральной полицией, отныне имеют привилегии военнослужащих. В частности, это касается денежного довольствия и возможности получить специализированное образование в военно-учебных заведениях Ирака. Как следствие, набор ополченцев в СНМ в последние месяцы привёл к снижению потока новобранцев в регулярные войска Ирака.

Отряды «Хашд аль-Шааби» доказали свою эффективность в боях с ИГ*, хотя на первых порах неумение действовать слаженно и организованно, отсутствие военных навыков у многих ополченцев вело к большим потерям. «Силы народной мобилизации» были задействованы в боевых действиях на самых опасных участках, сыграли решающую роль во взятии городов Рамади и Тикрит, в боях под Эль-Фаллуджей, Самаррой, участвовали в операции по освобождению Мосула. В октябре прошлого года, после проведённого 25 сентября в Иракском Курдистане референдума о независимости, формирования шиитских ополченцев сыграли одну из основных ролей в вытеснении курдских сил «пешмерга» из Киркука и других спорных с курдами территорий на севере Ирака, после чего установили свой контроль над основными нефтяными полями этого региона.

«Хашд аль-Шааби» продолжает активное участие в операциях против боевиков ИГ* в северной провинции Найнава и западном регионе Анбар, в том числе в районах, прилегающих к границе с Сирией. Ополченцы охраняют стратегические дороги и объекты в столичном округе страны. За годы войны с игиловцами СНМ выросли в серьёзную боевую организацию. Как отмечают эксперты, есть основания считать, что «инкорпорация шиитской милиции в вооружённые силы страны есть очень важный и принципиальный шаг в сторону создания альтернативных военных структур именно моноконфессионального плана, которые становятся гарантом политической живучести шиитов Ирака и в то же время находятся в правовом поле» (2).

В гарантированности «политической живучести шиитов» Ирака больше других внешних сил заинтересован соседний Иран. Его главным союзником на Ближнем Востоке из числа негосударственных военизированных акторов была и остаётся ливанская «Хезболла». Но преимущественно шиитское ополчение «Хашд аль-Шааби», бойцы различных группировок которого сражаются вместе с «Хезболлой» на стороне правительственных войск в Сирии, имеет для Тегерана в складывающихся условиях не меньшую геополитическую ценность.

Создание и деятельность СНМ способствовали усилению иранского влияния в Ираке. Это строго ориентированный на Иран, подконтрольный ему, получающий из ИРИ мощную оружейную и достаточно внушительную финансовую поддержку региональный фактор. Последний пока не усилился настолько, чтобы иметь решающее влияние на исход всеобщих выборов в Ираке, формирование соответствующей «шиитскому выбору» арабской республики вертикали власти. В этом можно было убедиться по результатам парламентских выборов 12 мая. Тем не менее, факт выдвижения отчётливо проиранской политической единицы в лице блока «Фатах» Хади аль-Амери на вторую поствыборную позицию говорит сам за себя.

Влияние Тегерана на Багдад имеет тенденцию к росту. В связи с чем уже для Соединённых Штатов и их ближайших партнёров в регионе (Израиль и Саудовская Аравия) есть все основания с удвоенной энергией приступить к практическим шагам, которые призваны нейтрализовать «чрезмерное иранское усиление» в Ираке.

Напомним, 22 октября 2017 года в Эр-Рияде состоялось первое заседание Координационного совета Саудовская Аравия — Ирак, участником которого был бывший американский госсекретарь Рекс Тиллерсон. Его визит тогда запомнился призывом к Багдаду вывести все проиранские вооружённые группировки с территории Ирака. Данный посыл Тиллерсон озвучил в присутствии короля Салмана ибн Абдул-Азиза аль-Сауда и иракского премьера Хайдера аль-Абади.

Если саудовский монарх не имел ничего против подобного заявления Тиллерсона, а был только всецело за него, то позиция главы правительства Ирака резко диссонировала с совместным антииранским порывом Вашингтона и Эр-Рияда. В этом Тиллерсон убедился на следующий день, когда 23 октября канцелярия Хайдера аль-Абади распространила достаточно жёсткое заявление Согласно ему, «ни у одной из (внешних) сторон нет права вмешиваться во внутренние дела Ирака».

На этом размолвка США и Ирака не была исчерпана. Тиллерсону пришлось скорректировать своё ближневосточное турне и отправиться с незапланированным визитом в Багдад. Здесь иракский премьер провёл с ним разъяснительную беседу, суть которой сводилась к тому, что бойцы шиитского ополчения Ирака «Хашд аль-Шааби» не «пришлый элемент», управляемый из Ирана, а иракские граждане, с оружием в руках защищающие свою страну от террористов ИГ*. Аль-Абади при этом настоятельно рекомендовал Тиллерсону отказаться от восприятия отрядов иракских шиитов в качестве некоего деструктивного элемента в регионе. Напротив, по словам главы правительства, которые передали СМИ Ирака, «Хашд аль-Шааби» необходимо всячески поддерживать в борьбе с терроризмом.

Эту и другие мысли Багдада в адрес американской администрации позднее повторили и в Тегеране. Причём сделали это в развёрнутой форме, с акцентом на тщетность предпринимаемых администрацией Дональда Трампа и семьёй Аль-Сауд усилий поссорить Ирак с Ираном, приблизив таким образом иракское правительство к «щедрым объятиям» Эр-Рияда. Выпад Тиллерсона его иранский коллега Мохаммад Джавад Зариф тогда парировал указанием на то, что бойцы-шииты иракского ополчения не могут «уйти домой», ибо они находятся у себя дома.

В Ираке создаётся подобие иранского Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), для этой миссии Тегеран отбирает наиболее подготовленные в военном плане и идеологически близкие себе подразделения СНМ. Такого мнения придерживаются не только многие аналитики на Западе и в арабских монархиях Залива, оно находит свои подтверждения и в периодически всплывающих в СМИ «сведений» западных разведок. Руководство КСИР Ирана имеет самые тесные связи с лидерами ключевых группировок, входящих в зонтичную «Хашд аль-Шааби». Командующий спецподразделением «Кодс» в составе иранского Корпуса бригадный генерал Касем Сулеймани называется одним из лучших друзей лидера иракской «Организации Бадр», первого номера блока «Фатах» Хади аль-Амери.

Отряды СНМ на всех антитеррористических фронтах борьбы с ИГ* прежде и теперь ставили перед дислоцированным в Ираке американским контингентом дополнительные проблемы. Прямого операционного взаимодействия между военными США и группировками «Хашд аль-Шааби» не может быть в силу ряда объективных причин. Что касается опосредованной иракским командованием в Багдаде связи, то она, большей частью, призвана исключить вероятные столкновения американских морпехов с шиитскими ополченцами, чем наладить между ними хоть какую-то координацию действий.

Вашингтон воспринимает шиитский костяк СНМ в качестве однозначно враждебного себе «иностранного легиона» Ирана на иракском военно-политическом театре противостояния с «режимом мулл». Условный «КСИР Ирака» — важнейший элемент тегеранской стратегии по укреплению позиций ИРИ в арабском мире. Он также первое звено, начиная с западных рубежей Исламской Республики, в так называемой «шиитской дуге» или «шиитском коридоре»: Иран — Ирак — Сирия — Ливан.

Иранцы заполнили образовавшийся после вторжениия ИГ* в Ирак «вакуум» мощным военным игроком, к созданию которого с нуля они приложили руку далеко не на последних ролях. И теперь пытаются развить успех в политическом ключе. СНМ постепенно становится внутрииракским фактором, с которым не может не считаться ни один из местных политиков, включая и номинального победителя выборов Муктаду ас-Садра.

На текущем этапе продолжающихся в Багдаде поствыборных политических консультаций вокруг формирования коалиционного правительства и Иран, и США не сидят сложа руки. Приходят сообщения о попытках Тегерана склонить три политических объединения к общей позиции, выступить единым фронтом в переговорах о коалиции с «неудобным» ни для кого Муктадой ас-Садром. Помимо блоков «Фатах» и «Наср», это также преимущественно шиитская партия «Давлат аль-Канун» («Государство закона») предыдущего премьер-министра Нури аль-Малики, которой отходит 25 мест в новом созыве иракского парламента.

Экс-премьер, а ныне вице-президент Нури аль-Малики стал фактическим инициатором создания преимущественно шиитского ополчения «Хашд аль-Шааби». В 2014 году это не позволило ему удержаться на вершине власти. Однако теперь он может использовать шанс, чтобы укрепить свои позиции в иракской иерархии. И этот шанс представляется бывшему главе правительства, за последние годы изрядно испортившему отношения с США, но улучившему их с Ираном и Россией, во многом благодаря признанию его вклада в создание СНМ.

Не дремлют и США. Ранее издающаяся в Лондоне панарабская газета Asharq Al-Awsat (просаудовское издание) поделилась информацией об установившемся между представителями США и Муктады ас-Садра по итогам избирательной гонки «коммуникационном канале». Американцев волнуют вопросы дальнейшего курса «победителя иракских выборов», учитывая известное прошлое их отношений с шиитским политиком-богословом и его «движением садристов».

Геополитические противники Ирана настаивают на необходимости роспуска СНМ по факту достижения этой военизированной структурой цели в виде разгрома «террористического халифата» (ИГ*). Они педалируют опасения некоторых иракских политиков, прежде всего в суннитском и курдском лагерях, по поводу того, что «Хашд аль-Шааби» может стать «преторианской гвардией», по своему усмотрению свергающей и назначающей правительства. Тегеран отвергает подобные измышления, указывая на стабилизирующую миссию «Сил народной мобилизации», и он готов биться не только за их сохранение, но и усиление в соседней арабской стране.

(1) В конце апреля Абу Махди аль-Мухандис заявил о продолжении антитеррористической миссии «Хашд аль-Шааби», так как ситуация с безопасностью остаётся «хрупкой», а «тысячи террористов ИГ* пребывают в стране». По словам заместителя командующего СНМ, с начала террористического вторжения в 2014 году в Ираке действовало 60 тыс. боевиков ИГ*. Двадцать тысяч из них были уничтожены, ещё 20 тыс. задержаны или покинули иракскую территорию. О том, что стало с остальными порядка 20 тыс. «воинами халифата», аль-Мухандис не уточнил. По всей видимости, это предполагает, что, по данным руководства СНМ, примерно третья часть некогда 60-тысячной группировки ИГ* в Ираке остаётся здесь в виде отдельных террористических анклавов или так называемых «спящих ячеек».

(2) Об ополчении «Аль-Хашд аш-Шааби» в Ираке, Институт Ближнего Востока, 21 мая 2018 г.

Ближневосточная редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ