Власти Дагестана вспомнили о герое-разведчике только накануне его смерти

8 февраля на 91-м году жизни в Махачкале скончался Абдулла Магомедбекович Мурсалов — ветеран советской разведки, ученый-историк, лингвист, педагог. В годы Великой Отечественной войны Мурсалов, призванный в 1943 году, после обучения в школе разведчиков был отправлен на Третий Украинский фронт. С 1945 по 1951 годы разведчик служил на Западной Украине и в Прибалтике, боролся с бандеровцами и «лесными братьями». О характере своих боевых заданий Мурсалов не распространялся до конца жизни, ссылаясь на особую секретность. Известно только, что его специализацией была разведка боем. При жизни Мурсалова в Дагестане называли «Штирлицем».

Беседуя в конце 2016 года махачкалинскими студентами, Мурсалов рассказал о том, как он попал в разведку. «Когда началась война, я закончил 8 класс. Через два года в 1943 году, меня мобилизовали в армию. К тому времени Сталинградская битва была завершена и шли бои за освобождение Украины. Нас встретили в Москве и направили на 3-й Украинский фронт. Как-то начальник штаба Бирюзов приказал собрать всех, чтобы найти среди нас знающих иностранный язык. В школе я изучал немецкий, но как следует языка не знал. Дали команду: «Если есть владеющий иностранным языком, три шага вперед. Шагом Марш!». «Подумал, что может быть пригожусь и вышел вперед. Нас начали экзаменовать для разведки». На первое время отобранную группу отправили в Кремль, для охраны Иосифа Сталина. В это же время будущих разведчиков обучали прыжкам с самолета, вольной борьбе, дзюдо, самбо, боксу. «Физическая подготовка — важный аспект разведки», — сказал Мурсалов, и вспомнил, как в первый раз он и его товарищи встретились в Кремле со Сталиным. «Говорил он с нами не как верховный главнокомандующий, а как близкий человек», — вспоминал Мурсалов.

После демобилизации в 1951 году Мурсалов возвратился в Дагестан, в райцентр Ахты, где он родился, вырос и откуда в возрасте 17 лет был призван на фронт. Как сообщает сайт Федеральной лезгинской национально-культурной автономии (ФЛНКА), в Ахты бывший разведчик устроился в родную школу. Сначала военруком, потом учителем иностранного языка. В школе Мурсалов вел уроки русского языка и литературы, истории, потом был стал директором школы. При школе Мурсалов открыл интернат, давал уроки вольной борьбы. Всего работе в школе Мурсалов отдал 23 года, но потом отдал предпочтение науке — истории и лингвистике. Мурсалов закончил в Ставрополе институт иностранных языков и государственный педагогический университет. Защитил в Воронежском университете диссертацию по истории, в Ленинградском педагогическом институте имени Герцена — по английской филологии.

С 1975 года бывший разведчик работал в Дагестанском государственном педагогическом институте, позже — университете. Прошел ступени от старшего преподавателя до доцента и профессора. Более 16 лет заведовал кафедрой английского языка, опубликовал монографии по методике преподавания истории и английского языка и общей педагогике. В последний год жизни преподавал английский для студентов старших курсов.

Как сообщили корреспонденту EADaily в лезгинской общине Москвы, статус ветерана Великой Отечественной войны заслуженный разведчик и педагог получил только в 2004 году. «Долгие десятилетия Абдулла Мурсалов был вынужден скрывать свое участие в Великой Отечественной войне, — сообщает источник. — Он говорил, что им был подписан документ о неразглашении тайны на 50 лет. Из-за этого участник войны не имел статуса ветерана и не получал положенную ему социальную поддержку от государства. Видимо, это было серьезное упущение соответствующих отделов Минобороны России, ФСБ и Службы внешней разведки, которые, судя по всему, о пожилом бывшем разведчике просто забыли. Рассекретился он лишь в 2004 году, его признали ветераном Великой Отечественной войны, однако отношение к нему не изменилось. Он так до конца своей жизни и не получил никаких льгот. Ему, как ветерану, положена квартира, однако ее никто не предоставил. Остаток своей жизни он провел в квартире, выданной некогда его супруге».

Последние годы жизни лезгинского разведчика и ученого прошли в борьбе с болезнями: Мурсалов был инвалидом первой группы. Его забыли все ответственные государственные учреждения, никому не было дела до призывов о помощи ветерана Великой Отечественной войны. Многие годы Абдулла Мурсалов провел в забвении в своей десятилетиями не видевшей ремонта двухкомнатной квартире, пытаясь совладать с недугом и другими навалившимися на его сильные плечи проблемами. Изредка баловали вниманием пожилого профессора только студенты и некоторые коллеги.

В декабре 2016 года профком Дагестанского педагогического университета организовал встречу студентов с Мурсаловым, после чего на сайте вуза появилась заметка «В гостях у ветерана». «Он неоднократно обращался в разные инстанции с просьбой помочь ему. Например, в решении вопроса преподавательской нагрузки в ДГПУ на кафедре „Теория и методика обучения иностранным языкам“, где его ставку свели практически к нулю. Ему так и не вручили обещанный за научную деятельность орден „За заслуги перед Республикой Дагестан“, о награждении которым было объявлено во время празднования 90-летия Абдуллы Мурсалова в 2016 году. Вместо ордена ему дали грамоту», — сообщает сайт Федеральной лезгинской национально-культурной автономии.

О забытом властями заслуженном дагестанце писали местные газеты, говорили общественники, дагестанские ученые и ветераны Вооруженных Сил. «В ответ на публикации в СМИ, а также вызванную ими реакцию дагестанского общества, засуетилась и республиканская власть, — сообщают в ФЛНКА. — Квартиру тяжелобольного ветерана посетили депутаты Народного собрания Дагестана, во главе с первым вице-спикером Еленой Ельниковой. Дагестанские парламентарии внимательно рассмотрели все жалобы и замечания ученого, пообещали разобраться и принять меры. Однако уже было поздно».

Отец ныне покойного дагестанского Штирлица заслуживает отдельного упоминания. Магомедбек Мурсалов — старый дагестанский большевик, участник Гражданской войны, в 1926 году был избран членом Центрального исполнительного комитета (ЦИК) Дагестанской АССР.

Напомним, что 4 марта 2016 года скончался другой известный житель Дагестана, Владимир Юмин — прославленный борец, победитель Олимпиады 1976 года, выдающийся тренер, чьим именем назван спортивный комплекс в городе Каспийске.

Летом 2013 года у 62-летнего Юмина случилось два инфаркта. Чемпион мира и выдающийся тренер нуждался в платной операции на сердце, которую согласились провести немецкие кардиологи. Стоимость операции к 2016 году составила 1 млн рублей Родные и друзья Юмина вплоть до самой кончины Юмина проводили сбор средств на лечение, но уже было поздно. Сердечный недуг прогрессировал. 4 марта 2016 года Владимир Юмин скончался в относительно молодом возрасте — на 65-м году жизни.

Как свидетельствуют дагестанцы, основной поток помощи Юмину шел от рядовых жителей республики, а влиятельные дагестанцы, среди которых немало титулованных в прошлом борцов, практически не оказали помощи. Из-за этого, считают дагестанцы, и стала возможной кончина Владимира Юмина. «Конец жизни великого спортсмена — яркий образец негативных сдвигов в борцовском мире. Раньше спортсмены выручали друг друга, теперь внимания не обращают. За три года не смогли собрать один миллион рублей для спасения легенды мирового спорта».

Дагестанцы говорят, что последний период жизни Юмина стал зеркалом всего дагестанского общества. «В 2012 году построили в Каспийске спорткомплекс его имени. А когда построили дворец, не дали там работу, а потом и табличку с именем Юмина сбили со стены. Министр спорта не дал ему работу, тренеры не просили дать ему работу, хотя все знали, что он живет на одну олимпийскую пенсию в 15 тысяч рублей», — цитирует высказывания жителей Дагестана РИА «Дербент».

С 1990 годов Владимир Юмин был без работы. Из-за невостребованности на Родине олимпийский чемпион брался за предложения зарубежных коллег. Например, ближе к нулевым годам он несколько лет прожил в Турции, где тренировал турецких борцов. После возвращения из Турции дагестанские чиновники от спорта не оказали спортсмену и тренеру должного внимания. Юмин жил на олимпийскую пенсию в 15 тысяч рублей. Тем не менее Юмин отказывался покидать Дагестан.

Дагестанские журналисты считают, что причиной опалы Юмина могла стать его самостоятельность и нежелание встраиваться в порядки, которые сложились в спортивной среде Дагестана после краха СССР. Как утверждают дагестанцы, с начала 1990 годов профессиональный спорт в Дагестане не только стал чисто коммерческим предприятием, но и прочно сросся с политикой. В связи с этим в тренерском цехе обострилась конкуренция.