Армения: «Беспрецедентный» рост экономики за счет «беспрецедентного» спада

Армения завершила 2017 год с 7,3%-ным ростом экономической активности, что правительство во главе с премьер-министром Кареном Карапетяном посчитало «беспрецедентно высоким показателем» за последние годы. Эксперты же основным «виновником» активизации армянской экономики считают резкий рост мировых цен на медь, увеличение притока трансфертов из-за рубежа, увеличение долгового бремени, при этом указывая на отсутствие ранее обещанных правительством структурных и качественных изменений экономической модели.

Что обещало правительство Карена Карапетяна?

В сентябре 2016 года почти сразу после назначения на пост премьер-министра Карен Карапетян, выступая в парламенте, охарактеризовал ситуацию в экономике «как крайне тяжелую». Слова новоназначенного премьера были подкреплены цифрами. Рост экономики по итогам года был мизерным — 0,2%. В это же время в кабмине начали активно говорить о том, что прежняя экономическая модель исчерпала себя, и обещали проводить структурные и качественные изменения в экономике.

Архитектура армянской экономики всегда отличалась существенной политической дозированностью. Отсюда и охватившая всю госсистему коррупция, опора на неформальные связи, слабость госинститутов, доминирование монополий и олигархата в экономике. Согласно данным Всемирного банка от 2016 года, среди стран СНГ экономика Армении самая монополизированная. До кризиса 2008−2009 гг. экономика страны выделялась строгой импортоориентированностью, сильным доминированием олигархии, трансфертным капиталом, раздуванием «пузыря» строительного сектора и низким уровнем внешнего долга. После кризиса, из-за резкого сокращения трансфертов рухнул строительный сектор, страна начала скатываться в долговую яму (трехкратно вырос внешний долг и перевалил отметку 50% от ВВП), начали задумываться о росте экспорта, но сохранились главные отличительные черты — высокий уровень олигархизации и монополизации.

В настоящее время, после нулевого роста в 2016 году, экономика начала демонстрировать значимую динамику и оживление. Рост ВВП за шесть месяцев 2017 года составил порядка 6%, а за 11 месяцев показатель экономической активности достиг 7,3%. С учетом того, что рост ВВП, как правило, близок к показателю экономической активности, по прогнозам экспертов, Армения завершит год с показателем экономического роста в 6−7%, что в армянском правительстве сочли «беспрецедентным» явлением.

«Итоговая цифра роста ВВП по результатам 2017 года будет в диапазоне 5,8−6,2%. Это реалистичная цифра, если основываться на показателях экономической активности за январь-ноябрь текущего года в 7,3%, зафиксированной Нацстатслужбой Армении», — отметил глава Центра инновационных и институциональных исследований при Экономическом университете Армении, экономист Атом Маргарян. Он считает вполне реалистичным достижение итогового показателя экономического роста на уровне 6%.

По официальным данным, структура экономического роста за 11 месяцев страны в целом такова — промышленность выросла более чем на 12%, сфера услуг и торговли на более чем 14%. Высокий процент составил рост экспорта — 23% и туризма — 21%. Только сфера туризма в прошлом году, по расчетам специалистов, пополнила «копилку» ВВП страны на $ 1 млрд.

Дьявол в деталях

В целом, однако, рост экономики страны стал более зримым только из-за того, что в 2016 году он был на нулевой отметке. Причины нулевого роста тогда никто не объяснил. Между тем, в соседней Грузии рост ВВП по итогам года составил 2,2%. «Экономический рост в Армении сформировался на очень низкой базе 2016 года, поэтому он сейчас так значим», — отмечает Атом Маргарян. Иными словами, экономика Армении «беспрецедентно» выросла, благодаря «беспрецедентному» спаду 2016 года.

Помимо этого, правительство Карапетяна обещало обеспечить в ближайшие годы свыше $ 3 млрд инвестиций, из которых 800 млн — в 2017 году. Многие сначала думали, что речь идет о внешних денежных вливаниях в экономику, однако затем выяснилось, что власти имели ввиду и внутренние инвестиции. Но в целом в течение года некоторая инвестиционная активность была заметна. По итогам 8 месяцев 2017 года в экономику Армении, по официальным данным, было вложено порядка $ 376 млн. или 45% от предусмотренной инвестиционной программы. Однако доля прямых иностранных инвестиций в них была невысокой. Инвестиционный портфель страны был наполнен за счет кредитования, долга, что в случае Армении растет быстрее экономики.

По данным минифина, госдолг Армении по итогам 2017 года составит $ 6,7 млрд. В структуре госдолга долг правительства за год вырос 6,5%, составив около $ 6,1 млрд или 58,7% от ВВП. Отсюда и заявления о том, что инвестиции и экономический рост были обеспечены в том числе за счет повышения долговой нагрузки.

Что касается роста экспорта из Армении, то и здесь революционных изменений нет. По итогам 2017 года объём армянского экспорта составит более $ 2 млрд, $ 1,8 млрд в 2016 году. Однако о качественных изменениях в структуре экспорта говорить не приходися. Активизировались в основном традиционные направления. Как отмечает эксперт Института Кавказа Грант Микаелян, за последние 15 лет в Армении есть два основных драйвера роста экспорта — это экспорт металлов и металлической руды и экспорт готовой пищевой продукции, в первую очередь — коньяка и сигарет.

«В 2017 году картина не изменилась. Активизировались лишь основные направления экспорта — горнорудная промышленность и готовая пищевая продукция. Первая группа товаров (в основном сырье) экспортируется преимущественно в Европу, а вторая — в страны ЕАЭС, преимущественно в Россию», — отмечает Атом Маргарян, добавляя, что в данном случае имеем дело, скорее, не с результатом эффективной работы правительства, а со стабилизацией экономической ситуации в России и повышением стоимости и спроса на металлическую руду.

И действительно, рост экспорта горнорудной продукции в 2017 году впечатляет. Выросли как физические объёмы экспорта, так и цены на мировых рынках. Так, если 2016 г. Армения экспортировала медный концентрат на $ 357 млн по средней рыночной цене в $ 900 за тонну, то лишь за шесть месяцев 2017 года экспорт медного концентрата достиг $ 250 млн при средней рыночной цене в $ 1120 за тонну. Рост — 24%.

«В общем-то, здесь все понятно… Экспорт из Армении в значительной степени сырьевой. Максимальной доли металлы и металлическая руда достигли в 2010 году — 61.4%. В 2016 году она снизилась до 39%, а в 2017 г. — превысила 43%. Таким образом, в значительной степени рост экспорта в 2017 г. был обеспечен за счет экспорта продукции горнорудной промышленности, также, как и в предыдущие годы. В 1993 г. эта отрасль начинала всего с 5% экспорта», — отмечает Грант Микаелян.

Импорт, трансферты и инфляция

В пользу повышения экономической активности свидетельствует также рост импорта и объёмов денежных трансфертов из-за рубежа. За 11 месяцев 2017 года объёмы импорта выросли на 28%, в целом составив 3,7 млрд долларов, а приток трансфертов только в октябре вырос на 19,4% ($ 162 млн). Рост трансфертов и привлечения долговых средств в целом объясняет активизацию внутренней торговли или потребления, ибо традиционно именно трансферы закрывали «брешь» между импортом и экспортом в Армении. Причем импорт вдвое превышает объёмы экспорта.

Однако есть другая тревожная тенденция — отток капитала. Этот процесс стал более зримым после кризиса 2008 года. С тех пор, по разным подсчетам, из Армении было вывезено более $ 10 млрд долларов — фактически $ 1 млрд в год.

По официальным данным, объем переводов из Армении в октябре 2017 года составил около $ 115,7 млн против $ 76 млн за октябрь 2016 года (рост на 52%). А по сравнению с сентябрем текущего года отток денежных средств увеличился на 22,9%. Этот показатель наглядно демонстрирует уровень доверия или недоверия бизнеса к экономической политике властей. Одно дело — разговоры об инвестициях, совершенно другое — реальное положение дел на рынке, которым руководствуются инвесторы, отмечают эксперты.

В 2017 году также был принят новый Налоговый кодекс, что бизнес в целом воспринял негативно. По мнению независимых наблюдателей, новый кодекс больше нацелен на решение финансовых проблем государства путем еще большего «раскошеливания» тех, кто исправно платит налоги, нежели на стимулирование бизнес-среды и расширение налоговой базы, посредством привлечения в налоговое поле олигархов и монополистов. Новый кодекс еще больше увеличит налоговое бремя для малого и среднего бизнеса, которая и так ощущает острую нехватку доступа к финансовым средствам, в том числе в виде кредитов под низкие проценты. И хотя Центробанк, конечно, не без участия правительства снизил ключевую ставку рефинансирования по местным масштабам до исторического минимума — 6%, существенной активности в кредитовании бизнеса не заметно.

Более того, продолжают расти объемы частных вкладов. Люди пока что по инерции предпочитают держать деньги в банках, при возможности выводить их за рубеж, нежели вкладывать в экономику.

Другой проблемой 2017 года стал резкий рост цен на отдельные продовольственные товары, хотя по данным Нацстатслужбы инфляция в Армении в целом остается очень низкой — 0,8%. Однако и здесь важны детали. В продовольственной корзине лишь хлеб подорожал на 0,6%, но рост цен на отдельные товары составил 28%, а в годовом разрезе — до 30%.

«Сливочное масло, по официальным данным, подорожало на 40%, на самом деле мы видим 100-процентное подражание, а свинина подорожала на 40%. Рядовой гражданин в своей повседневной жизни видит такую картину, когда правительство заявляет о мизерной инфляции, в которую входят цены на такие товары, как галстук и медь, или товары, которые простые люди даже не видели в течение года и вряд ли увидят в ближайшие пять лет», — отмечает эксперт Бабкен Пипоян, заявляя, что в среднем инфляция фактически составила 30%. «Это при том, что повышение пенсий и зарплат не произошло и не предусмотрено бюджетом 2018 года», — добавил он.

Здесь правительство успокаивает граждан заявлениями о том, что экономический рост подразумевает и рост доходов граждан. «То, что зарплаты и пенсии не будут увеличены, ещё не значит, что у населения не будет роста зарплат доходов или роста средней зарплаты. Мы имеем рост средней зарплаты на 2,7%», — заявил Карен Карапетян в интервью газете «168 жам» («168 часов»).

Но граждане в целом так и не почувствовали на себе эффект от 6 или 7-процентного экономического роста, поскольку он строго секторальный. «Смотрите, конкретно в сфере горнорудной промышленности заняты около 10 тыс. человек, что составляет 0,9% от общего количества трудоспособного населения страны. То есть, мультипликативный эффект роста данной сферы с точки зрения повышения качества жизни простых граждан совсем мизерный. В связи с этим цифры могут быть более высокими, но при нынешней экономической модели существенного повышения качества жизни граждан не произойдёт», — отмечает экономист Ваагн Хачатрян.

«Засохшее поле» армянской экономики

Можно, конечно, привести и много других показателей и параметров, однако вышеизложенное в целом описывает экономическую ситуацию в Армении и проделанную работу правительства под руководством Карена Карапетяна за прошедшие полтора года. Хотя сам Карапетян более резко выразился по поводу сложившихся в стране экономических реалий. В своем недавнем интервью он сравнил экономику страны с «засохшим полем», с которого нужно «собрать камни, полить его, обогатить удобрениями, после чего только посадить семена и ждать всходов». Получается, до сих пор этого сделано не было, либо было сделано очень мало, из-за чего экономика все еще в состоянии «засохшего поля».

Более того, Карапетян также признал, что правительство еще «не заложило основы для дальнейшего устойчивого роста», а 2018 год, по его словам, для «Армении будет более сложным, чем текущий». Получается, за полтора года экономика от «крайне тяжёлого состояния» перешла в состояние «засохшего поля».

Между тем, президент страны Серж Сарсгян настроен куда более оптимистично. Недавно он заявил, что в Армении «уже созданы условия дальнейшего роста экономики и улучшения жизни граждан».

Кто прав, а кто нет — покажет время. Развязки основной политической интриги в Армении осталось ждать недолго. В апреле 2018 года истечет срок полномочий президента Сержа Сарсгяна, тогда же завершится процесс транзита госистемы к парламентской модели правления и встанет вопрос личности будущего премьер-министра. Кто займет этот должность — окончательно неясно. Серж Саргсян и Карен Карапетян отмахиваются от прямого ответа на вопрос.

В свое время на вопрос — желает ли он остаться в должности главы правительства и после апреля 2018 года, Карапетян ответил положительно, но с оговоркой. «Если буду эффективным на своей должности, то — да, если нет, то — какой смысл?!», — сказал он.

В связи с этим возникает вопрос, считает ли Карапетян проделанную правительством работу настолько эффектной, чтобы претендовать на кресло премьера и после апреля 2018 года?

Аршалуйс Мгдесян, обозреватель EADaily в Ереване