Белорусская власть и националисты: осталась ли между ними разница?

Четыре года назад автор этих строк в одной из своих статей написал: «В последние годы националистические силы активно проникают во властные структуры (особенно в сфере культуры и образования), ввиду чего свядомый и неосоветский дискурсы постепенно сближаются». В последующем схожие точки зрения высказывались и другими экспертами. Так, в предисловии к вышедшей в 2017 году книге доктора исторических наук А.Ю. Бендина «Михаил Муравьев-Виленский: Усмиритель и реформатор Северо-Западного края Российской империи» мы читаем: «…Сокращается и мобилизационный потенциал советского символического наследия, которое было приватизировано бюрократией и широко используется ею для утверждения исторической легитимности своей власти. Поэтому персонифицированный белорусский режим вынужден прибегать к иррациональным, потенциально конфликтным методам сохранения своего господства и заимствовать готовые элементы этнонационалистической идеологии у своих политических противников».

Помнится, в 2014 году высказанная мной мысль о «национализации» белорусского официоза казалась весьма спорной многим коллегам-политологам, особенно тем, кто никогда не жил в Белоруссии. Однако сегодня она стала общим местом в отечественной публицистике. Это связано с тем, что руководство РБ «расчехлилось»: теперь белорусские официальные лица прямо артикулируют положения из программы местечковых националистов. Весьма показательно в этом плане недавнее интервью депутата белорусского парламента Валерия Воронецкого «свядомому» изданию «Наша нива». В нём действующего парламентария было сложно отличить от «бел-чырвона-белого змагара».

«БНР — это был белорусский проект — не немецкий и не советский. И если провести параллели, а они напрашиваются сами собой, сегодняшняя независимая и суверенная Беларусь — это также белорусский проект, наш, общенародный», — заявил Воронецкий. Какой вывод напрашивается из этих слов? 25 марта, годовщина провозглашения независимости БНР — это национальный праздник для «независимой и суверенной Беларуси». Соответственно, пресловутый «День воли», традиционно проходящий под бел-чырвона-белыми знамёнами, должен, по мнению депутата, отмечаться на государственном уровне. До Воронецкого о готовности отпраздновать в этом году 100-летие БНР заявляли глава Администрации президента Белоруссии Наталья Кочанова и председатель общественного объединения «Белая Русь» Геннадий Давыдько. Не могу не отметить, что в том же 2014 году пишущий эти строки как бы в шутку заметил, что свядомые активисты на один из следующих «Дней воли» выйдут с лозунгом «Лукашэнка — наш прэзідэнт». Кажется, к этому всё и идёт.

Далее депутат Воронецкий выразил своё почтение Великому княжеству Литовскому: «Изучалась у нас история БССР, а что было до БССР… Вот, мол, благодаря Великому Октябрю возник белорусский народ… А как веками жили раньше, об этом особенно в наших учебниках не рассказывалось. Что ВКЛ, например, была государством наших предков, первым в советское время открыто заявил только в 80-е годы прошлого века Микола Ермолович. То же самое можно сказать и о более ранних временах, когда мы были частью Российской Империи». Если кто-то не знает, Микола Ермолович — это исследователь-дилетант, который в 80-х годах «доказал», что Великое княжество Литовское — это белорусское государство. Нет, серьёзно, государство от Балтийского моря до Чёрного, с князьями по имени Миндовг, Гедимин, Ольгерд во главе — это, по мнению Ермоловича, «Беларусь». Воронецкий думает так же, да ещё и жалуется, что, дескать, москали и во времена Российской Империи, и в советский период скрывали от белорусов, что они наследники ВКЛ, то бишь «литвины».

Сколь бы абсурдной не была концепция литвинизма, которой придерживается господин депутат, она давно стала в Белоруссии мейнстримом. В белорусских городах ставятся памятники литовским князьям, книжные магазины завалены книгами о литвинах, артефакты времён ВКЛ презентуются как белорусские национальные святыни. Знаковым событием в процессе «литвинизации» Белоруссии стала экспертиза по резонансному уголовному делу пророссийских публицистов Юрия Павловца, Дмитрия Алимкина и Сергея Шиптенко, которая стала основой для обвинительного заключения. Одному из фигурантов дела было поставлено в вину «отрицание исторического прошлого, связанного с Великим княжеством Литовским». То есть, надо полагать, теперь в РБ отрицание «белорусскости» ВКЛ — это что-то вроде отрицания Холокоста в Западной Европе.

Помимо единственно верного взгляда на Древнюю Литву, в современной Белоруссии установлен единственно верный взгляд на «мову». Судебная практика, в том числе по вышеупомянутому делу пророссийских публицистов, показывает, что публично называть белорусский язык мёртвым категорически нельзя, за это светит в лучшем случае административный штраф, в худшем — уголовная ответственность за «разжигание межнациональной розни». То есть белорусский язык жив, но о нём почему-то можно говорить либо хорошо, либо никак.

Пан Воронецкий, само собой, говорит о «мове» исключительно хорошо: «И то, что сейчас называется „мягкой белорусизацией“: я уверен, что это неизбежный и объективный процесс — если, например, молодежи всё больше нравится разговаривать по-белорусски, то это следствие того, что мы имеем своё национальное государство и живём своим умом, осознаём свою особенность и возвращаемся к своим извечным корням». Тут депутат творчески развивает мысль президента Лукашенко, высказанную им ещё четыре года назад: «Если мы разучимся разговаривать на белорусском языке, мы перестанем быть нацией».

Итак, интервью Воронецкого чётко засвидетельствовало, что БНР, ВКЛ и «мова» — это то, что принадлежит не только националистической оппозиции в Белоруссии, но и действующей власти. В связи с этим возникает резонный вопрос: а чем же, собственно, отличаются сегодня змагары от официоза в идеологическом плане? Да, в общем-то, почти ничем, разве что отношением к советскому прошлому. Если официальная идеология оценивает БССР как важный этап в формировании белорусской государственности, то местечковые националисты строят из себя антисоветчиков. Однако это различие не является принципиальным. В 1920-х годах БССР-овцы совместно с националистами проводили насильственную «белорусизацию», в рамках которой осуществлялись репрессивные меры в отношении сторонников общерусского единства.

Сегодня, по сути, происходит то же самое, что в 1920-х: (пост)советская власть совместно со змагарами устраивает процесс против публицистов, вся вина которых состоит в том, что они выступали за союз с Россией. Что из этого выйдет? Очевидно, что ничего хорошего, причём и для местечковых националистов, и для власть предержащих. Националисты, травившие Павловца, Алимкина и Шиптенко, через какое-то время сами окажутся на их месте — точно так же, как участники травли «черносотенного» профессора Е.Ф. Карского в 1920-х годах спустя всего десять лет сами оказались в опале. А государство вынуждено будет отказаться от неразумной политики «белорусизации», которая сегодня так же непопулярна, как и в раннесоветское время. Увы, в очередной раз приходится констатировать, что история никого ничему не учит, но сурово наказывает за невыученные уроки.

Кирилл Аверьянов-Минский