Убийство посла России — недвусмысленная угроза лично Эрдогану?

Убийство российского посла в Турции Андрея Карлова, несмотря на предельно примирительную риторику Москвы и Анкары по отношению друг к другу, может иметь достаточно неприятные последствия для и без того не слишком устойчивого альянса.

Турецкие полиция и пресса мгновенно обвинили в причастности к убийству одновременно Фетхуллаха Гюлена и террористов «Джебхат ан-Нусры» (запрещена в России). В первом случае в качестве оснований выступают параноидальное отношение Эрдогана к бывшему союзнику и тот факт, что террорист закончил одну из школ, контролировавшихся гюленовской «Хизмет» (что, вместе с «исчезновением» в ночь попытки военного переворота, вероятно, и послужило причиной расследования в его отношении; увольнение, по всей видимости, в действительности не состоялось). Основание весьма сомнительное — «гюленовское» образование в Турции относительно обычно, только в Стамбуле и только в колледжах «Хизмет» в 2009-м обучалось 30 тыс. человек.

Во втором случае основаниями служат лозунги, которые использовал террорист, обнаруженная джихадистская литература и, очевидно, его «тактика». Массовое использование смертников характерно, кроме ИГИЛ* (запрещена в России), именно для ан-Нусры, которая превратила их производство в своеобразный бизнес, поставляя «шахидов» союзным группировкам за долю в трофеях. Однако ан-Нусра, обычно вполне охотно берущая на себя ответственность за политические убийства, на этот раз прямо опровергла появившееся в СМИ признание «Джейш-аль-Фатх», частью которого она является, в совершении теракта.

Таким образом, на первый взгляд всё выглядит именно как действия террориста-одиночки, основательно обработанного пропагандой, размах и цинизм которой во время боев в Алеппо имел оглушительные размеры. Добавим сюда неудачно начавшуюся и не имевшую в эрдогановской Турции особых перспектив карьеру убийцы Мерта Алтынташа после получения престижного образования — и смесь станет весьма взрывоопасной. Параллели с ан-Нусрой, ведущей весьма активную информационную войну, сейчас могут объясняться просто наличием интернета. Теоретические рассуждения о том, что Алтынташ не мог в одиночку спланировать весьма изощрённый теракт в действительности безосновательны. Кроме того очевидного факта, что в «школах Гюлена», как правило, учатся достаточно умные «подопечные», поведение убийцы и сам «почерк» теракта весьма характерны. Алтынташ с очень большой степенью вероятности был способен к сложному планированию, что, кроме всего прочего, служит дополнительным аргументом в пользу непричастности ан-Нусры; как правило, в качестве смертников используются те, кого джихадисты изначально рассматривали как расходный материал. Проблема этой версии только в одном — это только версия. Достоверно утверждать отсутствие у террориста непосредственной связи с радикалами нельзя.

При этом стоит признать, что, независимо от «происхождения» теракта, ход был сделан достаточно сильный. Во-первых, сейчас у Анкары есть известные основания полагать, что она имеет дело с первыми проявлениями «эффекта 11 сентября» (примечательно, что Ан-Нусра — это сирийский «филиал» Аль-Каиды), когда старательно выпестованные «борцы за свободу» разворачивают оружие если не прямо против бывших хозяев, то против их жизненно важных интересов. При этом в случае вытеснения скопившихся в Идлибе банд на территорию Турции, она получит сомнительный подарок в лице нескольких десятков тысяч персонажей, на фоне которых официально признанная террористической организацией ан-Нусра является образцом добродетели. Классический «чёрный» террор практикуют едва ли не все «умеренные» группировки, при этом некоторым «нетеррористам» вполне может показаться привлекательной идеей, например, свести счёты с турецкими алавитами. Так, на совести поддерживаемой Турцией и не признанной стараниями США террористической организации «Ахрар-аш-Шам» — резня в алавитской аз-Заре весной этого года. Подобные преступления совершались и отрядами «светской» ССА. Это означает, что Анкара будет сопротивляться полной зачистке Идлиба, причём тем активнее, чем чаще ей будут поступать подобного рода «сигналы».

Далее, и это не менее существенно, убийство посла может оказаться неприятным маркером, указывающим на избыточное распространение среди турецких силовиков симпатий к исламским радикалам. Последнее неудивительно — полиция последовательно превращалась в заповедник «умеренных исламистов» ещё со времён премьерства Ниджметина Эрбакана (1996−97). В то же время, как было сказано выше, существующая на турецкие и кувейтские деньги «Ахрар-аш-Шам» является ближайшим — до степени неразличения — союзником «Ан-Нусры». При этом последняя достаточно заметно отличается от окончательно потерявших человеческий облик «игиловцев» («ренегаты и экстремисты» © один из лидеров «Аль-Каиды») и теоретически и практически, стараясь не доходить до совсем уж откровенного людоедства в отношении несуннитских меньшинств и, тем более, идеологически отличных от неё группировок оппозиции. Нетрудно догадаться, во что превратила эти нюансы турецкая и не только турецкая пропаганда — так, Катар с его внушительными медийными ресурсами предпринял незаурядные усилия по «отбеливанию» имиджа финансируемой им же ан-Нусры и лишения её статуса террористической организации — на фоне безудержной демонизации Башара Асада в течении пяти лет. Иными словами, картина сирийского противостояния, сложившаяся у «умеренных исламистов» Турции, вполне однозначна.

Между тем, именно полиция является важнейшей опорой нынешнего режима, и именно её лояльность оказалась решающей во время попытки переворота. Разброд и шатания в «органах» почти автоматически означают для Эрдогана крах — политический и не только; оппозиция почти безусловно попытается совершить очередную попытку переворота при ослаблении нынешнего прессинга — хотя бы только из соображений самосохранения.

Хуже того, теракт выглядит как недвусмысленная угроза лично Эрдогану; напомню, что Алтынташ обеспечивал безопасность на нескольких мероприятиях с его участием. Иными словами, даже при сохранении лояльности полиции в целом, перед ним встаёт весьма неприглядная перспектива.

«Султан» вполне осознавал эту угрозу до теракта — отсюда «неожиданные» (на самом деле, вполне ожидаемые) антиасадовские заявления из Анкары и тем более осознаёт её после него. Как один из маркеров этого можно рассматривать демонстративную встречу с пресловутой «девочкой из Алеппо», при том, что за «проектом» весьма очевидно просматривается стереотипный почерк катарских политтехнологов, а её отец безусловно связан с ан-Нусрой. По сути, перед нами одновременно попытки заискивания перед собственными радикалами и сигнал Москве, Тегерану и Дамаску. Им прямо сообщают, что гибкость Анкары в сирийском вопросе имеет свои пределы.

При этом вариант сделки в стиле «оппозиции — Идлиб, а Асаду — остальное» практически нереализуем. При этом очень мало шансов на то, что перемирие будет относительно продолжительным.

Иными словами, перспектива римейка российско-турецкого противостояния стала на шаг ближе. Пока против него «играет» объективная слабость турецкой армии, вскрывшаяся под Аль-Бабом, однако её не стоит переоценивать. ИГИЛ* — весьма серьёзный противник, а турецкая армия пережила и переживает массовые чистки. Их дезорганизующий эффект, видимо, будет достаточно долгим, но отнюдь не вечным. Чтобы воспользоваться ситуацией и не получить ещё один бесконечно длящийся конфликт в украинском стиле, Москве необходимо действовать быстро.

Евгений Пожидаев, специально для EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ