Лукашенко выступает в роли дезинтегратора евразийского пространства

«Никто никого в ЕАЭС насильно не держит!», — сказал глава российского правительства своему белорусскому коллеге в ответ на его заявление о проблемах в двусторонних отношениях. Пожалуй, впервые в такой форме российская сторона устами Дмитрия Медведева ответила на шантаж со стороны Белоруссии. Последнее слово, конечно, за Владимиром Путиным, но и сказанное премьером — уже серьезный сигнал о том, что игры закончились.

Что же должно было случиться, чтобы Россия пошла на публичное выяснение отношений? И почему это «что-то» произошло именно сейчас? Чтобы отчетливее представить, что творится в политическом закулисье, обратим внимание на место пикировки премьеров. Это Бишкек, заседание межправительственного совета Евразийского экономического союза.

Но прежде о ценах на газ, которые якобы и стали основной причиной жесткой дискуссии. «Почему после создания ЕАЭС вместо постепенного сокращения разница (в цене на газ внутри России и для Белоруссии — И.Ш.) почти в три раза выше?» — жаловался белорусский премьер Андрей Кобяков. На самом деле он лукавил: Белоруссия по-прежнему остается в привилегированном положении. Смотрите: стоимость газа для Белоруссии чуть превышает $ 140 за тысячу кубометров. Внутри России газ стоит около $ 60-$ 70 за тысячу кубометров. Но Россия тратит деньги на разведку месторождений, добычу, транспортировку. Кстати, в Польшу газ продается уже по $ 180.

Лукавство Белоруссии заключается в следующем. В начале 2014 года при курсе 32−33 рубля за доллар газ для Белоруссии стоил $ 165, то есть около 5,5 тысячи рублей, а сейчас при курсе около 60 рублей за доллар, повторюсь, около $ 140, то есть почти 8,5 тысячи рублей. И даже в этом случае трехкратной разницы не получается. Но, по логике Минска, цены на газ для Белоруссии должны исчисляться в рублях, а значит, он должен стоить меньше $ 90. Почему курсовые проблемы должны ложиться исключительно на «Газпром» и российский бюджет, при этом не объясняется. Да, в перспективе запланировано создание единого рынка газа ЕАЭС, но это не отменяет исполнения Минском прежних контрактных обязательств. А нынешний долг Белоруссии «Газпрому» достиг уже $ 600 млн.

И не одним фактическим субсидированием газовых поставок ограничивается экономическая помощь Белоруссии со стороны России. На протяжении нескольких лет, начиная с 2011 года, Россия беспошлинно поставляла в Белоруссию около 20 миллионов тонн нефти ежегодно. Эти поставки обеспечивали сырьем белорусские НПЗ, которые переработанную продукцию успешно отправляли на экспорт, тем самым наполняя валютой белорусский бюджет. Такая помощь обошлась России в $ 22 с лишним млрд. И даже это — не все преференции, которые Белоруссия имела и имеет от России. Можно вспомнить и поставки молочных и мясных продуктов в Россию, которая для белорусского аграрного сектора остается основным экспортным рынком. И другие, уже менее достойные истории, вроде мошеннических схем реэкспорта санкционного продовольствия. И прочая, и прочая, и прочая.

Нынешний конфликт с Белоруссией, который, казалось бы, как и в прежних случаях, имеет под собой финансовую подоплёку, на самом деле глубже, потому что затрагивает уже не только двусторонние отношения, но и серьезные геополитические процессы. Белоруссия, по сути, сейчас открыто выступает в качестве дезинтегратора евразийского пространства. Александр Лукашенко, который в свое время «придумал» такой интеграционный проект, как Союзное государство, теперь всячески противится сближению экономик России, Белоруссии, Казахстана, Армении и Киргизии в рамках ЕАЭС. В декабре прошлого года он предпринял неприкрытый демарш, не приехав в Санкт-Петербург на подписание Таможенного кодекса ЕАЭС, в то время как в Северной столице России его ждали президенты четырех государств. Такой показательный плевок без последствий остаться не мог. И, похоже, на этот раз, как говорится, Акела промахнулся, великий политический интриган просчитался.

Но как так случилось, что интегратор вдруг превратился в прямую свою противоположность? Все дело в том, что Лукашенко, в свое время предлагая Ельцину проект Союзного государства, изначально претендовал на эксклюзивные и постоянные преференции от России. В советские годы Белоруссия была сборочным цехом СССР, то есть выдавала конечный продукт, но пользовалась при этом комплектующими, произведенными смежниками по всему Советскому Союзу. В результате реализации экономической политики Лукашенко экономика современной Белоруссии осталась в таком же сателлитном по отношению к России положении. При этом за счет дешевых российских энергоносителей Лукашенко умудрялся сохранять довольно высокий уровень социальных гарантий для своих граждан. Не оказывая никакой серьезной поддержки инициативам России на международной арене, но постоянно апеллируя к теме братства народов, он умудрялся доказывать справедливость непомерной платы за такую «дружбу» со стороны России. Этими своими особыми отношениями с Россией до последнего времени Минск торговал и в отношениях с Западом. Но все более набирающий силу ЕАЭС выбил единственный козырь из рук белорусского президента. Когда случилось так, что даже во время мирового экономического кризиса и санкционной войны Запада против России Евразийский союз прирос Арменией и Киргизией, когда большинство проектов, ранее реализуемых только в рамках Союзного государства России и Белоруссии, стали активно внедряться во всем ЕАЭС, уникальность Белоруссии исчезла. Она растворилась в евразийской интеграции.

Для сохранения особого статуса Белоруссии Минску теперь придется или на время смириться, ожидая другого удобного случая, чтобы снова вставить шпильку Москве, или стряхнуть пыль с уже подзабытых проектов по углублению интеграции в рамках Союзного государства. А это, напомню, создание единых политического, экономического, военного, таможенного, валютного, юридического, гуманитарного и культурного пространств. То есть не только экономическая интеграция, общий рынок рабочей силы, товаров, услуг и капиталов, сохранение за гражданами права на образование, медицинскую помощь и пенсионное обеспечение на всей территории Союзного государства, но и единая внешняя и миграционная политика, оборона, валюта, судебная система. По сути, Союзное государство в законченной своей форме — это конфедерация России и Белоруссии. И всем понятно, кто будет играть первую скрипку в этой конфедерации.

Так что дело, по-моему, сейчас всё же не в кредитоспособности Белоруссии. По крайней мере, не только в ней. Речь идет уже не о тактике, а о стратегии. Деньги можно было опять попросить у России или получить кредит в Евразийском банке развития. Но дело в том, что аргументы для дальнейшего торга с Россией у белорусского президента закончились. Кризис белорусской экономической модели налицо. Другого способа заявить о своем особом статусе, кроме как двигаться по пути создания конфедерации, у Белоруссии нет. И Лукашенко пошел ва-банк, вознамерившись разрушить ЕАЭС. В очередном споре с Россией он уже не посматривает на Европу, которой сейчас не до Белоруссии. На этот раз он рассчитывает найти союзников среди других лидеров стран ЕАЭС. Поэтому он так демонстративно продолжает педалировать тему невыгодности для всех государств-участниц проекта, кроме России, евразийской интеграции в нынешней ее форме. И давить на союзников по ЕАЭС он пытается своим богатым опытом интеграционных проектов с Россией. Мол, плавали, знаем мы эту Россию. На мой взгляд, это пощёчина. Стоит ли и дальше подставлять щёки, или уже пора сделать серьезные выводы?

…Хотя, возможно, Лукашенко попросту выторговывает для себя более комфортные условия дальнейшего существования. Например, права сохранения за собой вечного поста президента Белоруссии при избираемости общенародным голосованием президента Союзного государства.

Игорь Шатров, заместитель директора Национального института развития современной идеологии, специально для EADaily