Экспансия с опорой на кризисные точки: направления и особенности «гибридной войны» НАТО против России

На состоявшемся в конце прошлой недели в Варшаве саммите НАТО было принято восемь итоговых документов. Из них важнейшими являются: «Коммюнике Варшавского саммита» (многостраничный документ, состоящий из 139 пунктов), «Варшавская декларация по Трансатлантической безопасности» и «Обязательства по повышению устойчивости». С точки зрения конфликта НАТО с Россией на постсоветском пространстве также важны: «Совместное заявление Комиссии НАТО-Украина на уровне глав государств и правительств» и «Совместное заявление Комиссии НАТО-Грузия на уровне министров иностранных дел».

«Варшавская декларация по трансатлантической безопасности» подчеркивает единство НАТО перед лицом «беспрецедентного диапазона проблем в области безопасности». Однако «фактическое единство» НАТО предъявлено прежде всего его главному противнику — России. «Мы стоим вместе и действуем сообща, чтобы обеспечить защиту нашей территории и населения, а также наших общих ценностей», — утверждается в Декларации.

Собственно, упоминаемая в Декларации территория НАТО в этом и других документах Варшавского саммита именуется просто — «Евроатлантическая территория» (Euro-Atlantic area). Встречается и другой вариант — «Евроатлантический регион» (Euro-Atlantic region, п. 69 Коммюнике и др.). В Декларации заявляется о сохранении Альянсом приверженности политике «открытых дверей» в НАТО. Следовательно, любое расширение НАТО с принятием новых членов ведет к буквальному в географическом смысле территориальному расширению «Евроатлантического региона». В Декларации и в Коммюнике Варшавского саммита неоднократно заявляется, что коллективная оборона остается главной ответственностью НАТО. Однако подобное утверждение нужно принимать с тем условием, что «территория ответственности» НАТО расширяется посредством его политической активности. Поэтому под обороной НАТО следует понимать активную территориальную экспансию.

По тексту документов территория «Евроатлантического региона» непосредственно и в отдельной части связана с Европой. Однако территория «Европы», как следует из текстов НАТО не вся входит в «Евроатлантический регион». Это становится еще одним фактором оправдания экспансии. У Европы нет четких границ. В Варшавской декларации саммита НАТО определено, что «действия России, особенно на Украине, подрывают базовый установленный порядок в Европе» (п. 1). Иначе в Варшавском коммюнике кризисная ситуация определена, как «дуга нестабильности и отсутствия безопасности» на периферии НАТО и за ее пределами (п. 5). «Агрессивные действия России, в частности провокационная военная деятельность» идет на периферии территории НАТО. Таким образом, в Коммюнике утверждается, что действия России, угрожающие НАТО, идут на периферии его территории, на которую, не исключено, может расшириться сам Альянс. Согласно пункту 10 Коммюнике, претензии НАТО к России сводятся:

1. Аннексия Крыма;
2. Дестабилизация «восточной части Украины»;
3. Военная деятельность вблизи границ НАТО, в том числе в районе Балтийского и Черного моря, а также в восточной части Средиземноморья;
4. Риторика в ядерной сфере, военная концепция России и соответствующий потенциал;
5. Нарушения воздушного пространства стран НАТО;
6. Военное вмешательство России в Сирии, российское военное присутствие в Черном море для проецирования мощи в восточном Средиземноморье.
7. Таким образом, формально действия России идут вне территориальных рамок «Евроатлантического региона», на его периферии. Однако они непосредственно угрожают ему.

Итоговые документы НАТО содержат конкретные противоречия относительно угроз России пространству «Евроатлантического региона». Согласно пункта 127 Коммюнике, содержательно касающегося сотрудничества НАТО и ОБСЕ, Украина уже числится в рамках «Евроатлантического региона», хотя она и не входит в НАТО. Читаем: «Мы [НАТО] также ценим важную роль ОБСЕ в стремлении положить конец ряду затянувшихся конфликтов в Евроатлантическом регионе. Кризис на Украине вновь особо выделил значимость ОБСЕ…». Помимо Украины, все конфликты, в наблюдении над которыми или в разрешении которых участвует ОБСЕ, находятся или на постсоветском пространстве, или на Балканах. Так, например, базирующийся на Вену Центр ОБСЕ по предотвращению конфликтов проводит «полевые операции» исключительно в Восточной Европе, Юго-Восточной Европе, Южном Кавказе (рус. Закавказье) и Центральной Азии (рус. Средняя Азия). Таким образом, географически и политически по отношению к Европе все это или периферийные, или дальние за периферией регионы. И, тем не менее, в коммюнике НАТО «затянувшиеся конфликты» прямо отнесены к территории «Евроатлантического региона». Это указывает, как на направление экспансии НАТО, так и на ее особенности — опору на кризисные точки.

Весьма примечательны и конкретные требования Варшавского саммита, адресованные России в отношение этих «конфликтов». Так, НАТО призывает Россию отказаться от признания Южной Осетии и Абхазия в качестве «независимых государств». России предлагается вывести свои войска «из Грузии», т. е. из этих регионов. Аналогичным образом в отношение Украины НАТО предлагает России отказаться от «аннексии Крыма» и «дестабилизации Восточной Украины» (п. 10). Выполнение Минских соглашений является условием урегулирования на «Восточной Украине». Российские войска, следуя призывам НАТО, должны уйти с Украины. В Коммюнике утверждается, что именно кризис на Украине имеет первостепенное значение для НАТО, поскольку именно Украина «принципиально важна для евроатлантической безопасности» (п. 16). Украина — давний и особый партнер Североатлантического союза (п. 117).

Далее в Коммюнике перечисляются три стратегических направления, на которых НАТО концентрирует свои усилия в противостоянии с Россией — это районы Балтийского и Черного моря и Северная Атлантика. (п. 23). В частности, утверждается, что в районе Балтийского моря положение дел с безопасностью ухудшилось с 2014 года. Поэтому здесь НАТО развивает «взаимовыгодные партнерские отношения с Финляндией и Швецией по широкому ряду вопросов». В Коммюнике утверждается, что в Черноморском регионе положение дел с безопасностью для НАТО также ухудшилось в последние годы. В Северной Атлантике ситуация предполагает, что НАТО готов сдерживать любые потенциальные угрозы и защищаться от них, в том числе в отношении морских путей сообщения и морских подступов к территории НАТО. Адресат подобного посыла один — Россия с ее Северным флотом. Заметим, что Северная Атлантика — это географически одновременно и часть Арктики в атлантическом секторе. Таким образом, в отношение Балтики, Черного моря и Северной Атлантики НАТО намерено действовать сразу на всех морских стратегических для российских коммуникаций направлениях в Европе, включая и океанское.

Если обратиться к историческим прецедентам, то во время Крымской войны 1853—1856 года Великобритания пыталась одновременно атаковать Россию с этих самых трех морских направлений, плюс на Тихом океане — на Камчатку. Аналогичным образом действовала и гитлеровская Германия против СССР в годы Второй Мировой войны, только с опрой на сухопутные войска. Заметим, что в этих исторических случаях противники России не могли сконцентрировать одинаковые усилия сразу на всех трех направлениях. Им приходилось выбирать между основным направлением удара и другими — второстепенными. Сейчас НАТО пока обозначает рост угрозы России на двух морских направлениях.

В коммюнике Варшавского саммита в качестве «передовых районов» военного базирования для «сдерживания России» НАТО на «Евроатлантическом пространстве» определены в Прибалтике Эстония, Латвия, Литва и Польша (п. 40). А «на юго-восточной части территории Североатлантического союза» в Причерноморье — Румыния (п. 41). В территориальном промежутке этой фронтовой дуги, равной «Межиморью», между Румынией и Польшей Украина становится «важной частью вклада Североатлантического союза по проецированию стабильности в Евроатлантическом регионе и за его пределами». «Проецирование стабильности» иначе можно перевести, и как «проецирование силы».

Таким образом, система «сдерживания» России на пространстве от Балтики до Черного моря в ключевых пунктах опирается не только на членов военного союза НАТО, но и на «партнеров» НАТО. Организационная система направленного против России союза, согласно Варшавского коммюнике, состоит из государств-членов НАТО и стран-партнеров НАТО, «которые служили или продолжают служить в миссиях и операциях под руководством НАТО, а также миссиях и операциях стран НАТО, которые вносят вклад в обеспечение безопасности Североатлантического союза». Вся эта система сложилась до нынешнего конфликта НАТО с Россией во время войн США в Афганистане, Ираке и против Ливии.

Таким образом, военный союз НАТО на его «восточном фланге» официально приобретает сложную конфигурацию с задействованием «партнеров» НАТО, на которых формально не распространяются гарантии безопасности блока. Конкретно, в сдерживании России на восточном фланге НАТО, согласно Варшавского коммюнике, определены страны-партнера: Швеция, Финляндия и Грузия. Отношения с этой тройкой НАТО названы в Коммюнике «углубляющимся партнерством». (п. 101) «Углубляющееся партнерство» одновременно означает и близкую кандидатуру на пополнение рядов НАТО. В качестве претендента на членство в НАТО Грузия названа еще в Коммюнике «партнером с расширенными возможностями». (п. 111). Что касается Украины, то это «особый партнер» НАТО. (п. 117) «Особое партнерство» Украины с НАТО означает, что Киеву НАТО предоставил на основании «Хартии об особом партнерстве» Всеобъемлющий пакет помощи (ВПП). ВПП включает в себя более 40 областей, в которых НАТО собирается оказывать поддержку Украине.

В качестве «особого партнера» Украина весьма полезна НАТО для одновременно сдерживания и провоцирования России без прямой ответственности НАТО. Особое партнерство Украины не дает ей гарантий безопасности государства-члена НАТО, но гарантирует ей поддержку для поддержания вооруженных сил и их наращивания.

Весьма характерно причисление в Коммюнике к разряду «партнеров» НАТО члена ОДКБ — Армении, которая упоминается в одном ряду с Азербайджаном в связи с «поддержкой усилий [НАТО], направленных на мирное урегулирование конфликтов на южном Кавказе». При этом формально НАТО никакого отношения к урегулированию карабахской проблемы не имеет.

Партнерство НАТО с постсоветскими государствами в значительной степени определяется предложенному им сотрудничеству по урегулированию постсоветских территориальных кризисов. «НАТО обеспечит большую поддержку Украине и Грузии, а также продолжит оказывать помощь Республике Молдова», — записано в Варшавской декларации по трансатлантическому сотрудничеству. (п. 9)

Теперь о частных моментах, определяющих стратегию НАТО на «восточном фланге». В связи с этим весьма примечателен своим содержанием пункт 44 Коммюнике: НАТО не допустит, «чтобы какой-либо потенциальный противник стеснял свободу передвижения войск (сил) стран НАТО по суше, воздуху и по морю в какую-либо часть территории Североатлантического союза или внутри нее». Очевидно, что в данном случае Варшавский саммит довольно прозрачно проецирует военную угрозу в отношение российского эксклава Калининграда, который только один своим географическим положением подходит под данное определение в Коммюнике.

Коммюнике содержит довольно примечательную угрозу и в отношении российского тактического ядерного потенциала: «Любое применение ядерного оружия против НАТО фундаментальным образом изменит характер конфликта. Обстоятельства, при которых НАТО пришлось бы применить ядерное оружие, крайне маловероятны. Однако, если возникнет угроза основополагающей безопасности какого-либо государства-члена организации, НАТО обладает силами и средствами, а также преисполнено решимости заставить противника пойти на такие затраты, которые будут неприемлемы и намного перевесят преимущества, которых противник мог бы надеяться добиться». (п. 54) Таким образом, России заранее предлагается сценарий локального военного конфликта (случись он) с использованием исключительно обычных вооружений.

В отношении т. н. «гибридной войны» — широкой, сложной и адаптивной комбинации традиционных и нетрадиционных средств борьбы, НАТО значительно расширяет понятие «коллективной обороны» и применение гарантий блока: «Североатлантический союз и страны НАТО будут готовы противодействовать гибридной войне в рамках коллективной обороны. Североатлантический совет мог бы принять решение о приведении в действие статьи 5 Вашингтонского договора» (п. 74). Таким образом, НАТО заявляет, что может ответить всей своей мощью на действия, которые будут квалифицированы им, как гибридная война. Акт «гибридной войны», подобный Гляйвицу в 1939 году, становится хорошей провокацией для старта военного конфликта.

Можно подвести некоторые итоги. Если оставить за скобками проблемы внутренней политики России, то проецируемые Варшавским саммитом угрозы в адрес России одновременно содержат в себе пункты урегулирования кризиса в отношениях НАТО с Россией, разумеется, со сдачей Россией своих позиций.

1. Очевидно, что судьба российского стратегического потенциала выводится за скобки отношений с НАТО и будет определяться на двусторонней основе США;
2. Главным механизмом экспансии НАТО на Восток на новом этапе становится взаимодействия с «партнерами» через использование их кризисных точек на постсоветском пространстве;
3. Очевидно, что перевод «партнеров» в разряд «союзников» потребует прямого участия НАТО в урегулировании их частных кризисов на антироссийской основе и за счет России;
4. Определение Балтики в качестве территории с ухудшающейся для НАТО безопасностью означает требование к России демилитаризации Калининградской области с предоставлением ей особого статуса;
5. Демилитаризация в интересах НАТО Причерноморского региона будет означать возвращение Украине Крыма, что автоматически станет ликвидацией Черноморского флота России. А передача Молдове Приднестровья станет ликвидацией базы российских войск на ближних подступах к Балканам;
6. Возвращение Грузии Южной Осетии и Абхазии с выводом российских войск будет означать конец российского военного присутствия в Закавказье, т. е. возможности проецирования военной силы в этот регион;
7. НАТО на Варшавском саммите «зачислением» Армении и Азербайджана через запятую в свои «партнеры» фактически предложил им решать проблему кризиса Нагорного Карабаха без участия России. А Армения, участием в саммите на высочайшем уровне, дала понять, что не рассматривает ОДКБ в качестве единственного механизма защиты своей безопасности. Возможным долгосрочным сценарием в такой расстановке становится ликвидация российского военного присутствия в Армении, а значит и в Закавказье.
8. В конечном итоге, решение «старых» кризисов на постсоветском пространстве с использованием инструментария НАТО окончательно сделают США гегемоном на постсоветском пространстве, в т. н. «Северной Евразии». Это пространство и видится НАТО продолжением «Евроатлантического региона».

Аналитическая редакция EADaily