В Архангельске вышла «Поморская энциклопедия» с норвежской идеологией

29 мая 2017 года в Северном Арктическом федеральном университете прошла презентация пятого заключительного тома «Поморской энциклопедии» — «Города, районы, люди Архангельского Севера».(1) В региональных СМИ Архангельской области это событие не получило сколько-нибудь заметного освещения, а между тем речь идет о завершении проекта продолжительностью в 24 года, т. е. почти в четверть века — время активной деятельности одного поколения. В частности, работа над презентованным последним томом «Поморской энциклопедии» продолжалась десять лет с 2007 года.

Идея создания Поморской энциклопедии возникла в Архангельске в 1993 году. В этом же году норвежцами был основан трансграничный Баренцев/Евроарктический регион (Баренц-регион, БЕАР), в который в числе прочих северных российских регионов была включена Архангельская область. Таким образом, «Поморская энциклопедия» является «ровесником» норвежского Баренц-региона. «Поморская энциклопедия» — это российская реплика на это событие. Этот труд примечателен прежде всего тем, что «Поморская энциклопедия» отразила и стала транслировать идеологию БЕАР.

Процессы расчленения СССР вместе с европейской интеграцией создали на пространстве к востоку от Европы широкие политические возможности для развития «регионализма», под которым следует понимать процессы переориентации периферийных регионов Российской Федерации с Москвы на внешних иноцивилизационных, инокультурных и инонациональных игроков. За норвежской инициативой учреждения транснациональной организации, включившей в себя российские северные регионы, на самом деле, стояли в первую очередь интересы национальной безопасности Норвегии. По замыслу норвежцев, развитию процессов «регионализма» в Российской Федерации должны были способствовать специально созданные трансграничные структуры и управляющие ими организации. Подобной структурой на Севере России и стал норвежский Баренц регион, управляемый норвежским Баренц-секретариатом — подразделением норвежского МИДа. Перед обнародованием проекта Баренцева региона управляемый Торвальдом Столтенбергом МИД Норвегии обратился к норвежским историкам с запросом исторического обоснования проекта создаваемого трансграничного региона. Норвежские историки исходили из новейшей методологии возможности сконструировать общую историю заданного географического пространства, чтобы он выглядел как общность, сложившаяся естественным путем, даже в случаях, когда это было не совсем так или вовсе не так. В итоге, норвежские историки определили три темы для обоснования единства Баренцева региона в его историческом прошлом:

— саамы (лопари), раздельно проживающие в Норвегии, Швеции, Финляндии и России;

— рыболовство и промысел морского зверя, русских — в норвежском Финнмарке, норвежцев — на русском Мурмане и Новой земле;

— т. н. «поморская торговля» — беспошлинная торговля по обмену русского хлеба на норвежскую рыбу «русских поморов» с норвежцами, существовавшая официально с 1810 по 1914 (1917) годы. Для развития трансграничных связей «от человека к человеку» создателям идеологии Баренцева региона показалось важным то обстоятельство, что «поморская торговля» была формой отношений между простыми людьми Северной Норвегии и Северной России. Обе стороны, осуществляя взаимный обмен, получали выгоду и пользовались равными возможностями. Хотя, в целом, норвежские историки признавали, что местное население Северной Норвегии смотрело на русских как на чужаков — представителей определенно иной культуры и религии, непонятных норвежцам.

В конечном итоге, история стала неотъемлемой частью кампании по учреждению Баренцева региона. Историки снабдили политиков средствами его исторической легитимации. «Баренцев регион следует понимать, как политическое изобретение, эксплуатирующее исторический миф во имя улучшения политического климата на Севере», — писал в 1994 году один шведский политолог, упрекая норвежских историков за то, что они для «построения» региона прибегают к помощи мифов. Разумеется, подобная критика должна быть отнесена не только к норвежским, но и к российским историкам из Архангельска, принявшихся с рвением неофитов подсказывать норвежцам, осваивать и далее самостоятельно развивать эту историческую мифологию. Ключевую роль здесь сыграла публикация норвежцами в Тромсе осенью 1992 года книги «Помор. Северная Европа и Северная Россия за тысячу лет», написанной при участии целой группы норвежских историков. Концептуально эта книга готовилась на протяжении нескольких предшествующих лет. Тема «поморской торговли» в формируемой идеологии Баренц-сотрудничества дополнительно стимулировал интерес к проблеме поморов в российской половине БЕАРа — конкретно в Архангельске. Первый контакт между российскими и норвежскими историками в Архангельске был установлен еще в 1986 году. В 1989 году архангельские историки издали небольшую книжку в связи с 200-летним юбилеем норвежского города Варде — одного из партеров русских поморов по беспошлинной торговле в ХIХ веке. В 1991 году было подписано соглашение о сотрудничестве между университетом Тромсе и Поморским университетом в Архангельске. Год спустя в Тромсе был организован первый семинар местных норвежских и российских историков из Архангельска. Ключевую роль во всех этих отношениях играл будущий редактор первого тома «Поморской энциклопедии» ректор Архангельского Государственного педагогического института, преобразованного в 1991 году в Поморский университет. В 2010 году Поморский университет влился в организованный в Архангельске федеральный университет.

Прямая хронологическая и идейная связь между основанием в январе 1993 года Баренцева региона и стартом в Архангельской области проекта «Поморской энциклопедии» очевидна. В сентябре 1992 года историки АГПИ — будущие профессора САФУ Татьяна Буторина и Рудольф Ханталин по указанию ректора Владимира Булатова приступили к разработке концепции и плана-проспекта будущей «Поморской энциклопедии». В апреле 1993 года в Архангельске вместе с норвежцами состоялась международная научная конференция по теме «Баренц-регион: сотрудничество в сфере образования и научных исследований». На площадке этой конференции и было проведено первое официальное заседание инициативной группы по подготовке будущей энциклопедии.

Официально «Поморская энциклопедия» — это энциклопедия регионального типа, которая объединяет и структурирует современное знание о наиболее значимых событиях истории, экономики, культуры Архангельской области, ее географии и природных условиях. Здесь следует признать, что тесно сотрудничавший с норвежцами в Баренцевом секретариате ректор Поморского университета проф. Булатов нашел весьма эффективную форму для внедрения ключевых положений новой баренц-концепции истории Архангельской области в местный региональный дискурс. Использование энциклопедии как весьма эффективного способа манипуляции с идеологической целью прекрасно известно на классическом примере Франции с ее энциклопедистами и Французской революцией, как последствия их идеологической работы. Энциклопедия всегда преподносится обществу как систематизированное собрание новейших «научно» проверенных фактов и самых достоверных материалов, и неискушенному читателю обычно невдомек, что это может быть совсем не так или вовсе не так. Не случайно, что с автором, пишущим эти строки, в свое время всякого рода «поморы» и «патриоты Поморья» дискутировали в сетях с предъявлением текстов из первого тома этой самой «Поморской энциклопедии». Они полагали, что в научном плане «Поморская энциклопедия» безукоризненна. И здесь они ошибались. Энциклопедия, как и любой другой культурный текст, несет определенную идею. Поэтому энциклопедия может пропагандировать и ложные научные концепции, деструктивные идеи, содержать ошибочные суждения или даже заведомо сфальсифицированные заключения, прикрытые авторитетом энциклопедического типа издания. С «Поморской энциклопедией» дело обстоит именно так. В концептуальном плане на сегодняшний день — это выдающийся и самый эффективный по последствиям пример фальсификации региональной истории в России в новейшее время в русском регионе.

Разумеется, «Поморская энциклопедия» содержит массу полезного и добротного с научной точки зрения материала, который является продуктом долгой и добросовестной работы целого коллектива. Следует признать их усилия и их труд. Но… поясняем, чтобы понять: из имеющихся 483 страниц первого тома «Поморской энциклопедии» (история) следует вырвать и переписать всего четыре страницы — конкретно страницы: 73, 316, 317 и 318. Из 663 страниц четвертого тома — «Культура Архангельского Севера» необходимо удалить и переписать заново всего восемь страниц: страницы 426, 427, 428, 429, 430, 431, 432, 434.(2) Не так уж и много, но именно содержание этих страниц, как и само название энциклопедии, определяют титульную тему издания — ключевую его концепцию. Именно эти фрагменты «Поморской энциклопедии», как и ее названия формируют идеологию регионализма, ориентированную на БЕАР. Вред «Поморской энциклопедии» заключается в продвигаемой в региональную историю ложной концепции.

Титульная тематика «Поморской энциклопедии» в статьях содержательно в первом томе противоречива, что обусловлено наличием двух редакторов тома — проф. Булатова и проф. Куратова. Однако проф. Булатову удалось ввести в энциклопедию фальсифицированный материал, хотя на старте при определении названия энциклопедии в редакционном коллективе и возникли сомнения относительно определения «поморская». Так в итоге возник подзаголовок: «Архангельского Севера». Сравнение первого тома (изд. 2001 года) и четвертого (изд. 2012 году, редактор проф. Буторина) демонстрирует эволюцию поморской баренц-концепции в сторону ее окончательного закрепления в региональном дискурсе. В четвертом томе статьи типа «поморская народная педагогика», «поморская пища», «поморская семья», «поморские семейные обряды», «поморский календарь», упоминание «протопоморов» — вообще несостоятельны в научном плане ни в каком смысле. Концептуально титульная тематика в «Поморской энциклопедии» не верифицирована историческими документами (историческими источниками). В «Поморской энциклопедии» на отмеченных страницах написано то, чего никогда не было и не подтверждено документами, например, утверждение об этнической природе исторической поморской идентичности, о ее древности, о ее распространении. И наоборот, то, «что было» в истории региона по части титульной поморской тематики «Поморской энциклопедии» не получило ни малейшего освещения в ней. Например, в составе Архангельской губернии в ХIХ — начале ХХ века был определенный верховным законодательством Российской империи «Поморский край». В «Поморской энциклопедии», включая презентованный сейчас пятый том, нет ни статьи «Поморский край», ни упоминания этого действительно исторического явления. Кроме того, в энциклопедии, претендующей на научность, нет ни слова о том, что поморы в Архангельской губернии в ХIХ веке имели назначенный верховным законодательством Российской империи юридический статус, определявших их в качестве отдельного регионального сословия. Нет ни слова и о том, что поморам Архангельской губернии была посвящена целая глава Свода законов Российской империи. Бесполезно и искать в «Поморской энциклопедии» следующее официальное определение поморов, исходившего от губернских властей: «Поморами называются жители прибрежного края Архангельской губернии в уездах: Кольском, Кемском, Мезенском и посаде Сумском. Они пользуются особенными правами и могут без различия гильдий от купца до крестьянина вывозить из Архангельского порта на собственных мореходных судах хлеб во всяком количестве и беспошлинно, могут также привозить беспошлинно соленую рыбу, как норвежского, так и собственного лову, кроме сельдей соленых и трески сушеной, за которые платят пошлину».(3) Подобные пробелы свидетельствуют либо о невежестве составителей энциклопедии по части истории региона, либо о намеренной фальсификации с утаиванием от общественности актов государственного законодательства Российской империи.

С начала 1990-х годов региональная архангельская «элитка» стала продвигать идею превращения Архангельска в экономическую и культурную «столицу Русского Севера — Поморья» и объединения вокруг этого города северных регионов. «Поморская идея» изначально стала развиваться как идеология противопоставления региона федеральному центру. Отсюда идет идея т. н. «Поморской республики». Архангельск стал преподноситься и восприниматься в самом Архангельске как некая интеллектуальная и культурная столица историко-культурного региона — Поморья. Провинциальный, довольно запущенный внешне и очень грязный город стал возвышенно именоваться «столицей Поморья». Культурная работа, деятельность местных СМИ в Архангельске способствовали утверждению и закреплению за регионом нового названия — «Поморье» в повседневности.

В современную концепцию региональной истории Архангельской области была внедрена идея последовательной во времени смены на Европейском Севере России самодостаточных макрорегионов: мифической Биармии, за которым следовало с ХV века завоеванное Москвой «Поморье». Архангельские историки некритически восприняли одну современную из ХХ века историографическую концепцию. Они стали утверждать без какой-либо опоры на исторические документы (источники), что большое Поморье от Вологды до Урала было историко-географической реальностью в ХV—ХIХ веках. Импульс подобного рода мифотворчества был направлен не только на прошлое, но и на настоящее и, разумеется, на будущее. В итоге, не фундированная источниками историографическая концепция ХХ века с начала 1990-х годов была претворена в современную географическую реалию. Дальше больше. Под новое географическое название региона стала конструироваться титульная этничность, которая должна была заместить у местного населения русскую идентичность. Нельзя не заметить и то обстоятельство, что современное Поморье — это регион без определенных границ. Из практики современного регионального словоупотребления в Архангельске ясно, что Поморье — это другое название Архангельской области. Поморье начинается в Архангельске. Имеет свой центр в нем. Но где оно заканчивается? Между тем, в идейной сфере в Архангельске и Норвегии наблюдаются усилия соединить норвежский и российские сектора БЕАРа под общим названием «Поморье».

И потом, чисто лексическое наблюдение: «столица Архангельской области» звучит дико, а вот романтичная «столица Поморья» — это совсем уже другое дело. Здесь дело доходит до смешного. Гимн Архангельской области 2007 года начинается и заканчивается словами: «Край наш поморский могуч и прекрасен!». Нелепость 100% ассоциации современной Архангельской области с «Поморским краем» очевидна. На самом деле, Поморский край — это не образный оборот речи, а вполне действительное историческое территориальное образование с конкретными очертаниями и границами. Поморский край в составе Архангельской губернии существовал в ХIХ веке вплоть до 1917 года. Состав его территории определялся актами верховного законодательства Российской империи. Не трудно определить, что из территории, выделенной в 1937 году для современной Архангельской области, только 7% из ее состава в предшествующий исторический период входили в рамки исторического Поморского края. Вместе с тем, оказывается, что 100% территории современной Мурманской области — это территория исторического Поморского края ХIХ века. Кроме того, в ХV — начале ХХ века в локальной топонимике местными жителями «Поморьем» назывался прибрежный локальный район в Западном Беломорье с центром в Кеми. Большая часть этого «исторического», фундируемого массой исторических документов «Поморья» вообще находится за пределами современной Архангельской области. Такие вот парадоксы баренц-регионального «гимнового песнопения» в современном Архангельске.

Главная цель творцов «Поморской энциклопедии» — это окончательно закрепить в культурном поле за регионом Архангельской области его новое региональное название — «Поморье». Вторая задача — обосновать под видом «возрождения» конструирование новой титульной региональной идентичности со знаком иноэтничности. Уже в первом томе Поморской энциклопедии утверждалось, что поморы — это отдельный этнос. Утверждалось, что он существует с ХII века и первоначально заселял, пока не был ассимилирован русскими, пространство от Вологды до Урала. Финно-угорский субстрат был определяющим для идентичности этих мифических поморов.

Сравнение первого и четвертого томов «Поморской энциклопедии» демонстрирует идейную эволюцию в сторону развития поморской этничности. Понятия «Поморье» и «поморы» в «Поморской энциклопедии» относится не к прибрежным у Белого моря жителям Архангельской губернии, а расширительно на всю ее территорию. Вся территория современной Архангельской области, за вычетом мигрантов, заселена инокультурным русским этносом (вариант — субэтносом), идентичность которого нужно возродить. Трактуемые расширительно «поморы» и «поморская культура» понимаются как иноэтничные относительно Москвы явления.

25−26 мая 2017 года в Вильнюсе состоялся третий т. н. «Форум свободной России». В его рамках работала секция «Децентрализация и федерализация. Как приблизить власть к людям?», посвященная проблеме развития «регионализма» (читай — сепаратизма) в России. После форума один из ключевых его участников в теме регионализма политэмигрант в Эстонии — Вадим Штепа на редактируемом им ресурсе «После империи» обсуждал под статьей «Что важнее — въехать в Кремль на белом коне или демонтировать империю?» в комментариях итоги мероприятия с одним из «мечтателей» и теоретиков русского регионального сепаратизма Даниилом Коцюбинским (Санкт-Петербург). Коцюбинский, критикуя подход Штепы с его мимикрией под «федерализм», высказал следующую мысль: «Эпоха беглой регионалистской публицистики — прошла. Ибо исчерпала свой потенциал. Сейчас надо размышлять на тему, которую у вас тут затронул уже коллега Третьяк (о международно признанном праве регионов на самоопределение) — но размышлять не „а пропо“, а научно. И публиковаться сперва в научных журналах, а потом уже в СМИ. И надо, как я уже сказал, создавать полноценные региональные идеологии („мифы“)». «Единственное, что имеет, я так думаю, хоть какое-то значение для будущего того пространства, которое начнет стихийно распадаться после ухода Путина (что произойдет неизвестно когда), это наличие (или отсутствие) разработанных к тому времени не фейковых, а жизнеспособных и популярных региональных „трансроссийских“ мобилизующих мифов».

Мы обратили внимание на эту деструктивную для России идею Коцюбинского. Очевидно, что в ситуации с Архангельском «создавать» что-либо уже не требуется. Все разработано и существует. Мифические «Поморье» и «поморы» уже превратились в популярную (достаточно просмотреть Википедию и интернетные публикации) и жизнеспособную (миф сам воспроизводится без специальных усилий) региональную идеологию. Судя по интернетному размаху и популярным фильмам о поморах последних лет поморский миф приобрел давно и, как выразился Коцюбинский, «трансроссийский» характер. Сейчас, например, вице-спикер Государственной думы Ольга Епифанова собирается в сентябре-октябре 2017 года устроить презентацию в Госдуме РФ всей «Поморской энциклопедии» — этого жалкого по части концептуального фальсификата продукта.

Было бы ошибкой думать, что сопровождение деструктивных проектов обязательно осуществляется при иностранной поддержке. Ситуация с «Поморской энциклопедией» демонстрирует, что это далеко не так. Достаточно было норвежцам дать первоначальный импульс, задать направление, и дальше кризисная Россия начинает поедать сама себя. В финансирование проекта «Поморской энциклопедии» на протяжении двух десятилетий участвовали федеральный и региональные бюджеты. На завершающей стадии проект осуществлялся в стенах федерального университета. РГНФ, например, до последнего времени продолжал финансировать ежегодные «Поморские чтения» — семинар фальсификатора региональной истории и культуры проф. САФУ Николая Теребихина. Начальник отдела науки и высшей школы Министерства образования и науки Архангельской области Павел Журавлев сам лично участвует в этом семинаре и транслирует в своих текстах ненаучный контент региональной истории. Журавлев продолжает пропагандировать ложную историческую концепцию проф. Булатова. Сейчас она пропагандируется на мероприятиях к 80-ти летию Архангельской области. В рамках региональной истории поморская проблематика до сих пор не поставлена на должные научные основания и остается предметом, как минимум, произвольной риторики и умственных спекуляций. Прямую ответственность за это и должен нести состоящий на государственной службе упомянутый начальник отдела науки и высшей школы Журавлев.

Что касается научной этики — это когда наука служит истине, а не работает по методу «пусть расцветают сто цветов», то она применительно к профессуре т. н. «архангельской школы регионоведения» — Булатову, Лукину, Голдину, Шубину, Буториной, Ханталину, Репневскому, Теребихину, заведомо не работала и не работает. В общем плане ситуация по части состояния дел с баренц-идеологией описываемого региона выглядит совсем безнадежной. Конституция РФ в ст. 13 п. 1 определяет: «В Российской Федерации признается идеологическое многообразие». В п. 2: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Следовательно, деятельность по созданию заведомо деструктивных региональных идеологий не выходит в Российской Федерации за рамки правого поля, поскольку «деструктивность» определится где-то там в будущем — далеком или близком, когда подобные идеологии выстрелят. На практике, их прямое назначение — ослабить внутренние национальные скрепы РФ и облегчить внешним игрокам, региональным властям и населению перейти в состояние «после России».

Для нас очевидно, что упомянутый выше Коцюбинский при данной им высокой оценке деструктивного значения «полноценной региональной идеологии („мифов“)» исходит из опыта наблюдаемого текущего украинского конфликта. Его возникновению предшествовали два столетия культурной работы по конструированию региона «Украина» и украинской идентичности, созданию сопутствующей исторической и культурной мифологии. В конкретный момент созданная региональная идеология обрела суверенность, а на следующем витке породила кровь. Здесь надо отметить, что по основным своим чертам «поморский проект» в Архангельске по части метода конструирования региона и титульной идентичности весьма напоминает проделанное в свое время «украинством» с Малороссией и Новороссией. Топоним ограниченного локального регионального пространства распространяется на несравненно более широкую территорию. Потом для населения этой территории создается новая идентичность, которая изначально нацелена на иноэтничность. Смена с одного дня на другой названия региона всегда должно служить для центральных властей знаком культурной аномалии, признаком идущих в этом регионе неких нездоровых для местного общества процессов. Параллели в нашем случае очевидны: Украина — украинцы, Поморье — поморы. Поморские «конструктивисты» уже объявили «поморов» четвертой «восточнославянской нацией» после великороссов, украинцев и белорусов.

Распад цивилизаций, государств и культур не является естественным процессом — это всегда результат рукотворной деятельности — как на местах, так и самое главное — в столице. «Конструировать» можно как регионы, так и новые региональные идентичности. Решающее значение в подобной работе по созданию идеологий играют историки. Здесь полезно вспомнить о роли историков как созидателей идентичностей по схеме «конструкции» или «деконструкции» — работу, которую обыденное сознание обычно не осознает или не понимает. «Конструктивистский» подход к возникновению регионов стал альтернативой более традиционному взгляду, который смотрит на регионы как естественную общность, сложившуюся вследствие культурной однородности или благодаря специфике межгосударственных отношений. Близкая к теории национализма, теория «конструирования» регионов предполагает, что возникновение региона не является политически нейтральным актом. Обычно регионы возникают посредством сознательных политических решений. После того, как политическая элита сформулировала политическую программу, которая предполагает создание некоей «нации», всегда возможно «сконструировать» для нее прошлое. И такая сконструированная «предыстория» чаще всего предполагает ее некоторую идеализацию или достаточно грубо сделанный миф. Именно этим целям и служит «Поморская энциклопедия».

(1) Поморская энциклопедия в пяти томах. Т. 5. Города, районы, люди Архангельского Севера. Архангельск, САФУ, 2016. 1007 с.

(2) Поморская энциклопедия в пяти томах. Т. 1. История Архангельского Севера, Архангельск, Поморский Государственный университет, Архангельск, 2001. 483 с.; Поморская энциклопедия в пяти томах. Т. 4. Культура Архангельского Севера, Архангельск, САФУ, 2012. 663 с.

(3) Памятная книжка для Архангельской губернии на 1861 год. Архангельск, Губернская типография, 1861. С. 68.

Дмитрий Семушин