Наталья Еремина: Евросоюз ожидают трансформация или распад

Eurasia-Daily беседует с доктором политических наук, кандидатом исторических наук, доцентом Санкт-Петербургского университета, известным политологом Натальей Ереминой. Тема беседы — ситуация в Восточной Европе и на Украине, будущее ЕС и российская политика соотечественников.

-В странах Восточной Европы и Прибалтики многие правящие политики являются националистами. Вы согласны с тем, что именно этот факт мешает данным государствам выстроить нормальные отношения с Россией?

-Давайте четко разграничим, что национализм бывает разным — созидательным и деструктивным. В странах Балтии восторжествовала именно вторая форма, построенная на этно-центризме и подавлении нацменьшинств, вместо того, чтобы использовать их ресурс во благо государства. Тамошние этнократы вполне спокойно смотрели, как Западная Европа выкачивает население из их государств, а весь негатив обращали исключительно на Россию и русских. И есть противоположный пример — так называемые «новые правые» из Западной Европы, выступающие против дальнейшей глобализации и за сохранение суверенитета своих стран. Для России они являются естественными союзниками, поскольку в их глазах президент Владимир Путин считается у них своеобразной «иконой», примером государственного деятеля, эффективно отстаивающего интересы возглавляемой им страны.

-А какова, по-вашему, дальнейшая судьба ЕС? Ожидает ли его некая трансформация?

-Обязательно. Если этой трансформации не произойдет, то ЕС будет обречен на кризис и даже распад. Союз чрезмерно разросся — и ему не хватает финансов на поддержание всех входящих в него государств, в то время как региональный дисбаланс остаётся очень острым. Есть несколько сценариев развития событий, но, скорее всего, Брюссель возьмёт курс на проведение более глубокой интеграции наиболее развитых частей союза. Будет заморожена внешняя экспансия, даже разговоры о теоретической возможности принятия новых членов совершенно прекратятся. Более того, внутри самого ЕС произойдёт разграничение между несколькими группами входящих в него стран — по степени развитости экономики. Грубо говоря, оформится разделение на Европу «первой скорости» и «второй». Самые развитые государства, вроде Германии, Австрии, Франции и стран Бенилюкса обособятся от менее удачливых регионов, на поддержание которых им приходится «отстёгивать» гигантские суммы через систему еврофондов. Лидерство в этом восточноевропейском блоке «слабых и бедных» попытается захватить Польша. Обособится и исторически связанная между собой Северная Европа — страны Скандинавии, Дания, Финляндия, которые постараются создать свое собственное объединение. Их видение обстановки во многом отличается от точки зрения тех же Германии и Франции. Собственное объединение появится и у средиземноморских государств, входящих в ЕС. Вполне возможно, что между этими группами государств возникнут визовые ограничения, появятся барьеры на пути свободного перемещения людских, финансовых и промышленных ресурсов. Жертвами этого, естественно, станут, в первую очередь, наиболее слаборазвитые государства. Скажем, Латвия до трети своего бюджета получает из еврофондов. Но у ЕС сейчас есть задачи поважнее, чем помогать Латвии — например, поддержание Deutsche Bank, который всё более явно подает тревожные сигналы.

-А какими в будущем окажутся отношения Европейского Союза с Российской Федерацией?

-Победа Трампа и грядущий выход Великобритании из ЕС означает ослабление НАТО — и это очень важная тенденция. Отношения западного блока с Россией продолжат оставаться сложными, но, полагаю, уже не настолько катастрофическими, как в период 2014—2016-го. Сейчас главными проблемами ЕС являются массовая нелегальная миграция и терроризм. Решение этих проблем предполагает слаженную и успешную работу спецслужб, эффективные профилактические мероприятия. У России такой опыт есть и при условии урегулирования отношений она могла бы поделиться им с европейцами.

-А чем вы объясняете нынешнее обострение на Донбассе?

-Как всегда в подобных случаях, тут не может быть какой-то одной причины. Украине сейчас очень тяжко, очень плохо — и киевским властям жизненно важно переложить вину за это на «сепаратистов» с Донбасса. Нужно показать, что в украинском кризисе виноваты «пророссийские сепаратисты» и «агрессивная Россия», чтобы снять с себя ответственность. Президент Пётр Порошенко буквально вопиет о том, что Украина, дескать, находится в состоянии войны с Россией, а потому нуждается в политической, финансовой и экономической поддержке. Нынче Запад всё сильнее проявляет признаки усталости от украинской темы, Порошенко встречают там теперь довольно холодно, новых траншей не обещают — и Киеву необходимо о себе напомнить. Там пошли на обострение конфликта, чтобы вновь заполучить статус важного игрока. Не будем забывать и о внутренней обстановке, когда у Порошенко появляется всё больше противников, подумывающих о его свержении. Так что он получает теперь право заявлять, что в воюющем государстве внутренние дрязги недопустимы. Ну и, наконец, я бы не стала сбрасывать со счетов аспект, о котором упоминают сами жители Донбасса. Они говорят, что конфликт обостряется как раз тогда, когда люди начинают возвращаться в покинутые дома, пытаются восстанавливать свои хозяйства. Из-за этого возникло предположение, что регион намеренно пытаются очистить от людей. А почему? А потому, что тамошняя земля богата сланцевым газом, разработка которого, вообще-то, очень неэкологична.

-Не способно ли новое обострение на Донбассе сорвать попытки диалога между Россией и Западом?

-Не думаю, что если консенсус между Россией и Западом не сложится, то это будет заслугой именно Украины. Западные правительства, Госдеп не торопятся сейчас возлагать всю вину на ДНР, ЛНР и стоящую за ними Россию. Им это невыгодно, ведь тогда вновь придется оказывать активную поддержку Украине, вкачивая в неё большие суммы. Они на это уже не готовы. С другой стороны, они не могут и однозначно обвинить во всем Порошенко, перечеркнув тем самым свою политику нескольких предыдущих лет. Вообще же, я считаю сегодняшнюю Украину очень нестабильным и даже нежизнеспособным государством. Там не понимают, что делать, куда дальше идти и находятся, по сути, в прострации. Население измотано тяжелой повседневной борьбой за выживание. Единственная сила, способная там повлиять на ситуацию — это армия и аффилированные с нею отряды радикалов. И эта сила способна предъявить такую серьёзную претензию режиму Порошенко, что это сметет его. Но станет ли Украине лучше, если власть на остатках государства захватят совсем уж «отмороженные» радикалы из нацбатов? Не думаю… А вот если армия, ещё не осознавшая, кстати, полностью своей политической субъектности, сумеет выдвинуть из своих рядов твердого человека, который сумеет навести хотя бы минимальный порядок в государстве и перестанет раздувать конфликт на востоке — то, возможно, у Украины ещё и есть некоторый шанс на сохранение себя. Но это не очень возможный вариант, надо признать…

-А что, по-вашему, с программой «Восточного партнёрства»? Она скорее жива или мертва?

-Скорее мертва. «Восточное партнерство» некогда создавалось в качестве рекламы того, как выгодно принадлежать к европейскому комьюнити, к евроатлантической зоне. Мол, постарайтесь оторваться от этого дикого азиатского Востока, от России, и ждёт вас благо. Но, как я уже говорила, сейчас ЕС меньше всего на свете заинтересован в расширении. Напомню также, что «Восточное партнёрство» особенно лоббировали страны Прибалтики. Во-первых, для того, чтобы самим максимально далеко оторваться от России, во-вторых, чтобы заполучить «младших партнёров», на которых можно смотреть сверху вниз.

-А как вы оцениваете нынешнюю политику России относительно зарубежных соотечественников?

-Длительный период времени она была весьма невнятной. У нас отсутствовала чётко очерченная стратегия роли соотечественников в нашей зарубежной политике. В этом ощущалось наследие ельцинской эпохи 90-х, когда произошла полная сдача всех внешних позиций. Положение стало меняться к лучшему лишь в самое последнее время — и слава Богу! Ведь диаспоры способны быть очень важным ресурсом России, инструментом её «мягкого влияния» в других странах. Кто как не те, кто является нашими зарубежными соотечественниками, знающими нашу культуру и язык, способны внятно и логично донести позицию своей исторической родины России до общества, руководства стран, в которых они проживают? В этом они зачастую бывают более успешны, чем российские внешние диппредставительства, которые, порою, не умеют наладить успешную работу в странах пребывания. Мы видели, что в условиях, когда во многих странах были развязаны совершенно истерические антироссийские компании, именно соотечественники этому не без успеха противодействовали. Они доносили до сограждан правду о ситуации в России, о её позиции. Соответственно, мы тоже должны повернуться лицом к соотечественникам, активизировать своё взаимодействие с ними, вкладываться в их культурные программы, поддерживать их СМИ. Опять же, недавно вновь был поднят уже давно обсуждаемый вопрос о введении так называемой «Карты русского» — по аналогии со знаменитой «Картой поляка». Я думаю — а отчего бы и нет? Россия должна быть достаточно открытым государством, особенно для соотечественников. Главное, наладить эффективную систему фильтровки, чтобы отсеивать тех людей, которым на самом деле Россия чужда — чтобы они не использовали эту карту в каких-то личных целях. Здесь нужны определённые индикаторы. Я бы выделила, в первую очередь, в качестве приоритетной группы, те русскоязычные семьи, которые продолжают поддерживать активную связь с Россией.

-Многие зарубежные русские говорят, что переехали бы в Россию — но не решаются, наслушавшись о бюрократических ужасах нашей миграционной системы…

-Это, конечно, безобразие. Мы сами, россияне, очень недовольны тем, что при сложившейся системе зачастую легче было получить гражданство РФ многочисленным представителям стран Средней Азии, приехавшим сюда на заработки, а не этническим русским из-за рубежа. Жалобы на прежнюю Федеральную Миграционную службу, на её излишний бюрократизм, громоздкость и неповоротливость оказались настолько многочисленными, что в прошлом году президент распорядился упразднить ФМС, передав её функции МВД. Будем надеяться, что это положительно скажется на работе нашей миграционной системы.

ВЯЧЕСЛАВ САМОЙЛОВ. Санкт-Петербург. Специально для EADaily