Скандал в Болгарии: виноваты российские СМИ?

Неправомерно обвинять болгар в забвении памяти о вкладе России в историю их страны, считают российские историки-болгаристы Никита Гусев и Ольга Дубовик. По их мнению, на недавние события вокруг визита патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Болгарию по случаю празднования 140-летия освобождения этой страны от турецкого ига следует смотреть с учетом некоторых важных моментов в российско-болгарских отношениях.

Как напомнила кандидат исторических наук, доцент кафедры южных и западных славян исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Ольга Дубовик, президент Болгарии Румен Радев, выступая на празднованиях, посвященных 140-летию русско-турецкой войны и освобождения Болгарии от османского владычества, «неоднократно подчеркивал решающую роль Российской Империи, отметив при этом участие народов многонациональной империи, а также иных славянских и балканских соседей». Дубовик выделила некоторые цитаты из его выступлений: «Мы уважаем каждую каплю крови, пролитую на болгарской земле», «на полях брани русско-турецкой освободительной войны погибли воины многих народов: русские, румыны, финны, украинцы, белорусы, поляки, литовцы, сербы и черногорцы. Для всех них Болгария — последнее пристанище, мы их чтим как своих героев», «мы нисколько не недооцениваем вклад русской армии в освобождение Болгарии. Но русская армия была многонациональная, и мы чтим память каждой нации», — сказал в своих выступлениях Радев. По словам российского историка, традиция памяти о роли других народов в освобождении существовала и ранее. При этом стоит упомянуть, что в Российской Империи население делили не по национальному признаку, а лишь по вероисповеданию, отметила Ольга Дубовик.

Ее коллега, кандидат исторических наук, ученый секретарь Отдела истории славянских народов периода мировых войн Института славяноведения РАН Никита Гусев при этом подчеркнул, что странна сама болгарская формула перечисления народов, принявших участие в освобождении Болгарии. «Откуда взялся именно такой список? Наименования воинских частей ни в коей мере не свидетельствовали об их национальном составе. Если брать критерий мест формирования этих частей, то откуда взялась уверенность, что служившие в этом полку или роте являлись именно коренными жителями этого региона? В рамках империи кого и куда только не заносило. На основании фамилий? Что же тогда делать, например, с руководящим органом русских националистов начала ХХ в. — Всероссийским национальным союзом, в котором среди прочих состояли А.П. Урусов, Н.К. фон Гюббенет, Ф.Н. Безак, А.И. Урсати, Н.П. Пештич? Да и что, в конце концов, значит „русские“, когда мы говорим о 1877−1878 гг. Если мы вкладываем в это слово сегодняшнее понимание, то тогда стоит говорить о „великороссах“. Остается лишь проверять списки участников войны и выяснять самоидентификацию каждого. Тогда, уверен, список национальностей, чьи представители приняли участие в освобождении Болгарии, будет близок к списку национальностей Российской империи. Если уж идти по современному пути признания всех национальных меньшинств как основ для будущих государств, то надо упоминать всех, что сведет всю эту формулу к абсурду. Да и как делить? Бессарабские болгары, добровольно поехавшие сражаться за свой народ, должны „засчитываться“ какому государству: Болгарии или Молдавии с Украиной?», — задался вопросом Гусев. В связи с этим, отметил историк, огорчение патриарха по поводу перечисления «стран», якобы принявших участие в освобождении Болгарии, можно лишь разделить.

Тем не менее, подчеркнула Ольга Дубовик, болгарский народ глубоко признателен России, свидетельством чего являются более 500 мемориалов в честь русских, погибших в той войне. Ее мнение разделяет и Гусев — он напомнил, что достаточно взглянуть на карту центра Софии, чтобы осознать количество мест памяти, связанных с Русско-турецкой войной и помощью России в обустройстве молодого государства. «Топонимика, памятники вкупе с ежегодными актами коммеморации volens nolens рождают в болгарах благодарную память по отношении к России и ее народу. Даже после объявления войны между Россией и Болгарией в 1915 году никуда не делся с центральной площади стоящий лицом к народному собранию памятник Царю-Освободителю, не были разрушены музей-мавзолей в Плевне и другие напоминания о подвигах русских солдат 1877−1878 гг. Как ничего из этого не было снесено и в советское время. Конечно, всегда имеются девиации в виде ярой русофобии и отрицании роли России. Например, после Балканских войн 1912−1913 гг. в Болгарии были горячие головы, планировавшие подрыв памятник Царю-Освободителю. Но это является именно девиациями», — рассказал он корреспонденту EADaily.

Как полагает Дубовик, основные тезисы президента Болгарии, высказанные во время его выступлений, вызвали «некоторое разочарование в том, что мы услышали неправильную историческую интерпретацию событий, связанных с освобождением Болгарии», у главы Русской православной церкви, прилетевшего в Софию на торжественные богослужения в кафедральном соборе святого Александра Невского. Но причиной разгоревшегося позднее «скандала», по мнению Дубовик, стала «крайне некорректная реакция российских СМИ», написавших о том, что патриарх Кирилл отчитал президента Болгарии — как считает Дубовик, это свидетельствует об отсутствии «элементарной исторической грамотности и культуры».

«Вскоре последовал крайне резкий ответ болгарского вице-премьера Валерия Симеонова, заявившего в том числе, что глава Русской православной церкви „не имеет права указывать Болгарии, как и что делать правильно“. Заметим, что технологии в информационном пространстве могут стать негативным фактором в дальнейшем развитии российско-болгарских отношений, а в разжигании „русофобства“ в Болгарии довольно часто ключевую роль играют именно игры политиков и общественных деятелей. На наш взгляд, русофильские убеждения характерны для болгарского народа, а русофобские довольно часто разжигались играми политиков, порой преследовавших свои интересы», — заявила Ольга Дубовик.

Никита Гусев со своей стороны выразил недоумение по поводу того, почему патриарх Кирилл, всегда отличавшийся дипломатичностью и пониманием момента, сделал своё заявление именно сейчас. По мнению российского историка, оно было бы уместнее при предыдущем президенте Болгарии Росене Плевнелиеве, чьи поздравления с 3 марта с характерным замалчиванием роли России в событиях 1877−1878 гг. вызывали у многих болгар ощущение определенной неловкости и стыда. «При нем же активно велись дискуссии о самом понятии „турецкое иго“ — вместо него предлагалось „османское присутствие“, а в школьных учебниках его едва не заменили на „сожительство“. И можно быть уверенным, при Росене Плевнелиеве приглашение и визит патриарха Московского на официальные мероприятия, связанные с днем освобождения Болгарии, вообще бы не состоялись», — считает Гусев.

С другой стороны, Румен Радев в России воспринимается как русофил, в то время как он сам ничего подобного напрямую никогда не заявлял, отметил эксперт. «Именно от него некоторые активные деятели ждут борьбы за отмену санкций, возобновления проекта „Южный поток“, выхода из НАТО, ЕС, референдума о вхождении в состав России и т. д. Президент Болгарии же, как это ни кажется удивительным, во главу угла ставит интересы своей страны и ее граждан. В сложившейся экономической и политической ситуации официальная София не может поднимать подобные вопросы. Тем более не может этого делать президент, поскольку Болгария — парламентская республика. Однако он способен укреплять заметно обветшавшие и истончившиеся культурные и общественные мосты между нашими странами, проявлением чего и было приглашение патриарха Московского и Всея Руси на празднования», — сказал Никита Гусев.

По его мнению, у России практически нет инструментов мягкой силы в Болгарии, кроме памяти о войне 1877−1878 гг. В связи с этим особое огорчение вызывает то, что столь важное для взаимоотношений двух народов мероприятие окончилось скандалом, считает эксперт.

«Задача российских и болгарских историков стараться предельно объективно и без эмоций изучать материалы и спокойно доносить свои выводы до обществ», — добавила Ольга Дубовик.