Провал консерваторов на выборах в Великобритании: расплата за Brexit?

8 июня в Великобритании состоялись внеочередные парламентские выборы. Результат — премьер Тереза Мэй потеряла на них абсолютное парламентское большинство. Это означает, что консерваторы, хотя они и победили на выборах, не смогут сформировать однопартийный кабинет. Для продолжения правления им нужна коалиция.

Следовательно, Мэй проиграла на внеочередных выборах, поскольку уровень влияния консерваторов снизился. Итоги выборов расценивают, как «потрясающую неудачу» для консерваторов и лично — для Мэй. Расчет премьера на то, что консерваторы смогут посредством внеочередных выборов нарастить свое преимущество для уверенного ведения переговоров с ЕС о выходе Великобритании из Союза оказался ложным. Противники Brexit взяли частичный реванш за проигранный летом 2016 года референдум.

Согласно предварительным итогам, консерваторы получили в Палате общин 318 мест — на 13 меньше, чем в предыдущем составе парламента. Лейбористы получили 262 места — на 30 мандатов больше, а либеральные демократы — всего 13 мест. Существенно сократилось в британском парламенте представительство партии шотландских националистов SNP — на 19 мандатов с 54 до 35 мест. Напомним, что для того, чтобы обеспечить себе абсолютное большинство в нижней палате британского парламента, партия должна получить 326 мест. В итоге на следующий день после досрочных выборов Великобритания получила состояние т. н. «подвешенного парламента», что означает: ни одна партия не завоевала большинства мест в Палате общин, ни одна из сторон не имеет прямого мандата для формирования нового правительства. За все послевоенные годы Великобритания всего лишь один парламентский срок имела коалиционное правительство (Кэмерон, 2010—2015 годы). Коалиции плохо сочетаются с британской парламентской традицией.

Проблемой для Мэй становится то, что коалицию при главенстве консервативной партии ей формировать из крупных партий не с кем. Единственный возможный кандидат из прошлой коалиции для консерваторов — либерал-демократы (LD) являются яростными противниками Brexit. Либеральные демократы уже заявили о нежелании участвовать в правительстве, руководимом консерваторами. Не возможен и блок консерваторов с шотландскими националистами (SNP) по причине столкновения их на шотландском референдуме по независимости в 2014 году. Британские консерваторы являются главными противниками шотландской независимости.

Остается единственный вариант: на платформе Brexit Мэй может найти союзников только в двух партиях из Северной Ирландии — Демократической партии юнионистов (DUP) и Партии ольстерских юнионистов (UUP). Для коалиции Мэй нужны восемь голосов. По результатам выборов DUP пришла среди партий пятой и имеет десять мест в новом британском парламенте, что достаточно для коалиции. Если ирландские протестанты станут «золотой акцией» новой коалиции с консерваторами, то это может ухудшить общую ситуацию в Северной Ирландии, где этим партиям противостоят ирландские националисты из местной Шинн Фейн. Депутаты от этой партии бойкотируют британский парламент. Из-за национальных распрей Северная Ирландия не имеет местной действующей ассамблеи. Если DUP согласится работать с консерваторами, то она, в свою очередь, из-за позиции ирландцев может потребовать от правительства Мэй занять «мягкую» позицию по Brexit.

В конечном итоге, если Мэй не удастся составить правительственную коалицию, то ей придется уйти в отставку с поста премьера и главы партии. Но если все-таки воплотится коалиция с ирландскими юнионистами, то это будет означать, что Мэй отделается легким испугом. Очевидно, что в и этом случае британскому премьеру придется представлять новый состав своего кабинета. Шесть членов нынешнего правительства Мэй проиграли в своих округах и не попадут в новый парламент. Однако, ключевые министры — глава МИД Великобритании Бóрис Джонсон, а также министры финансов, образования, и внутренних дел: Филип Хаммонд, Джастин Грининг и Амбер Радд по итогам выборов переизбрались в парламент.

Неформальным победителем внеочередных выборов в Британии называют лидера лейбористов Джереми Корбина, хотя его партия пришла второй. Лейбористы победили в Уэльсе, Северной Англии, включая Манчестер, и завоевали большинство избирательных округов в Лондоне с их проевропейскими избирателями. Молодые избиратели повсюду предпочли голосовать за лейбористов. Таким образом, успех лейбористов обеспечила поддержка двух групп британских избирателей: антибрекситиров и молодежи.

Если у консерваторов не сложится с коалицией, то по предварительному раскладу Корбину при возможной коалиции с либерал-демократами и шотландскими националистами все-таки не хватает голосов для правительственного большинства. Если Корбину удастся подобрать все, что возможно, и все-таки сформировать правительство, то возникшая коалиция станет коалицией противников Brexit. Другое интересное обстоятельство — если лейбористской партии удастся сформировать правительство, то его возглавит ее лидер — левый радикал. Это казалось маловероятным в начале последней предвыборной компании. Американский сенатор «социалист» Берни Сандерс — идейный союзник Корбина, уже успел поздравить его с достигнутым результатом на внеочередных парламентских выборах.

И наоборот, «Большая авантюра Мэй провалилась» — гласит заголовок на первой полосе британской Times. Но премьер-министр Великобритании Тереза Мэй не планирует уходить в отставку с поста главы партии, несмотря на подобный результат. Тэтчер из Мэй явно не получилось. Бывший глава Партии независимости Соединенного Королевства Найджел Фарадж, комментируя результаты выборов и позицию премьер-министра, заметил: «Она провалила тест, она не была похожа на лидера». В тактическом плане Мэй явно последовала по стопам неудачника Кэмерона. Рискнув сыграть с избирателями на доверие к себе, она проиграла. В начале своего премьерства Мэй обещала не назначать досрочных выборов, но потом она нарушила это обещание. Мэй совсем необязательно было объявлять эти досрочные выборы, но она их объявила якобы для того, чтобы получить мандат на ведение переговоров по Brexit и пространство для маневра. Она получила сомнительный мандат, суженное поле и в сумме — новых критиков Brexit.

Так стоило ли устраивать досрочные выборы консерваторам с подобным результатом, если они могли спокойно править в рамках своего однопартийного парламентского большинства еще три года до 2020 года? Относительное поражение Мэй на внеочередных выборах 2017 года похоже на намеренное вредительство с целью подставить подножку Brexit. В комментарии в пролейбористской Guardian написали: «Тереза Мэй поставила все свое состояние на то, что она проиграет на выборах и делала все возможное, чтобы сдать игру».

Пикантность ситуации заключается в том, что все опросы общественного мнения на момент объявления досрочных выборов прогнозировали уверенную победу консерваторов с наращиванием их представительства в Палате общин. Кто-то хотел обмануть консерваторов? По различным опросам, в момент объявления досрочных выборов консерваторы опережали ближайших соперников — лейбористов, на 20−24 процентных пункта. Однако это преимущество не реализовалось в день голосования. Репутация британских социологических служб оказалась под сомнением.

Возникает законный вопрос: стоит ли верить британским опросам общественного мнения, если в итоге получается прямо противоположный результат? Правда, на этот вопрос есть и оправдательный ответ: точно предсказать исход выборов в Великобритании достаточно трудно из-за особенностей британской избирательной системы с ее мажоритарными одномандатными округами и прямой связью избирателей и кандидатов. В британской системе отсутствует партийный список, и для того, чтобы точно предсказать итог парламентских выборов в Британии, необходимы либо сложные методики, либо наблюдения за настроением избирателей в каждом округе — последнее явно невозможно.

Большинство комментаторов считают причиной неудачи тори их провальную кампанию, к которой они отнеслись без какого-либо усердия. Досрочные выборы были объявлены Мэй после кратковременного уведомления и без всестороннего обсуждения с коллегами по партии и против якобы самой слабой оппозиции в современной британской истории, что, в конечном счете, оказалось заблуждением. Британская демократия подкорректировала самонадеянность тори.

Все признают, что во время предвыборной кампании и перед телезрителями Мэй выступила неуверенно. Она повторяла лозунги, но не обсуждала суть проблем. Мэй навредил «налог на деменцию» — предложение оплачивать расходы на содержание больных пожилых людей за счет их собственной недвижимости. Премьеру пришлось отказаться от этого плана. Также консерваторы отказались обсуждать тему состояния системы здравоохранения. Кроме того, за три последних месяца Великобританию, как специально, сотрясли сразу три теракта — один в Манчестере и два в Лондоне. Последний произошел за неделю перед выборами. На их фоне Мэй припомнили, что она в прошлом в бытность на посту министра внутренних дел сократила со службы 20 тысяч полицейских.

И наоборот, Корбин провел отличную кампанию, особенно учитывая низкие ожидания. Он собирал на своих выступлениях полные энтузиазма толпы сторонников. Он раздавал трудно выполнимые обещания. Консерваторы же самоуверенно пренебрегали социальной демагогией. Корбин обещал увеличение социальных пособий и больше расходов на все — от медицинского обслуживания до полиции. Он пообещал национализировать железные дороги и систему водоснабжения, прекратить взимать плату за обучение и резко повысить налоги на корпорации и на тех, кто зарабатывает более £80 тыс в год. Некоторым даже показалось, что Корбин с его левым популизмом стал в Великобритании фигурой сродни Дональду Трампу, а Мэй стали уподоблять Хиллари Клинтон. В итоге, переход в лагерь тори избирателей от стагнирующей и самораспускающейся Партии независимости не компенсировал общего притока голосов к лейбористам.

Между тем, ни одна из лидирующих партий в ходе избирательной кампании не предлагала отказаться от Brexit и остаться в составе Евросоюза. Консерваторы во главе с Мэй выступали за «жесткий» Brexit с возможным отказом от Единого рынка и открытых границ, а лейбористы под руководством Корбина — за «мягкий» Brexit с сохранением каких-то форм интеграции с Евросоюзом. Поэтому главный итог досрочных выборов — Великобритания выходит на площадку переговоров с ЕС по Brexit с существенно ослабленной и разделенной политически позиции.

Из глобалистских структур уже советуют Лондону отложить начало процедуры Brexit. Мэй обещала начать переговоры о выходе из ЕС через 10 дней после досрочных выборов, т. е. 19 июня. Но британские избиратели открытым образом посредством избирательных урн отправили в корзину вариант «жесткого» Brexit, о котором так много говорила Мэй. Британский фунт тоже проголосовал небольшим падением в ответ на первые итоги выборов, но потом приостановил свое падение после того, как трейдеры начали осознавать, что шансы на «мягкую версию» Brexit стали более реальными.

Таким образом, бескомпромиссная позиция Мэй по Brexit сыграла большую роль в неудаче консерваторов на выборах. Британские переговорщики по Brexit, вероятно, должны будут принять более консенсусный подход, отстаиваемый лейбористами и некоторыми депутатами тори. Правительство Соединенного Королевства может по-прежнему настаивать на всеобъемлющей сделке по свободной торговле и иммиграционном контроле. Очевидно, британские переговорщики попытаются найти способ остаться в Общем рынке с условием принятия правил свободы передвижения в ЕС.

В Европе в ответ на известия о сомнительных результатах досрочных выборов в Великобритании вновь подчеркнули, что переговоры по выходу из Евросоюза будут для нее долгими и сложными. Насколько результативными? На этот счет в ЕС ничего не гарантируют. Если по итогам выборов Мэй получает легкий испуг, то на грядущих переговорах с ЕС Великобритания — лишние проблемы.

Аналитическая редакция EADaily