В ШОС еще раз задумались о заслоне боевикам и наркотрафику

В Москве состоялось заседание контактной группы ШОС по Афганистану на уровне заместителей министров иностранных дел стран-членов организации. Одна из ключевых тем обсуждения — переток боевиков «Исламского государства»* (ИГ* — террористическая организация, запрещенная в РФ и других странах) из Сирии и Ирака в Афганистан и далее — в страны Центральной Азии, а также в Синьцзянь-Уйгурский автономный округ КНР. Эта проблема беспокоит, как Россию, так и Китай. К обсуждению подключились представители Ирана и Туркменистана, не входящие в ШОС, но заинтересованные в решения этого вопроса.

Афганистан добивается членства в ШОС. Заместитель главы МИД Афганистана Хекмат Карзай заявил на заседании, что страны должны поддержать полноценное членство его страны в ШОС и что Афганистан должен стать постоянным сопредседателем этой контактной группы. Кабул, обладающий статусом наблюдателя, подал заявку на вступление в ШОС в 2015 году. Напомним, что новыми членами ШОС в нынешнем году стали Индия и Пакистан. При вступлении в организацию они обошли Иран, который также намеревался вступить в ШОС. Его вступление лоббировали Россия и Китай.

Принятие в ШОС Ирана могло бы вывести организацию на качественно новый уровень. Однако «родственный» персоязычный Таджикистан заблокировал сценарий. В Душанбе это объяснили тем, что иранские власти, якобы, причастны к мятежу в Таджикистане и приглашают на свои мероприятия лидера Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) Мухиддина Кабири. В руководстве республики считают, что Тегеран играет на поле «исламистов». Но это не так — как полагают эксперты, причина «бойкота» в смене вектора Душанбе с Ирана на Саудовскую Аравию. «Душанбе уверенно демонстрирует свою вполне революционную по форме внешнеполитическую переориентацию от ранее близкого, родственного и более чем дружественного Ирана в сторону Королевства Саудовская Аравия», — говорил ранее эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку Александр Князев.

Без участия Ирана заниматься урегулированием ситуации в Афганистане не представляется возможным, поскольку Иран не только граничит с Афганистаном и обеспечивает его газом, но и является заслоном на пути боевиков и наркотрафика. Тем не менее, боевикам все же удается просачиваться в Афганистан. К уже имеющимся в стране группировкам талибов добавляются боевики ИГ*.

«Большую часть территории Афганистана контролирует „Талибан“*, в том числе и северные провинции страны, которые непосредственно граничат со странами Центральной Азии — Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном. Весной 2017 года там шли бои между талибами, разрозненными отрядами боевиков, часть из которых воевала под черными знаменами ИГ*, и правительством. Боевики ИГ* появились в Афганистане не так давно. Часть из них перебралась туда из Сирии и Ирака, а часть — это местные группировки, в том числе и талибы, которые заявили о себе как о представителях ИГ»*, — сказал EADaily научный сотрудник Центра исследований проблем Центральной Азии и Афганистана Института международных исследований (ИМИ) МГИМО Леонид Гусев.

При этом эксперт считает, что говорить о том, что боевики ИГ* закрепились на севере Афганистана и представляют угрозу своим северным соседям, оснований нет. Тем более, что сами талибы их не жалуют. «В первое время талибы надеялась, что от игиловцев деньги потекут к ним. Но не получилось. Поэтому те талибы, которые встали под знамена ИГ*, „переориентировались“, и более того — между ними и ИГ* произошли столкновения. Талибы, как мы знаем, это представители пуштунских племен, а ИГ* — наемники со всего мира. У них разная идеология, цели и задачи», — пояснил Гусев.

Другое дело — проблема наркотрафика. По словам Гусева, Афганистан стал страной, которая производит 90% всех наркотиков и поставляет их миру по южному или северному пути через Центральную Азию и Россию в Европу. «Вопрос заслона наркотрафику на территории стран региона рассматривался в ШОС несколько раз. В 2004 году даже принималась антинаркотическая программа ШОС. Потом еще раз в 2012 году, но, к сожалению больших успехов в этом направлении достичь не удалось», — отметил Гусев. Особого успеха не получилось еще и потому, что, по мнению эксперта, границы Туркмении и Таджикистана защищены слабо. «Туркмении предлагалась помощь в охране границ, но она позиционирует себя как нейтральное государство, и сколько ей не предлагали вступить в ШОС или другие региональные организации, отказывалась, ссылаясь на свой нейтральный статус», — сказал EADaily Гусев.

Упорство Ашхабада может объясняться не только «нейтральным статусом», но и тем, что на севере Афганистана живет немало потомков туркмен-«мухаджиров», бежавших в 1920—1930 годы за кордон от Советской власти. Речь — о влиятельных туркменских племенных кланах, осевших в приграничье с афганской стороны. Их претензии на реституцию «родовых земель» уже неоднократно звучали в последние годы. Подобные настроения опасны для современной Туркмении. Особенно с учетом того, что рядом с землями, на которые претендуют афганские туркмены — Серахский и Мервский (Марыйский) оазисы, находятся крупные газоносные площади: группа месторождений «Южный Иолотань-Осман», «Минара» и «Яшлар».

Именно отсюда осуществляется экспорт природного газа в Китай. Эксперты обращают внимание, что в отрядах «Талибан»* воюет немало афганских туркмен. Они контролируют почти все территории, по которым потенциально может быть проложен газопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), и Ашхабад уже заканчивает строительство своего участка трубопровода. На первом этапе по ТАПИ будет экспортироваться газ с месторождения Галкыныш, а на втором этапе по этому маршруту начнется экспорт газа из Узбекистана и Казахстана. Впрочем, газопровод может состояться только при достижении стабильности в Афганистане. Нынешняя же ситуация мешает реализации не только этого проекта, но и проекта поставок электроэнергии из Таджикистана и Киргизии в Пакистан через Афганистан.

Планируются гигантские транспортные артерии, которые свяжут страны Центральной Азии с Китаем, Афганистаном и Ираном: «Таджикистан-Афганистан-Туркменистан» и «Узбекистан-Киргизия-Китай-Афганистан-Иран» должны предоставить возможность Таджикистану и Киргизии отправлять свои грузы в западном направлении по так называемому «южному маршруту». Примечательно, что обе железнодорожные магистрали будут строиться по российскому стандарту — с широкой шириной колеи. В перспективе к этим проектам намерены присоединиться Казахстан и Иран.

Леонид Гусев не исключает, что на переговорах Владимира Путина с президентом Туркмении Гурбангулы Бердымухамедовым, которые состоялась в Ашхабаде в начале октября, в первую очередь обсуждался вопрос безопасности туркменских границ, а также ситуация в афганском приграничье. «Туркменская армия может отражать лишь незначительные угрозы со стороны Афганистана. Она нуждается в поддержке. Договорились ли Путин и Бердымухамедов, и до какой степени Туркмения может быть вовлечена в процесс, пока остается неизвестным. Но я не исключаю, что в будущем Ашхабад будет вынужден пойти на военное сотрудничество с Россией», — сказал эксперт.

По его словам, решать проблему необходимо совместными усилиями. Китай очень озабочен ситуацией в Афганистане и Центральной Азии, потому что сложный по-своему Синцзянь-Уйгурский автономный район граничит с регионом, и Пекин крайне не заинтересован в том, чтобы нестабильность расползлась и захватила эту «мутную» автономию.

Вот такое сложное положение в Афганистане и «окрестностях» подтолкнуло к реанимации деятельности контактную группу ШОС по Афганистану, в последний раз собиравшуюся по этому конкретному вопросу 8 лет назад — в 2009 году.

Центральноазиатская редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ