Интерпол отказался признать преступником Мухиддина Кабири и членов ПИВТ

Сегодня, 14 марта, Интерпол опубликовал официальное сообщение об исключении из списка лиц, находящихся в международном розыске, Камариддина Афзали (Бегова) — бывшего главу областного отделения запрещенной в Таджикистане Партии исламского возрождения (ПИВТ) в Хатлоне, члена политсовета ПИВТ. А неделей раньше аналогичное решение было принято в отношении лидера ПИВТ Мухиддина Кабири и видного представителя партии Камариддина Афзали. По мнению экспертов, действия Интерпола свидетельствуют о том, что причины преследования членов ПИВТ — чисто политические. Корреспондент EADaily сумел связаться с Мухиддином Кабири и задать несколько вопросов о происходящем.

Как вы восприняли решение Интерпола и какими будут дальнейшие ваши шаги? Вам известно что-либо о реакции официального Душанбе?

Не буду скрывать — решение Интерпола в ПИВТ восприняли с радостью. Для нас это имеет огромное правовое и психологическое значение. Решения Интерпола означают, что главный международный полицейский орган не признает обвинения таджикских властей против меня и сопартийцев. С учетом того, что Таджикистан является членом этой организации, а сегодняшним президентом Интерпола является представитель Китая и его заместителем — представитель России, значение вынесенного этим институтом решения для нас возрастает в несколько раз. Интерпол — одна из международных правозащитных организаций, которые авторитарные государства всегда обвиняют в предвзятости. Это такая же бюрократическая полицейская структура, правда, в более широких масштабах. Сразу же после решения по моему делу Интерпол исключил и другого члена нашей партии — Камариддина Афзали из списка. Это означает, что Интерпол убедился в политизированности обвинений правительства Таджикистана против ПИВТ. Теперь нам необходимо правильно использовать правовые механизмы, чтобы исключить всех однопартийцев из списка Интерпола. Конечно, это займет много времени и потребует немало усилий, но мы будем последовательны в достижении этой цели. Что касается реакции властей Таджикистана, то, как и ожидалось, они делают вид, что ничего не знают, хотя в официальном письме Интерпола говорится, что национальное бюро Интерпола в Душанбе наряду со всеми местными структурами по всему миру информировано о принятом решение. В письме также говорится о том, что власти Таджикистана больше не имеют права на повторное внесение моей фамилии в список Интерпола по этому делу. Сегодня власти Таджикистана просто лукавят, если говорят о том, что не знают о решении Интерпола, и их можно понять. Не менее любопытна реакция «независимой прессы» Таджикистана, в отличие от Reuters, New York Times, Le Lanceur, десятков арабских, турецких и персидских СМИ, «не заметившей» решения Интерпола. Хотя когда против меня и ПИВТ выносились обвинения, когда нас объявляли в международный розыск, — все это освещалось дотошно и неоднократно.

Вы покинули Таджикистан 1 марта 2015 года. Вскоре была запрещена и деятельность ПИВТ на территории республики. Заполнился ли вакуум, образовавшийся после закрытия партии? Оправдались ли прогнозы экспертов, которые говорили, что большинство членов ПИВТ уйдет в подполье или отправится на войну в Сирию и Афганистан?

Прогнозы частично оправдались. К сожалению, радикализация населения, особенно, молодежи, продолжается прежними темпами. Правда, после поражения ИГ* («Исламское государство»* — террористическая организация, запрещена в РФ) создается впечатление, что популярность подобных структур среди молодежи упала. Но это не так. Идет процесс скрытой радикализации, который может приобрести более конкретную форму и заявить о себе в любой момент. Что касается конкретно нашей партии, то опасения экспертов, к счастью, не оправдались. Несмотря на все сложности, нам удалось сохранить умеренную линию ПИВТ, и сохранить саму партию. Если проанализировать состав присоединившихся к ИГ* таджиков, то число членов проправительственного «Народного фронта» или сотрудников силовых структур Таджикистана намного превышает число бывших членов нашей партии, примкнувших к этой террористической организации. Достаточно вспомнить командира ОМОН Таджикистана Гулмурода Халимова. Пропагандистская машина Таджикистана делает все для того, чтобы «найти и доказать» существование идеологических связей между ПИВТ и ИГ*, и при этом основной акцент делается на названии нашей партии, в котором присутствует слово «ислам». Результатом этой недальновидной кампании стал пока только рост недоверия к самой власти. И решения Интерпола — доказательство того, что мы к ИГ* никакого отношения не имеем.

Насколько ситуация в Афганистане угрожает стабильности Таджикистана? Есть ли опасность переноса военных действий из Афганистана в Таджикистан?

Понятно, что после поражения ИГ* выходцы из нашего региона начнут концентрироваться в Афганистане. Им просто некуда деваться. Это несет больше опасности самому Афганистану, чем Таджикистану. В нашем регионе есть общее понимание этой угрозы и, соответственно, есть и готовность к ней. Имеется некоторое преувеличение опасности данного фактора, но это уже геополитика, и использование ситуации для укрепления собственной позиции в регионе. Нестабильность в Афганистане может стать реальной угрозой для Таджикистана только тогда, когда начнут усиливаться дестабилизирующие факторы внутри страны. А это вполне возможно, поскольку социально-экономическая ситуация ухудшается с каждым годом, репрессии против инакомыслящих продолжаются, коррупция и непотизм уже полностью охватили всю государственную систему. Власть запретила все, что можно было запретить, и только введением запретов пытается решать проблемы. Она занята только организацией шоу и гала-концертов, а безопасность страны и экономика пока держатся на российском военном присутствии и китайских инвестициях. Это, думаю, более опасно, чем боевики в Афганистане.

Парламент Таджикистана рассматривает вопрос купли-продажи земли. Вы были депутатом парламента несколько созывов, прокомментируйте эту инициативу власти. Кому это нужно, и появятся ли в Таджикистане латифундисты?

Основу для появления латифундистов — крупных землевладельцев — Таджикистан заложил еще в 2013 году, когда парламент с подачи правительства принял поправки к закону «Об ипотеке». Тогда банкам и другим финансово-кредитным структурам разрешили брать в качестве залога сертификат об использовании земли, и если бизнесмен или хозяйство не могут оплатить кредит вовремя, то право собственности на сертификат переходит на кредитора. Первоначальный владелец сертификата становится при желании наемным работником на своей земле. Земля, как и любая другая недвижимость, не продается на рынке килограммами, и тут объектом сделки становится право на владение и использование. Еще в том 2013 году несколько депутатов и я в их числе выступили против таких махинационных схем. По Конституции земля в Таджикистане является государственной собственностью и принадлежит всему народу. Каждый гражданин, как частица народа, имеет право собственности на землю. Если власть хочет ввести частную собственность на землю, то необходимо провести референдум по изменению Конституции, разработать справедливый механизм распределения земли среди всех граждан Таджикистана. Я, в принципе, не возражаю против частной собственности на землю, поскольку это ограничит коррупционные сделки с землей, но нынешняя затея властей может заложить мину замедленного действия и приведет к социальному взрыву. C учетом исторической привязанности таджиков к земле и ограниченности земельных ресурсов, земля для таджика означает нечто большее, чем само понятие. Нужна серьезная земельная реформа с использованием позитивного опыта других стран. А нынешнее использование существующих лазеек в законодательстве страны для совершения махинаций с землей является не только антиконституционным, но и довольно рискованным делом с точки зрения социально-политической обстановки страны.

***

Напомним, что лидер ПИВТ Мухиддин Кабири покинул Таджикистан сразу после парламентских выборов 1 марта 2015 года, на которых партия не получила ни одного мандата, — за полгода до вооруженного мятежа бывшего замминистра обороны страны Абдухалима Назарзоды. Позже Кабири заявил, что покинул Таджикистан из опасения, что против него может быть сфабриковано уголовное дело. Власти Таджикистана обвинили Кабири в организации преступного сообщества. Он был объявлен в международный розыск, и в сентябре 2016 года его данные появились на сайте Интерпола. В настоящее время в Таджикистане над Кабири проходит заочный суд. Получивший политическое убежище в Германии лидер ПИВТ продолжает заниматься политической деятельностью, выступает с различных трибун, делает заявления, пытаясь привлечь внимание международной общественности к политической ситуации в Таджикистане.

Родственники лидера ПИВТ, как и семьи многих других активистов партии, после ее запрета подверглись жесткому прессингу. В частности, двоюродный брат Кабири — Джамшед Нарзуллоев, брат супруги лидера ПИВТ — Махмадулло Рахматуллоев и водитель Кабири, являющийся к тому же родственником его супруги Хикмат Сайфов, были осуждены за недонесение о готовящемся преступлении. За другими был установлена слежка, и их неоднократно «приглашали» на «беседы» сотрудники органов безопасности. «Беседе» был подвергнут и 95-летний отец Мухиддина Кабири — Тилло Кабиров, которого просили призвать сына вернуться на родину. В январе 2016 года в душанбинском аэропорту Тилло Кабиров был снят с рейса в Стамбул, куда он собирался вылететь на лечение, а в октябре отец лидера ПИВТ скончался.

Центральноазиатская редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ