Иран — Саудовская Аравия: «Вулканы» конфронтации

Противостояние двух заклятых геополитических противников на Ближнем Востоке в первые дни текущего месяца приобрело ещё более выраженный характер. Исламская Республика Иран (ИРИ) и Королевство Саудовская Аравия (КСА) приблизились к крайне опасной для всего региона черте прямой конфронтации, степень враждебности двух полюсов силы достигла своих максимальных за последние годы значений.

Поводом к двустороннему обострению, в которое постепенно втягиваются и другие ближневосточные игроки, стал запуск 4 ноября йеменскими повстанцами-хуситами баллистической ракеты Burkan-2 («Вулкан-2») по территории Саудовской Аравии. Мятежники шиитского движения «Ансар Алла» беднейшей страны Аравийского полуострова нанесли ракетный удар по северо-восточному пригороду Эр-Рияда, району международного аэропорта саудовской столицы. Жертв и разрушений не последовало, однако ракета преодолела внушительное расстояние (около 1000 км), прежде чем была уничтожена американской системой Patriot на вооружении КСА. В районе эр-риядского аэропорта имени короля Халида упали обломки «Вулкана».

Ракетные пуски хуситов не раз тревожили саудовскую сторону. Так, 19 мая этого года, за считанные часы до прибытия Дональда Трампа в крупнейшую арабскую монархию с его первым зарубежным визитом после избрания на пост президента США в 2016 году, по направлению на Эр-Рияд был отправлен очередной баллистический носитель.

И тогда, и на этот раз у саудовцев и их американских союзников возникли серьёзные основания предположить, что йеменскими повстанцами движет «рука иранцев». В мае Трампу, который демонстрирует беспрецедентный, даже по меркам всех предыдущих республиканских администраций США, антииранский настрой, дали понять, что в Королевстве он не гарантирован от возможных неприятностей. В ноябре «шиитский месседж» в сторону Вашингтона и его аравийских партнёров также был достаточно выражен. 4 ноября в Тегеране и по всей Исламской Республике отмечали очередную (38-ю) годовщину событий 1979 года вокруг американской дипмиссии в иранской столице. В ИРИ это Национальный день борьбы с мировым империализмом (1). Поэтому первый год чествования иранцами дней сопротивления «империализму США» на Ближнем Востоке, когда в Белом доме сидит ярый антииранист, должен был получить соответствующий символизм. Согласно ему, Иран настолько укрепил свои позиции в регионе и обрёл новых партнёров в арабских странах, что может проецировать военную мощь не только со своей территории. Так во всяком случае многие политики и военные в США и Саудовской Аравии расценили смысловую нагрузку ракетного удара от 4 ноября.

Тегеран опровергает собственную причастность к поставкам хуситам не только баллистических ракет, но и любых ударных и оборонительных оружейных систем. Представители военно-политического руководства Ирана указывают на использование бойцами «Ансар Аллы» ракет и другого вооружения, которое досталось им в «наследство» от йеменской армии после начала в стране гражданской войны. В этом есть своя логика, присутствуют убедительные доводы, хотя бы с учётом того, что до недавнего времени в союзниках хуситов были оставшиеся верными бывшему президенту Йемена Али Абдалле Салеху (2) правительственные войска.

Впрочем, факт «руки Ирана» в военной и другой поддержке йеменских шиитов американцы и саудовцы считают неоспоримым свидетельством ещё одного (после Ливана, Сирии, Бахрейна) вмешательства Тегерана во внутренние дела арабских стран. Уже год назад, в октябре 2016-го, официальные представители Госдепартамента США безапелляционно заявляли о предоставлении Ираном «критически важной» военной поддержки хуситам в их ракетных ударах по территории КСА.

Согласно иранским источникам и самим хуситам, запускаемые по саудовской территории, по кораблям аравийских монархий в Баб-эль-Мандебском проливе ракеты различной дальности имеют исключительно местное происхождение. Утверждается, что часть ракетного вооружения перешла в арсеналы хуситов из складов бывших ВС Йемена, а другая, якобы, производится и совершенствуется на производственных мощностях под контролем «Ансар Аллы». В последнее верится с большим трудом. Тем не менее хуситы показали в боевых условиях весьма представительную линейку (по дальности поражения) имеющихся в их распоряжении образцов, которые военные эксперты на Западе склонны считать аналогами иранских ракет малой и средней дальности (3).

Важно отметить, что прямых доказательств поставок Ираном ракет и другого ударного вооружения в Йемен противниками Тегерана предъявлено не было. Возможно, что-то удалось перебросить в запасники хуситов до установления воздушной и морской блокады Йемена, которую обеспечивают ВВС и ВМС США и Саудовской Аравии. Но примерно с марта 2015 года, когда саудовцы сколотили свою арабскую коалицию по борьбе с хуситами и стали подключать к ней американского партнёра, иранские поставки оружия в Йемен оказались крайне затруднительны. Помимо прочего, для Тегерана слишком высок риск нарваться на существенные внешнеполитические издержки, если он будет «пойман за руку».

В продолжающейся истории ракетного обострения между Ираном и Саудовской Аравией власти последней стремятся извлечь ряд военных и политических выгод. Наследный принц и министр обороны Мухаммед бин Салман, фактический правитель Королевства при престарелом отце — монархе Салмане ибн Абдул-Азизе аль-Сауде, после ракетного удара из Йемена обвинил Иран в «агрессии». Более того, наследник саудовского престола указал на имеющиеся у Эр-Рияда основания считать действия иранской стороны «актом войны».

Взвинчивание конфронтации с ИРИ позволяет КСА «привязать» администрацию Трампа к саудовской повестке на Ближнем Востоке. Эр-Рияду нужны твёрдые гарантии Вашингтона в обеспечении безопасности Королевства, его эффективного прикрытия от ракетной угрозы. Львиная доля обвинений в адрес Тегерана озвучивается его противниками в связи с ракетной программой «режима мулл». Пуски «иранских ракет» из Йемена силами проиранских хуситов предоставляют саудовцам сильный аргумент о выходе указанной программы ИРИ на уровень трансграничной угрозы.

В зоне поражения с йеменской территории оказываются стратегические объекты военного и энергетического профиля Саудовской Аравии, её крупные населённые пункты. И хотя, по оценкам экспертов, большая часть имеющихся в арсенале хуситов носителей не в состоянии доставлять боезаряды до крупных городских агломераций КСА (Эр-Рияд, Джидда, Янбу), факт перманентной ракетной угрозы от Ирана и его региональных сателлитов выступает крепким доводом в руках аравийских партнёров США.

В этой связи следует отметить, что сами иранцы не прочь подогреть тревожное состояние арабских соседей по Персидскому заливу. Так, в близкой к правящим кругам ИРИ газете «Кейхан» (считается, что на страницах этого тегеранского издания зачастую выражается точка зрения руководства Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) и лично верховного руководителя Ирана аятоллы Сейида Али Хаменеи) вслед за ракетным ударом 4 ноября появилась публикация с говорящим заголовком: «Ракетная атака „Ансар Аллы“ на Эр­Рияд. Следующая цель — Дубай».

Объединённые Арабские Эмираты значатся вторыми, после Саудовской Аравии, в условном списке врагов Ирана среди монархий Залива. Между ОАЭ и КСА даже развернулась своеобразная конкуренция за пальму первенства в отстаивании интересов арабского мира под призмой его защиты от постоянной иранской угрозы. Кризис вокруг Катара, недавняя отставка премьер-министра Ливана Саада Харири, не всегда совпадающие интересы, но в целом координируемые действия между Эр-Риядом и Абу-Даби в Йемене являются индикаторами их общих антииранских усилий.

Обе монархии значатся в лидерах покупателей ударных и оборонительных систем с маркировкой «Made in USA». В последнее время они стали уделять повышенное внимание приобретению комплексов ПВО­ПРО американского производства. Контракты США с КСА и ОАЭ по комплексам противоракетной обороны THAAD (Terminal High Altitude Area Defense) укладываются в нынешнюю логику аравийских военно-политических приоритетов с акцентом на отмеченную выше «привязку» американцев к стратегии сдерживания Ирана (4).

Дела в Йемене у саудовской коалиции давно зашли в тупик. В соседней Королевству стране установился статус-кво между повстанцами «Ансар Аллы» и поддерживаемыми коалиционными силами правительственными войсками. КСА показало собственное бессилие добиться решающего перелома в войне с хуситами. Но «йеменский проект» семьи Аль-Сауд связывается с именем самого наследника престола. Поэтому принц Мухаммед не может смириться с необратимостью присутствия хуситов в крупных городах Йемена, включая его столицу Сану.

В конце марта следующего года наступит третья годовщина начала военной кампании саудовской коалиции на йеменской территории. К этому рубежу Эр-Рияд явно не желает подойти с тем же грузом непоколебимого статус-кво на военном фронте, надежды связываются с расширением роли ВС США в регионе конфликта. В частности, Королевство предлагает американским партнёрам не только существенно усилить их разведывательные возможности по отслеживанию ракетной угрозы из Йемена с дальнейшим оповещением саудовской стороны, но и приступить к уничтожению ракетных установок хуситов до осуществления запусков.

В раскручиваемой Эр-Риядом «ракетной истории» есть и внутрисаудовская составляющая. Король Салман благословил своего любимого отпрыска на ликвидацию любой угрозы его будущему правлению. 32-летний принц Мухаммед соизмеряет многие свои действия на внешнем фронте в том числе и с установкой «гашения» внутреннего сопротивления проводимым реформам. О начале непримиримой борьбы с коррупцией в КСА было объявлено в тот же день, когда над саудовской столицей сбивали ракету «Вулкан-2». 4 ноября в Саудовской Аравии начал свою работу Комитет по борьбе с коррупцией. За сутки он предъявил обвинения во взяточничестве и отмывании денежных средств десяткам человек. Арестованы более 10 принцев, десятки действующих и бывших министров, других чиновников и бизнесменов. В числе задержанных — один из богатейших людей Ближнего Востока, саудовский принц Аль-Валид бин Талал бин Абдулазиз аль-Сауд, занимавший ранее пост министра финансов страны.

Антикоррупционный комитет создан по указу короля Салмана, его возглавил наследный принц Мухаммед. Комитет имеет право проводить собственные расследования, аресты, вводить запрет на поездки, замораживать банковские активы и осуществлять другие действия в рамках борьбы с коррупционными схемами и их участниками.

Среди находящихся под арестом лиц (по информации на 10 ноября, таковых уже более 200 подданных Королевства) есть множество представителий других кланов КСА, помимо правящего Судейри, к коему принадлежат король Салман и принц Мухаммед. Молниеносный взлёт молодого принца на самый верх иерархии власти, к тому же получившему практически неограниченные возможности вершить судьбами монарших особ, многим в Королевстве пришёлся не по дуще. А подавлять назревающую фронду в её зародыше лучше всего на фоне борьбы с общим внешним врагом, коим для КСА является ИРИ.

Действия шиитских мятежников Йемена предоставили арабским оппонентам Ирана новые аргументы по части обвинения последнего в разжигании «сектарианских конфликтов» в регионе (сунниты — шииты), в опосредованном использовании им своего ракетного потенциала против суннитских монархий Персидского залива. Кризис с каждым днём прирастает новыми эпизодами. 10 ноября в Бахрейне был совершён подрыв трубопровода, поставляющего нефть в эту страну из Саудовской Аравии. Бахрейнские власти возложили вину за эту диверсию на Иран, назвав её «опасной эскалацией».

Арабы обещают дать иранцам ответ, причём и военный, и «идеологический», о чём 12 ноября заявил глава МИД ОАЭ Анвар Мохаммед Гаргаш. Налицо открытие новой драматической страницы в геополитическом антагонизме Тегерана и аравийских столиц. Эр­Рияд консолидирует вокруг себя лагерь принципиальных противников ИРИ, спираль противостояния неумолимо закручивается по конфронтационному сценарию. Шансы на разрядку ситуации практически не просматриваются, ожидания военного столкновения в регионе Залива нарастают.

(1) 4 ноября (13-го абана по иранскому летоисчислению) в истории Исламской революции Ирана произошли три важных события. 4 ноября 1964 года (13 абана 1343 г.) основоположник ИРИ имам Рухолла Хомейни был сослан в Турцию. 4 ноября 1978 года (13 абана 1357 г.) жандармы шахского режима расстреляли студентов Тегеранского университета. 4 ноября 1979 года (13 абана 1358 г.) революционно настроенные студенты захватили американское посольство в Тегеране и взяли в заложники его сотрудников.

(2) 11 октября с согласия саудовских властей (воздушное пространство над Йеменом контролируют ВВС арабской коалиции) группа российских хирургов прибыла в йеменскую столицу Сану. Медики из России срочно прооперировали 75-летнего экс-президента Салеха. По данным некоторых источников, операция прошла в здании российского посольства в Сане.

(3) В конце марта этого года по саудовской территории были запущены ракеты Qaher-M2 (модифицированный вариант советских зенитных ракет от комплекса С-75 «Двина», предназначенный для стрельбы по наземным целям) дальностью до 400 км и массой забрасываемого боезаряда в 350 кг. Сообщается, что предыдущая версия Qaher-1 уступала как по дальности, так и по полезной боевой нагрузке (лишь 195 кг). В мае йеменские мятежники применили тактические ракеты «Наджим аль-Такиб» («Пронизывающая звезда») дальностью 75 км с боеголовкой массой 75 кг (Michael Knights, Countering Iran’s Missile Proliferation in Yemen // The Washington Institute for Near East Policy, November 8, 2017).

(4) 6 октября США одобрили сделку на поставку Саудовской Аравии систем THAAD стоимостью $ 15 млрд. Ранее КСА обратилось к США с запросом о продаже 44 пусковых установок THAAD, 360 ракет-перехватчиков, 16 мобильных тактических станций управления огнём и связи, 7 РЛС AN/TPY-2. В Вашингтоне отмечают, что реализация данной программы будет содействовать поддержанию безопасности Саудовской Аравии и арабских стран Персидского залива перед лицом иранской и других региональных угроз. Первым зарубежным покупателем THAAD стали ОАЭ, заключившие контракт на приобретение системы в 2011 году.

Ближневосточная редакция EADaily