Кому принадлежат Балканы?

Часть I. Сербия

Похоже, что «балканский узел», о котором многие специалисты и политологи в последние годы практически забыли, переключив свое внимание на Ближний Восток, в самое ближайшее время снова превратится в серьезную головную боль международного сообщества. Политические спекуляции, заказные убийства, поток беженцев, проблемы в экономике стран региона — все это не позволяет рассчитывать на то, что ситуация разрешится сама собой. Масла в огонь подливает и не прекращающееся здесь не одно столетие противостояние интересов ведущих держав мира. При этом современные инструменты влияния у сторон представлены весьма широким спектром: от военного сотрудничества, до попыток взять под контроль экономическое развитие стран региона. И если поставки вооружения, совместные военные учения и операции, заявления видных политиков и многое другое всегда находились на всеобщем обозрении, то вопрос экономического контроля за регионом был уделом обсуждения лишь немногих экспертов.

Сербия, Черногория, Македония, Хорватия, Болгария, Албания и другие страны Балканского полуострова на сегодняшний день фактически полностью оказались во власти крупнейших мировых игроков, которые на протяжении последнего десятилетия формировали полную зависимость своих южно-европейских вассалов через различного рода финансово-кредитные учреждения, ТНК, политическое лоббирование своих интересов и прочего. На сегодняшний день страны региона уже вплотную подошли к тому рубежу, за которым разговоры об их независимости будут абсолютно бессмысленными, а перед национальной элитой снова встанет вопрос ожесточенной борьбы за свои интересы. Это, в свою очередь, означает, что кровопролития и человеческих жертв, скорее всего, будет не избежать. И самым вероятным претендентом на развитие такого печального сценария на сегодняшний день является Сербия.

Именно Сербия, которая до последнего времени оставалась единственной точкой опоры российских интересов на Балканах, является главной мишенью не только для политического, но и для экономического давления со стороны Запада. И это и не высокопарные слова, так как никто не отменял и российского стремления сохранить свою роль основного экономического партнера Белграда, для чего в Москве на протяжении последних лет было сделано довольно много. Однако Россия на сегодняшний день не может влиять на экономику Сербии каким-либо иным образом, кроме как через нефтегазовую сферу. Об этом свидетельствует тот факт, что основные российско-сербские соглашения касаются именно поставок углеводородов и их транзита, а также развития инфраструктуры. В качестве примера можно привести договорённости конца 2017 года об отмене запрета сербам реэкспортировать российский газ и постепенном увеличении поставок голубого топлива до 5 млрд кубометров в год (в 2017 году они уже выросли на 26%, превысив 2 млрд кубометров). И подобные взаимоотношения между двумя странами действительно говорят о том, что Россия не намерена сдавать здесь свои позиции. Однако необходимо учитывать, что влияние Евросоюза, а через него и США, на Белград является куда более существенным, чем российское. Те же американцы уже не первый день лоббируют поставки своего сжиженного газа в Сербию через терминал в хорватском городе Крк, пытаясь создать конкуренцию российскому голубому топливу. И, по всей видимости, этот проект, рано или поздно состоится в том объеме, в котором он выгоден Вашингтону. Сотрудничество же Белграда с Брюсселем в той же сфере энергетики неразрывно связывается европейцами с процессом вступления Сербии в ЕС, что для сербского руководства является лимитирующим фактором, так как на сербов налагаются дополнительные обязательства в соответствии с «рекомендациями» ЕС, в том числе и на энергетическое сотрудничество с Россией.

Правда, необходимо отметить, что и сербы ведут свою игру, поддерживая с Москвой теплые отношения, которые используются ими для скорейшей интеграции страны в ЕС. Абсолютно очевидно, что для роста сербской экономики необходимы большие объемы газа, а будущая перспектива подключения к магистральному газопроводу «Турецкий поток» может предоставить Белграду дополнительные преимущества на энергетическом рынке Европы и, соответственно, укрепить его позиции в переговорном процессе с Брюсселем. При этом в сербской столице прекрасно понимают, что для дальнейшего процесса евроинтеграции крайне необходимо привлекать в страну иностранных инвесторов, которые, и это ни для кого не секрет, так или иначе оказывают влияние на политическую обстановку в любой стране.

На сегодняшний день в Сербии европейские и американские инвестиции в направлены по большей части на разведку и добычу природных ресурсов, которыми Сербия действительно богата. Абстрагировавшись от топливно-энергетического комплекса, где безусловное лидерство остаётся за Россией, более десятка международных компаний ищут здесь полезные ископаемые. Интересно то, что практически все исследования, за исключением разведок угля, осуществляется именно иностранцами. А это поистине золотое дно: например, британско-австралийский концерн Rio Tinto и канадская компания Ultra Lithium занимаются разведкой залежей лития, которого, по оценкам специалистов, может хватить, чтобы удовлетворить 20% мирового спроса. Помимо этого, считается, что в Сербии находятся залежи около двух миллионов тонн свинца и цинка, несколько миллионов тонн меди, 20 тонн золота и около четырех миллиардов тонн угля. В 2015 году американская горнодобывающая компания Freeport-McMoRan и их партнер из Канады Reservoir Minerals обнаружили в районе Бора в восточной Сербии одно из крупнейших в мире залежей золота и меди.

Нельзя забывать и сопутствующей горнодобывающей отрасли и сферу металлургии, которая также крайне интереса иностранным инвесторам. В данном случае можно вспомнить о проблеме горно-обогатительного комбината «Трепча» в Косово, активы которого не дают спокойно спать американцам, уже многие годы безраздельно господствующим в Космете. Поэтому не удивительно, что одна из основных отраслей Сербии уже находится если не под управлением, то под серьезным контролем ЕС и США, в то время как Россия на этом направлении ведет себя крайне пассивно. Да, нельзя отрицать, что покупка «Газпром нефтью» сербской национальной нефтяной компании (Naftna Industrija Srbije) позволила Москве укрепиться в области добычи и транзита нефти, однако в остальном успехи российской стороны оказались куда более скромными.

Конкуренцию России в экономическом сотрудничестве с Сербией помимо ЕС и США сегодня стал составлять и Китай. Еще в 2012 г. американская корпорация US Steel вернула сербским властям единственный в Сербии металлургический комбинат Zelezara Smederevo за символическую цену в один доллар, а после долгих поисков в апреле 2016 г. его купила крупнейшая в Китае металлургическая корпорация Hebei Iron&Steel. Дополнительно к этому за последние годы КНР предоставила Сербии около 5,5 млрд евро на строительство мостов, автомагистралей и железных дорог. При этом Пекин предоставляет инвестиции в Сербию путем кредитов из китайских банков на 20−30 лет под 2−2,5% годовых, а на последних встречах высших государственных чиновников двух стран неоднократно звучали слова о необходимости углублять прагматичное сотрудничество во всех отраслях, в том числе, в рамках китайского проекта «Шелковый путь» и сербской Программы по реиндустриализации. В сентябре прошлого года сербский вице-премьер, а также министр строительства, транспорта и инфраструктуры Зорана Михайлович и вовсе заявила, что «не будет нескромным или неправильным сказать, что Сербия является основным партнером Китая в Европе».

Необходимо отметить, что, в отличие от Китая и России, ради укрепления своих позиций в Сербии европейцы и американцы не ограничиваются работой лишь в одной-двух отраслях местной экономики. Например, американский инвестиционный фонд KKR уже инвестировал $ 1,2 млрд в сербского медиа-оператора «SBB», а осенью прошлого года посол США в Сербии Кайл Скотт заявил, что Соединенные штаты вложили в страну приблизительно $ 4 млрд.

Дополнительно ко всему вышеуказанному, нельзя забывать и о таком серьезном инструменте влияния, как кредитование сербской экономики через различные международные финансово-кредитные структуры. Тот же МВФ, на вопрос о сотрудничестве с которым нынешнее правительство Сербии пока не может однозначно ответить, уже не первый год стремится навязать Белграду свои правила игры. Например, сербским властям неоднократно предлагалось разработать план реструктуризации убыточных государственных компаний, нефтехимических заводов и угольных шахт. Это, в конечном счете, должно привести к плавному перетеканию сербских государственных активов в руки либо кредиторов, либо иностранных владельцев. Плохо это или хорошо, вопрос довольно спорный, однако тот факт, что Белград в конечном счете может лишиться всех своих экономических активов, является бесспорным.

Все вышеперечисленное, в совокупности с работой в Сербии различных американских и европейских фондов (например, Агентства США по международному развитию (USAID)), так или иначе, создает серьезное давление на руководство страны. И не трудно догадаться, в противовес чьим интересам действуют и будут продолжать действовать западные инвесторы и лоббисты. И несмотря на то, что российско-сербские отношения в сфере военного сотрудничества и нефтегазового комплекса по-прежнему сильны, говорить о том, что Москва сможет в будущем рассчитывать на сербскую политическую элиту, можно с большой натяжкой. К сожалению, деньги, которыми на Западе располагают куда в большем объеме, чем в России, рано или поздно сделают свое дело, и слова о братских отношениях сербов и русских заменит звон золотой монеты.

Юрий Павловец, кандидат исторических наук, доцент