Экономика Турции втягивается в воронку кризиса: бегство инвесторов

Турция продолжает переживать один из наиболее тревожных периодов своей современной истории. Попытка военного переворота в середине июля была подавлена, руководству страны удалось выровнять отношения с мировыми державами и даже занять собственную «военную нишу» в сирийском конфликте. Однако определённые военно-политические успехи турецких властей не смогли обернуть вспять экономические проблемы. Напротив, неудавшийся путч и вовлечённость Анкары во внутренние и внешние вооружённые конфликты обострили множество рисков для местной экономики. Если к этому добавить опасения зарубежных инвесторов по поводу растущих внутриполитических аппетитов президента Реджепа Тайипа Эрдогана, то удручающая для турецкого правительства картина принимает почти завершённый характер. Турецкий лидер с удвоенной энергией стал говорить о необходимости перехода от парламентской к президентской форме правления. Вместе с охватившим власти постпереворотным угаром борьбы с политическими противниками такая тяга турецкого лидера к «единоначалию» отпугивает инвестора.

Турция остаётся крайне зависимой от притока иностранных инвестиций на свой рынок, большая часть всех её операций финансируется за счёт привлечённого извне капитала. А последние события бьют как раз по этому экономическому приоритету страны. Объём прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в Турцию по итогам 2015 года составил $ 16,5 млрд. За период с января по май 2016 года приток иностранного капитала составил $ 15,8 млрд, из которых только $ 2,3 млрд являлись прямыми иностранными инвестициями. Это в два раза меньше, чем за аналогичный период годом ранее. Зарубежный инвестор всё чаще воздерживается от участия в долгосрочных проектах в Турции, предпочитая работать на краткосрочной дистанции. Зачастую, ограничиваться игрой на турецком фондовом рынке, не более того.

Дефицит поступления внешнего капитала ведёт к росту показателя кредитного дефолтного свопа, а с ним и повышает риск неспособности турецкого правительства расплачиваться по своим долгам. Данный индикатор в октябре приблизился к достаточно опасной черте. Как отмечают эксперты, это незамедлительно привело к негативным оценкам со стороны международных рейтинговых агентств. Standard & Poor’s и Moody’s понизили суверенный кредитный рейтинг Турции до неинвестиционных уровней (1).

Прогноз роста ВВП Турции на следующий год в 4,4% крепко привязан к стабильному притоку иностранных инвестиций. Но уже сейчас очевидно, что данный прогноз придётся пересматривать в сторону понижения, ибо отток европейского капитала с турецкого рынка принимает всё более масштабный вид.

По касательной это сказывается и на стоимости национальной валюты. Турецкая лира в октябре обновила исторические минимумы, закрепившись на уровне выше 3,1 лиры за доллар США. Параллельно доходность облигаций выросла до самого высокого уровня с июля, когда в стране подавили попытку госпереворота. Доходность десятилетних турецких облигаций показывала рост на 12 базисных пунктов, до 9,81% годовых (доходность облигаций увеличивается при падении цен на бумаги).

Ещё до июльского путча, в первом полугодии 2016-го, ряд иностранных инвесторов в нескольких сферах покинули Турцию. Так, британская компания розничной торговли Tesco продала сеть супермаркетов Kipa в Турции. Решение свернуть деятельность на турецком рынке приняла австрийская компания OMV, занимавшаяся сбытом нефтепродуктов. Норвежская Statkraft выставила на продажу принадлежащую ей гидроэлектростанцию в турецком Сиирте.

После «триумфального» утверждения власти Эрдогана в середине июля уход европейского капитала стал похож на откровенное бегство. Не в силах удержать инвестора из Старого Света, турецкое правительство обратило взор на Ближний Восток. Если точнее, в регион Персидского залива, где у Анкары крепнут связи с тамошними арабскими монархиями. И, надо сказать, данная политика «замещения инвестора» отчасти компенсирует бегство европейского капитала. К примеру, зарегистрированная в ОАЭ компания Akzirve Gayrımenkü планирует вложить в турецкую недвижимость $ 500 млн. Учитывая, что более 25% ПИИ в Турции традиционно попадают на покупку иностранными гражданами объектов недвижимости в стране, определённая компенсация налицо.

Помимо этого, арабские партнёры готовы обеспечить заказами турецкий строительный сектор. Сообщалось, что в этом году министерство жилищной политики Саудовской Аравии заключило с турецкими строительными компаниями контракт на возведение жилья общей площадью 340 млн кв. метров.

Однако масштабы арабских капиталовложений и объёмы размещаемых подрядов ограничены, они лишь на непродолжительное время могут утолить инвестиционный голод Турции. Если, конечно, западный инвестор надолго откажет турецким партнёрам в своей благосклонности.

Известны случаи «инвестиционной воздержанности» и со стороны азиатского бизнеса, утрачивающего доверие к турецкой экономике из-за повышенных внутри- и внешнеполитических рисков. Ранее сообщалось, что крупный японский инвестор, имевший планы вложиться в сеть отелей на территории Турции, отказался от этой идеи. По данным самих турецких источников, такое решение неназванный инвестор из страны восходящего солнца принял в виду попадания Турции в список мишеней для исламского экстремизма.

Туристический сектор страны пребывает в одной из худших форм за все последние десятилетия. Состояние местной туриндустрии — доселе стабильного источника поступления валютной выручки — подчёркивает общий тренд попадания турецкой экономики в зону высоких политических рисков. Из-за проблем с безопасностью, участившихся терактов на курортах и в мегаполисах Турции количество иностранных туристов упало в разы. Страна потеряла в туристической сфере $ 15 млрд, сообщает в своём исследовании Turizmdatabank. Прогнозируется, что убытки в этом секторе будут только возрастать. Но уже сейчас ситуация близка к катастрофической: в 2016 году Турция не досчитывается 9,5 млн зарубежных гостей. Это означает прямые потери в $ 10 млрд.

Картину антирекордов в притоке иностранных инвестиций, стоимости национальной валюты, благополучии туристической отрасли дополняет растущий уровень безработицы. С июля армия турецких безработных пополняется усиленными темпами, примерно на 0,5% каждый месяц. Согласно последним данным Турецкого института статистики (TÜİK), 10,7% трудоспособных граждан страны находятся в статусе безработных. В абсолютных цифрах это внушительные 3,3 млн человек в возрасте старше 15 лет. Среди молодёжи количество лиц, пребывающих в поиске постоянной работы, почти вдвое больше — 19,8%.

На фоне таких озадачивающих макропоказателей турецкой экономики местное правительство пытается внушить населению позитив. Однако всё сводится к откровенной пропаганде, так как констатация реальности не с руки правящей Партии справедливости и развития в канун начала кампании по конституционным изменениям для перехода к президентской республике. Речи о том, что «граждане Турции предотвратили экономический кризис после событий 15 июля» мало чего стоят. Не так давно подобным образом приободрял население 78-миллионной страны её министр экономики Нихат Зейбекчи, выступая в сентябре в Нью-Йорке на 8-й конференции по инвестициям в Турцию. Очевидно, озвученные главой экономического ведомства посылы адресатом имели не столько рядовых турецких граждан, сколько зарубежных инвесторов, предпочитающих ныне сторонний взгляд на события в Турции. Но разрыв между оптимистической риторикой официальных лиц в Анкаре и истинным состоянием турецкой экономики всё труднее скрывать от дотошных европейских и американских партнёров по бизнесу.

Экономическим стабилизатором в трудные для Турции времена могут стать не только арабские инвестиции, но и реализация крупных проектов с Россией, а также возвращение её граждан на турецкие курорты. На безальтернативность для Турции продвинутых экономических отношений с Россией обращают внимание даже западные эксперты (2). Они указывают на несколько «степеней» привязки Анкары к Москве при реализации межгосударственных проектов. Прежде всего, это сфера энергетического партнёрства, где выделяется фактор критической зависимости Турции от поставок российского природного газа. Кстати, в последние месяцы Турция увеличила и закупку сырой нефти из России. По итогам семи месяцев текущего года объёмы поставок российской нефти на турецкий рынок увеличились на 27%, превысив миллион тонн.

Планы турецкой стороны обеспечить работу газового маршрута из Катара, тем самым, расширив источники поставок «голубого топлива» на свой рынок, труднореализуемы. О катарском направлении «замещения» российского энергоресурса в Анкаре много говорили в период известного обострения отношений с Москвой. Сейчас эти разговоры заметно сошли на нет, уступив место трезвым расчётам, например, применительно к протягиванию по дну Чёрного моря одной ветки «Турецкого потока» мощностью 15,75 млрд куб. м газа в год.

В других сегментах восстанавливающегося сотрудничества крупного российского и турецкого бизнеса также наличествуют свои перспективы. Правда, в некоторых из них остаются большие сомнения по поводу экономической выгоды для России (проект строительства первой в Турции АЭС, 4 энергоблока суммарной мощностью 4800 МВт на площадке в провинции Мерсин).

Товарооборот двух стран обрушился по сравнению с показателями двухлетней давности и всё больше отдаляется от поставленной ранее цели — выйти к 2020 году на 100-миллиардную отметку ежегодной взаимной торговли. В 2014-м Россия и Турция свели двусторонний товарооборот к $ 32 млрд, на следующий год он составил лишь $ 25 млрд. За первые 8 месяцев 2016-го в сравнении с аналогичным периодом прошлого года объём торговли просел ещё на 40%.

Не избавлена от проблем и «передовая» тема торгово-экономического сотрудничества двух соседей по Чёрному морю. Как известно, турецкая компания BOTAŞ вынесла вопрос о цене на российский газ на рассмотрение Международного арбитражного суда, добиваясь существенной скидки для себя.

Вместе с тем, несмотря на отдельные «капризы» турецкой стороны в экономическом срезе отношений с Россией, Анкаре сейчас противопоказано не идти на уступки Москве. В условиях надвигающегося на Турцию экономического кризиса, отворачивающегося от неё европейского капитала, именно правительство Эрдогана должно быть заинтересовано в ускоренных темпах восстановления бизнес-связей и запуска масштабных проектов с Россией.

Прямые экономические потери из-за июльских событий в Турции тамошние эксперты оценивают в астрономические $ 100 млрд. С учётом непрямых убытков, упущенной выгоды и репутационных издержек (до последнего времени Турции во многом удавалось позиционировать себя в качестве «тихой гавани» для зарубежного инвестора) экономический ущерб возрастает на порядок. А если к постпереворотному синдрому турецкой экономики добавить масштабные разрушения инфраструктуры на юго-востоке страны, где армия и силы внутренней безопасности продолжают подавлять очаг курдского сопротивления, то дефицит государственных средств может принять просто катастрофический характер.

Многие факторы внутреннего и внешнего свойства (взять ту же весьма затратную в финансовом плане операцию турецкой армии «Щит Евфрата» на севере Сирии) свидетельствуют о попадании Турции в воронку затяжного экономического кризиса. При всей кажущейся устойчивости нынешней турецкой власти она не гарантирована от угрозы политической дестабилизации. Одна только армия турецких безработных в более 3 млн человек, ряды которой неуклонно пополняются в том числе и в связи с массовыми увольнениями в государственном секторе (одно из социально-политических последствий попытки переворота), обещает Эрдогану и его команде серьёзные проблемы на будущее.

(1) Mustafa Sonmez, Risk indicators growing for Turkish economy // Al-Monitor, October 27, 2016.

(2) Энгдаль: Турции необходимо дружить с Россией, http://www.vestifinance.ru/articles/76 574, 20.10.2016.

Ближневосточная редакция EADaily