Польша — Украина: от безоговорочной любви к исторической ненависти?

По отношению к Украине официальная Варшава с момента трансформации польского государства в 1989 году слепо реализует политику навязывания ей своей дружбы, исходя из архаичной концепции отгораживания своих границ от «опасной и агрессивной» России буферными странами, настроенными к Москве враждебно. В последние годы эта политическая линия приняла крайне нахальную форму, и стала особой специальностью польских властей, которые — неизвестно по какой логике — выдумали себе роль «адвоката Украины в Европе» и постоянно хвалятся этой иллюзией на всевозможных международных форумах.

И вдруг — для постороннего наблюдателя показалось бы совершенно неожиданно — польский Сейм 22 июля этого года принял резолюцию об установлении 11 июля Национального дня памяти жертв геноцида, совершенного украинскими националистами по отношению к гражданам довоенной Польши. На этот раз парламентарии не побоялись без каких-либо оговорок и прочих эвфемизмов назвать преступления бандеровцев геноцидом, как это было при предыдущих попытках осуждения в польском Сейме и Сенате зверств «героев» из УПА†.

Неужели в Варшаве наступило прозрение по вопросу польско-украинского «братства»?

Для осознания нынешней ситуации на линии Варшава-Киев необходимо вернуться к началу 90-х годов прошлого столетия. Когда после распада СССР на карте мира появилась Украина, польские власти в спешке признали ее независимость, хотя тогдашнее украинское руководство прекрасно отдавало себе отчет в том, что Польша может всячески препятствовать выходу нового государства на международную арену, и наверняка не признает его независимость безоговорочно. Чтобы смягчить потенциальные возражения западного соседа, украинское руководство даже подготовило для польской стороны предложение возврата, в частности, экспонатов, оставшихся после войны во Львове, в польском Национальном центре имени Оссолиньских, а также коллекции живописи польских художников. Однако эти усилия оказались абсолютно ненужными: Польша под руководством президента Леха Валенсы быстро и безо всяких предварительных условий первой в мире признала независимость Украины.

Во времена киевского Майдана официальная Варшава не только открыто стала на сторону противников президента Виктора Януковича. Польские политики всех мастей — из правящей тогда «Гражданской платформы», и оппозиционного «Права и справедливости» — буквально соревновались в поездках в Киев с миссиями поддержки «демократических перемен». Они не только не скрывали свое участие в демонстрациях и митингах украинской оппозиции, но и на каждом шагу взахлеб хвалились этим.

В начале декабря 2013 года во время многотысячной демонстрации в Киеве украинский флаг вместе с Виталием Кличко, Олегом Тягнибоком и Арсением Яценюком нес сам Ярослав Качиньский, который сейчас сконцентрировал в своих руках власть в Польше по образцу довоенного начальника государства Юзефа Пилсудского.

Качиньскому не мешало, что над ним во время киевского марша было больше бандеровских черно-красных флагов, чем флагов желто-голубых.

Когда в Киеве начались вооруженные беспорядки, польские политики прямо-таки рвались в бой. Складывалось впечатление, что вот-вот кто-то из них появится на баррикадах. И, действительно, некоторые из них на киевских баррикадах появились, правда, сразу же после того, как там перестали свистеть пули. Фотографиями с боевыми щитами и «бойцами Майдана» на фоне баррикад они не преминули похвалиться обескураженным полякам.

Во имя навязчивой идеи «дружбы» с Украиной польские власти готовы были даже «забыть» Волынскую резню и последующие преступления головорезов из УПА† — одну из крупнейших польских трагедий времен Второй мировой войны, когда в 1943—1945 годах украинские националисты зверски истребили, по новейшим подсчетам историков, по крайней мере 150 тысяч поляков — мирных жителей, а также русских, евреев, армян и чехов.

Официальную Варшаву не смущало то, что лидеры «новой» Украины не только не осудили это преступление бандитов из УПА†, а наоборот — назвали их своими героями, и на героизации УПА† строят национальную идентификацию современной Украины.

Во имя этой «дружбы» Варшава оставалась слепа и глуха даже на дипломатические оплеухи, которые при каждом удобном случае получала от Киева. К примеру, президент Бронислав Коморовский буквально в последние дни своего президентского срока, в пик предвыборной кампании, в апреле 2015 года, отправился в Киев, где с нескрываемой радостью с трибуны Верховной Рады Украины рассуждал об общей истории и близости двух народов, заверял о дружбе, солидарности и постоянной поддержке Украины со стороны Польши. То, что два народа «противостояли друг другу в прошлом», он осторожно объяснял «зловещим подшептыванием третьих сил». Как только за польским гостем закрылась дверь, депутаты Рады демонстративно приняли закон, в котором членов УПА† признали «борцами за свободу и возрождение украинской государственности». Для ставящих под сомнение «героизм» их борьбы (в частности, для польских историков, представляющих иное видение этого «героизма» — как пример исключительных зверств) была предусмотрена уголовную ответственность.

Несмотря на такие афронты, президент Коморовский с почестями, характерными для главы государства, принимал Аскольда Лозиньского, председателя Всемирного конгресса украинцев — которого один из известных польских историков публично назвал «200-процентным бандеровцем».

Президентура ослепленного «проукраинскостью» Бронислава Коморовского ушла в прошлое — в частности, по причине растущего недовольства поляков такой политикой. Однако глубоко разочароваться мог тот, кто рассчитывал, что после президентских выборов новый польский лидер Анджей Дуда, много говоривший во время предвыборной кампании о необходимости изменения векторов внешней политики Польши, остудит официальные проукраинские эмоции.

Уже во время своего первого заграничного визита (в Таллине, под конец августа прошлого года) он, выступая в так любимой официальной Варшавой роли «адвоката Украины», вдруг предложил сначала подключение Польши к «нормандскому формату» переговоров по вопросу украинского кризиса, а затем его изменение на формат Евросоюз-США-Украина-Россия. Из уст украинского президента он быстро услышал твердое и совсем недипломатичное — «Нет!».

Петр Порошенко во время последнего саммита НАТО, который проходил в Варшаве 8−9 июля этого года, возложил венок у памятника полякам, погибшим от рук членов УПА†, но на борту пиджака он демонстративно носил украшение… с черно-красной символикой УПА†.

Трудно удивляться, что неуклонно растет раздражение поляков таким стилем во взаимоотношениях двух стран, а прежде всего попытки официальной Варшавы предать молчанию вопрос Волынской резни и прославления на Украине головорезов УПА† в имя «дружбы» с новыми властами в Киеве. Из уст авторитетных ученых и публицистов все чаще звучит критика польской политики на этом направлении как политики непоследовательной — или даже прямо говоря — глупой, политики, которая помогает в возрождении «бандеризма».

Представители профессуры не боятся подчеркивать, что «Украина заражена болезнью бандеризма, которая угрожает не только ей самой, но также Польше и нашей части Европы». Они призывают положить конец «политической правильности» в пропаганде, которая «не говорит правды о Майдане, который финансировался Соросом, и не информировала о том, что националисты из „Правого сектора“*† (организация запрещена в РФ) в Одессе застрелили и сожгли 200 сторонников сверженного президента Януковича». «А кто в Польше знает, что в Виннице боевики „Правого сектора“*† вместе с бандитами из ИГИЛ* напали на паспортное отделение и захватили семь тысяч украинских паспортов с печатями?» — ставил риторический вопрос на страницах печати один из историков.

Под таким давлением общественного мнения Сейму пришлось под конец июля вернуться к вопросу Волынской резни — причем не только осудить это преступление и установить национальный день памяти, но на этот раз назвать его — геноцидом. При предыдущих попытках осуждения этого преступления в подобных резолюциях 2009 и 2013 годов Сейм, чтобы не дразнить украинцев, называл его «этнической чисткой с чертами геноцида».

Означает ли последняя резолюция смену курса Варшавы по отношению к Киеву? Отнюдь нет. «Право и справедливость» — партия, которая после прошлогодних выборов сконцентрировала в своих руках все полноту власти в стране (и правительство, и президента) — эту линию не изменит.

Правительство открыло для Украины кредитную линию на миллиард евро! Причем вновь — без каких-либо предварительных условий и тем более без анализа того, сможет ли Украина когда-либо вернуть эти деньги. Президент Дуда лишь несмело попросил украинского президента вернуть католикам три костела. Даже этой просьбы украинская сторона не выполнила, а деньги получила. Кстати, несмотря на это, Олег Мусий, депутат Верховной Рады Украины и до недавнего времени министр здравоохранения, предложил принять ответную резолюцию — о польском геноциде, направленном против украинцев, в 1919—1951 годах.

Одна из оппозиционных партий в рамках дискуссии над резолюцией, осуждающей геноцид УПА†, предлагала законом запретить пропаганду бандеризма и его символов — в частности, черно-красного флага УПА†. Под давлением США, которые имеют свои очевидные интересы на Украине, «Право и справедливость», имеющее большинство в польском Сейме, эту идею заблокировало.

На военном параде в честь Дня Войска Польского, который прошел в Варшаве 15 августа, украинские военные символически маршировали плечом к плечу с самыми верными союзниками Польши из близких и заморских стран — в частности, из Эстонии, Латвии, Литвы, Германии, Румынии, США и Канады. После торжеств министр национальной обороны Антоний Мачеревич, заядлый русофоб, видимо, впервые в жизни отправился на православное кладбище в Варшаве, чтобы демонстративно возложить венок на могиле украинского генерала Марка Безручко, который вместе с поляками воевал с большевиками в 1920 году, а его дивизия заняла Киев.

Александр Шторм (Варшава), специально для EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ

†Экстремистская организация, запрещена на территории РФ