Айдос Сарым: «Вопрос перехода на латиницу — исключительное дело казахов»

Решение президента Казахстана Нурсултана Назарбаева о переводе казахского алфавита с кириллицы на латиницу вызвало широкий резонанс. Несмотря на его заверения, что «это не означает отказа от русского языка, от кириллицы», сомнения остаются. Для выяснения позции казахской стороны корреспондент EADaily обратился к члену рабочей группы по разработке казахского алфавита, политологу Айдосу Сарыму.

Вопрос перевода казахского алфавита с кириллицы на латиницу предсказуемо вызвал значительный резонанс и обвинения в неблагонодажности стратегического союзника…

Да, в России, по крайней мере, в некоторой части экспертного сообщества переход Казахстана на латиницу воспринимается как нож в спину. Дескать, уходит Казахстан из русского пространства. Здесь, как мне кажется, вопрос упирается в восприятие ситуации. Конечно, ее можно и таким образом трактовать. Но, судя по тому, как официальные органы РФ реагируют, то полагаю, что этот вопрос обсуждался Нурсултаном Назарбаевым с Владимиром Путиным на встрече, состоявшейся в начале года на Чимбулаке, когда президенты беседовали «без галстуков». Есть основания предполагать, что тема была обговорена, аргументы казахской стороны были услышаны. В чем вопрос? Модернизация языка — это часть большой программы модернизации общества. Ситуация такая, что-либо мы реально модернизируемся, меняем общество, меняем себя и становимся современным продвинутым государством, либо раздираемые внутренними противоречиями еще более архаизируемся, исламизируемся и скатываемся в ряд проблемных государств. С точки зрения длительных интересов России первый вариант предпочтительнее. Особенно если держать в уме 7500 километров общей границы. В споре с российскими коллегами я привожу следующий аргумент. Россия считает себя сверхдержавой. Будь на месте США, какого соседа предпочтительнее иметь — Канаду или Мексику? Ответ очевиден — соседа с нормальным, предсказуемым обществом, воспринимающим технологический процесс. Исходя из этой логики, Россия, наоборот, должна поддерживать. Как бы там ни было, русский язык — это лингва франка, т. е. язык общения между носителями разных языков, поскольку остаются и границы, и семейные, и личные связи. Русский язык в Казахстане остается. Иное и не обсуждается.

Как оценивается переход на латиницу в других соседних странах, в самом Казахстане?

Вопрос перехода казахского языка на новую графику — это исключительное дело самих казахов, которые вправе выбрать хоть китайские иероглифы, хоть грузинский алфавит. Это наше суверенное право. Но когда мы говорим о переходе на латиницу, надо понимать, что это касается тех людей, которые сегодня владеют государственным языком, либо собираются им овладеть. Поэтому, те русские газеты, которые в Казахстане издаются, теле, радио каналы, школы на русском языке будут ровно так же работать и действовать, как до сих пор. До тех пор, пока у них есть рынок, пока они востребованы — никто никаких препятствий и дополнительных сложностей им чинить не будет. Сам процесс перехода подразумевает следующее. До конца года будет утвержден окончательный вид алфавита, который соответствует потребностям языка, общества, его возможностям. После этого наступит еще более сложный период — необходимо будет пересмотреть правила орфографии, орфоэпию казахского языка.

Дело в том, что после выступления в 1950 году Сталина со знаменитой статьей «Марксизм и вопросы языкознания», над которой специалисты посмеивались, в союзных республиках провели, на мой взгляд, очень вредную «языковую реформу». В частности, когда в 1940 году Казахстан перешел на кириллицу, внутренние правила языка и звучание были близки к казахским потребностям. Но в 1950—1953 годах в результате этих реформ было принято правило — все слова, все фамилии, все наименования на казахском должны писаться так, как на русском языке. После этого произошли коренные изменения в языке — появились новые буквы, правила орфографии, орфоэпии. И сегодня тот алфавит, который у нас, я называю русско-казахским, потому что многие буквы в казахском языке не используются вообще или используются крайне редко. Например, буква «щ» в казахском употребляется только в одном слове — «щетка». Аналогичная ситуация с буквой «ё». И ради этого держать отдельный графический символ, в компьютерный век — это перебор. Поэтому, рабочая группа сейчас решает, каким должен быть алфавит. Надо учитывать и современные реалии. Например, если мы набираем банальную смс-ку, используя современный казахский алфавит, то ее отправка обходится в два раза дороже, чем смс на русском языке. А если смс набрать на латинице, то она вдвое дешевле обходится., чем на русском. Поэтому есть такие моменты, которые влияют на экономику и пр. Переход на латиницу будет долгим. Будут изданы новые словари, разработаны новые правила транслитерации, правила орфографии. Эта работа займет какой-то период, может быть года два. Нужно научно-методическую часть подтягивать, открывать курсы. Я бы хотел, чтобы появилось большое общественное движение, которое на патриотическом уровне займется пропагандой языка, обучением людей. В таком случае переход на латиницу к обозначенной дате — 2025 год — состоится в полной мере. Особенность нашего времени — интернет, ничего из культурного наследия не пропадет, уже сейчас идет огромная работа по оцифрованию библиотек, архивов.

Есть информация, что казахский алфавит будет приближен к турецкому. Это правда?

Споры продолжаются. Люди, которые связаны с программированием, созданием IT-продуктов, предлагают вообще не выходить за пределы современного английского алфавита. По их мнению, это будет способствовать тому, что все программы будут адаптированы, проблемы будут минимизированы. Речь идет о 26 буквах в алфавите, 29 и даже 31. Сейчас в казахском алфавите 42 буквы. Филологи говорят, что есть специфические казахские буквы, которые должны быть обозначены отдельными диакритическими знаками, и, возможно, это добавит к действующему английскому алфавиту 3−4 символа. Всего около 100 версий.

На ваш взгляд, насколько тяжело будет населению переходить на латиницу? В соседнем Узбекистане процесс перехода затянулся.

Те, кому до 50 лет, думается, особые трудности испытывать не будут. Сегодня мы и так сталкиваемся с огромным количеством текстов на латинице. Многие выезжают часто за рубеж, знают иностранные языки. В конце концов, латиница — это не иероглифы и не руническая письменность. У старшего поколения, возможно, возникнут проблемы психологического свойства. Для этих людей, полагаю, можно будет оставить какой-то сегмент прессы на казахском для лучшей адаптации.

Но ведь языковая среда для них никуда не пропадет. С другой стороны, мы надеемся на то, что мы фактически посадим всю нацию, всех людей, которые говорят на казахском языке, за парту. Мы уравниваем русскоязычных казахов, казахоязычных казахов, всех, кто живет в казахском символическом пространстве. Опять же появляются возможности для усиления иммунитета языка.

В турецком языке, например, базовым для принятия иностранных терминов стал французский. У нас тоже возникают споры, какой язык взять за основу — английский, французский… Но это вопрос к правилам орфоэпии. В России, например, за основу взяли латынь. И не только потому, что это латынь сама по себе, а потому что латынь никому конкретно не принадлежала. Но, считаю, что наиболее ярые и интересные дискуссии будут возникать не сейчас, когда мы алфавитом занимаемся, а тогда, когда приступим к разработке правил орфоэпии и орфографии языка.

Центральноазиатская редакция EADaily