Референдум в Белоруссии: какую судьбу выберет себе Лукашенко

В Белоруссии начиная с 2016 года муссируется информация о том, что в республике может состояться очередной референдум. Об этом уже не один раз говорили местные политики, чиновники и даже глава государства. Если проследить хронологию последних 2−3 лет, то вырисовывается довольно четкая картина того, что белорусский государственной аппарат, по всей видимости, окончательно «созрел» для очередного, уже четвертого за последние 25 лет плебисцита.

Еще в 2016 году практически одновременно о возможности проведения референдума заявил Александр Лукашенко и Либерально-демократическая партия Белоруссии (ЛДПБ), которая является ярким представителем «карманной оппозиции». Выступая перед депутатами парламента, президент Белоруссии тогда высказался о том, что «появились новые проблемы, вызовы», а потому «надо создать группу мудрецов, юристов, которые проанализируют основной закон», после чего, «если нужно будет, мы на это (изменение Конституции — EADaily) пойдем». Это была первая ласточка, которую многие в Белоруссии ждали на протяжении более десятка лет, прошедших после последнего референдума 2004 года, на котором Лукашенко получил возможность неограниченное количество раз становиться президентом. При этом если белорусский лидер просто высказался о том, что необходимо подумать о возможности внесения изменений в основной закон, то его «оппоненты», как себя называют в ЛДПБ, сделали более четкое заявление, которое с того времени стало рассматриваться в Белоруссии как один из основных вариантов списка вопросов на будущем плебисците. В ноябре 2016 года либерал-демократы предложили провести референдум одновременно с местными выборами депутатов, на который необходимо было вынести три вопроса: переход к выборам депутатов всех уровней по пропорционально-мажоритарной системе (половина депутатов избирается напрямую, половина — по партийным спискам); увеличение срока полномочий депутатов обеих палат парламента и местных советов с 4 до 5 лет; увеличение срока полномочий президента с 5 до 7 лет.

После этих заявлений на протяжении 2016−2017 годов о возможности нового референдума в Белоруссии стали говорить едва ли не каждый месяц. Масла в огонь подлили недавние высказывания Лукашенко и главы Центризбиркома республики Лидии Ермошиной. В марте 2018 года президент Белоруссии на встрече с судьями Конституционного суда совершенно недвусмысленно заявил о необходимости проработки вопроса изменения Конституции, а, значит, и проведения референдума, так как такие изменения могут быть приняты лишь в ходе всенародного обсуждения. Лукашенко тогда отметил, что «со временем мы придем к обсуждению вопроса о внесении изменений в основной закон…». «Жизнь не стоит на месте, она очень бурно развивается, и, естественно, мы должны успевать меняться сами, подстраиваться под эту жизнь… Естественно, Конституция должна быть на шаг-два впереди изменений нашего общества. Отсюда и проблема, которая перед нами, как я уже сказал, если не встала, то встанет, о корректировке, изменении норм Конституции», — заявил президент Белоруссии, добавив, что «нужно очень точно и правильно выбрать момент для внесения изменений в главный закон страны». Из заявления Лукашенко следовало, что он не переживает за изменения в Конституции, но опасается спекуляций по этому вопросу, а также возможной социально-политической напряженности внутри страны и негативной реакции на референдум со стороны Запада, как это было в прошлом.

Необходимо отметить, что углубляться в вопрос признания или непризнания ЕС и США референдумов 1995, 1996 и 2004 годов сегодня не имеет особого смысла, так как европейско-американская политика в отношении Минска имеет весьма своеобразный характер — когда необходимо, в Брюсселе и Вашингтоне легко закрывают глаза на происходящее в Белоруссии. Сегодня белорусское государство уже лишилась громкого статуса «последней диктатуры Европы», хотя ситуация в стране не только не изменилась, но и стала хуже — продолжаются преследования за мнение, отличное от официального, отсутствуют законность и верховенство права, на фоне ежедневных отчетов правоохранительных органов об арестах и посадках в стране усиливается атмосфера страха. При этом Запад перестал уделять происходящему в Белоруссии особое внимание, переведя свои отношения с официальным Минском в своеобразный режим ожидания.

Совершенно иная ситуация наблюдается во внутренней жизни страны — на фоне последних неудач белорусского государства в области экономики (за чертой бедности сегодня оказалось более полумиллиона белорусов), а также социальной политики (например, декрет о «тунеядцах») проведение очередного плебисцита необходимо осуществлять с особой осторожностью, и при этом как можно быстрее. Поэтому не случайно сегодня Лукашенко попытался официально снять с себя ответственность за грядущие перемены, заявив, что подготовить новый вариант основного закона страны должен Конституционный суд. «А вдруг жизнь перед нами поставит вопрос, может быть, не ребром, но сложится ситуация, что надо быстро, в течение года, выдать на-гора новую Конституцию, положить народу на стол — голосуйте (я сторонник только всенародного референдума), а у нас наработок не будет… вычлените и предложите, может быть, даже и вариант какой-то Конституции. Тогда мы сядем, надо — создадим конституционную комиссию, чтобы это было красиво, со всех слоев подтянем людей, обсудим эти варианты после того, как проработаем», — предложил белорусский лидер. Уловив мысли Лукашенко, о грядущем референдуме высказалась и глава ЦИК республики Ермошина, по словам которой, ее ведомство в случае необходимости сможет за «внебюджетные средства» организовать плебисцит за 70 дней. Таких темпов и обещаний никогда прежде не озвучивалось, что только убеждает экспертное сообщество в том, что новое всенародное обсуждение «по просьбам белорусов» не за горами. Остаются невыясненными только два момента — какие вопросы будут вынесены на референдум и какие его последствия ожидают государство.

Если рассматривать тему возможных вопросов на будущем плебисците, то здесь есть несколько основных мнений. При этом все они, так или иначе, сходятся в одном — в той или иной степени вопросы будут затрагивать статус президентской власти и того, что может посодействовать улучшению отношений с Западом.

В первом случае речь может идти либо об увеличении президентского срока (например, до шести лет, как в России, или до семи, как в Азербайджане), либо о возможности законной передачи власти преемнику. Правда, сегодня для Александра Лукашенко ни то, ни другое не является жизненно необходимым, так как в обществе, несмотря на множество социально-экономических проблем, по-прежнему не наблюдается напряженности, которая могла бы угрожать положению действующего президента. В сложившейся обстановке, если государство не совершит грубейших ошибок, в 2019 или 2020 годах на очередных выборах Александр Лукашенко без каких-либо проблем одержит очередную «элегантную победу».

Вместе с тем, нельзя отрицать того, что вопрос о легальном статусе возможного преемника, а также закреплении лояльного к нему отношения со стороны чиновников и белорусского общества, все же имеет место. Поэтому вполне вероятно, что некие изменения в Конституции в этом направлении будут проведены. Например, может быть снижена возрастная планка для кандидата в президенты. Правда, такой вариант пока выглядит маловероятным из-за нынешнего возраста младшего сына Лукашенко Николая — в августе 2018 года ему исполнится только 14 лет. Даже если снизить порог с нынешних 35 до 25 лет, то удерживать власть нынешнему президенту придется еще около 10 лет. Напомним, что Александру Лукашенко сегодня уже 63 года. Поэтому более реалистичным выглядит вариант законного усиления позиций кого-то из ближайших соратников лидера государства или его старших сыновей, а также создания своеобразной «страховки» для самого Лукашенко, как делали в свое время многие авторитарные лидеры (например, Аугусто Пиночет, который, согласно Конституции, после ухода с поста президента оставался пожизненным сенатором). В Белоруссии вполне может появиться пост вице-президента, который займет кто-то из ближайшего круга нынешнего главы государства, или президента будут избирать парламентарии в составе «избирательной комиссии», подконтрольной либо Лукашенко лично, либо его сыновьям. Вариантов, от самых простых и до самых невероятных, сегодня существует много, в том числе и изменение нынешней избирательной системы республики. Последнее, по мнению ряда экспертов, может не только помочь действующему президенту сохранить и укрепить власть, но и положительно повлиять на вторую основную задачу референдума — улучшение отношений с Западом.

В нынешней ситуации выстраивания новых белорусско-европейских отношений большинство аналитиков сходится во мнении, что наиболее вероятными вопросами на будущем плебисците станут формирование в Белоруссии смешанной избирательной системы и, как некая уступка ЕС, мораторий на смертную казнь. В последнем случае все более или менее понятно, так как это один из последних камней преткновения в переговорах между Минском и Брюсселем. На все остальное еврочиновники сегодня готовы закрыть глаза, лишь бы Белоруссия не стала сближаться с Россией. Поэтому даже при условии, как утверждают официальные социологи, неготовности белорусов к отмене высшей меры наказания, если будет на то политическая необходимость, то «административными» методами при подсчете голосов этот вопрос будет решен. К тому же введение моратория или даже полная отмена смертной казни вряд ли повлияет на внутреннюю жизнь страны, но при этом сможет повысить уровень доверия к белорусским властям в ЕС, став серьезным сигналом Брюсселю к началу более активного сотрудничества с Минском.

Иная ситуация наблюдается в вопросе о возможном изменении избирательной системы страны. Александр Лукашенко, выступая перед судьями Конституционного суда, осторожно намекнул, что введение выборов по партийным спискам возможно, хотя он не является сторонником этого. Более того, за последние полтора десятка лет в стране не появилось ни одной новой зарегистрированной партии, а существующие 15 выглядят крайне неубедительно и не обладают никакой серьезной социальной базой. Об этом, к слову, говорит и сам белорусский лидер: «Я категорически против, чтобы это была провластная партия, чтобы там все начальники сидели… Я считаю, что не с этого надо начинать. Надо впереди поставить „лошадь“. Надо Конституцией закрепить, если мы к этому готовы. Если мы готовы сегодня к этим беспрерывным дебатам. Если мы готовы создать настоящую многопартийную систему. Нам надо начинать с Конституции и там прописывать жестко эту многопартийную систему, какова роль партий». В данном случае следует отметить, что нежелание Лукашенко формировать смешанную или пропорциональную избирательную системы продиктовано в том числе и тем, что это со временем может ослабить его личный контроль над властью, даже если у него под рукой будет собственная партия. Вместе с тем, как уже указывалось выше, для развития любой иной избирательной системы в Белоруссии на сегодняшний день нет никакой базы: политические партии существуют на бумаге, у них нет разветвленных структур в регионах, отсутствуют политтехнологи и т. д. В связи с этим большинство экспертов ничего, кроме политического пиара, ориентированного на страны Запада, в возможной смене избирательной системы сегодня не видит. Поэтому в обозримом будущем какие-либо изменения в этой области в Конституции все же маловероятны.

Таким образом, наиболее вероятным вариантом опросного листа на будущем референдуме в Белоруссии может стать определение статуса президента — увеличение срока полномочий, либо введение некой дополнительной должности, гарантирующей законную передачу власти преемнику, а также вопрос о смертной казни. Все остальное (например, вопросы о необходимости медицинского страхования, пенсионной реформы и т. п.) станет лишь фоном, который будет призван показать простому народу, что плебисцит призван заботиться о нем. Сам же референдум, в соответствии с политической повесткой дня, будет являться своеобразным обоснованием официальной государственной позиции по ряду вопросов, решения которых требуют от Минска на Западе.

В любом случае, сомневаться в том, что голосование в обозримом будущем состоится, сегодня не приходится. Очевидно, что проводить плебисцит будет необходимо тогда, когда в обществе не будет социальной напряженности, то есть в течение ближайших года-двух, пока экономика страны еще окончательно не остановилась, а население не стало задавать ненужных вопросов чиновникам. Более того, если ситуация во внешней политике будет оставаться такой же, как и сейчас — пока серьезных конфликтов не наблюдается ни с Россией, ни с Евросоюзом — то более удачный момент для проведения референдума найти будет сложно.

Если же говорить о возможных последствиях проведения всенародного обсуждения, то необходимо отметить следующее — какие бы вопросы не были вынесены на референдум, основная масса белорусов отнесется и к ним, и к самому плебисциту безразлично. Главными выразителями недовольства, как всегда, станут оппозиционные партии и общественные деятели. Однако, вполне вероятно, что на волне сегодняшнего сближения внутренней политики властей с идеологией своих оппонентов (например, в отношении к белорусской истории, языку и необходимости проведения в стране «белорусизации»), значительная часть оппозиции откажется от серьезной критики официального Минска, так как она сама, открыто или нет, будет вовлечена в процесс работы над референдумом. Реакция же Евросоюза на плебисцит будет полностью зависеть о того, как на тот момент сложатся отношения между Брюсселем и Москвой.

Западная редакция EADaily