Уже наравне с Кувейтом и ОАЭ: зачем китайским торговцам золотом и недвижимостью мировые нефтегазовые активы

Нефтегазовая экспания Китая набирает обороты и грозит превратить страну в глобального энергетического игрока. Китайский конгломерат Yantai Xinchao собирается купить за $ 1 млрд. нефтедобывающие активы в американском Техасе, а компания CNPC изъявила желание побороться за 19,5% акций «Роснефти» стоимостью до $ 10 млрд. Но это — лишь последние новости о расширении бизнеса китайских компаний заграницей. В прошлом году Yantai Xinchao уже купила два нефтяных месторождения в США за $ 1,3 млрд., добавив их в копилку китайских нефтегазовых активов в 42 странах мира. Таким образом, общая стоимость заграничных нефтегазовых активов Поднебесной выросла до $ 92 млрд. и они уже позволяют Китаю по объему добычи нефти и газа конкурировать с видными членами ОПЕК — Кувейтом и ОАЭ. По данным Международного энергетического агентства (IEA), в прошлом году зарубежные активы китайских компаний приносили ей 3 млн. баррелей нефти в сутки. А это более 27% потребления Китая. Если к ним добавить еще 4,6 млн. баррелей внутренней добычи, то самообеспечение страны нефтью уже составляет 65%. Темп, с которым Пекин проводит экспансию, заставил аналитиков говорить о том, что Китай идет по пути того, чтобы перевернуть энергорынок с ног на голову. По их оценке, наращивание зарубежных активов может привести к тому, что крупнейшая по энергопотреблению страна в мире сама начнет диктовать условия за пределами Великой Китайской стены.

«Что мы знаем точно, так это то, что Китай станет основным игроком на энергетическом рынке в обозримом будущем», — уверен аналитик специализированного издания OilPrice Джон Манфреда.

Без шума

Руководители китайских компаний утверждают, что обеспечить потребности Китая за счет иностранных активов будет невозможно, так как слишком большой спрос — страна является вторым по величине импортером нефти. И экспансия компаний - превращение их, а не страны, в глобальных игроков. Таких, например, как британская BP или американская ExxonMobil. В подтверждение этому приводят факт того, что большая часть нефти, добытая зарубежом, продается на мировом рынке, а не транспортируется в страну. Эксперты, однако, замечают, что все зависит от географического расположения актива, когда нефть или газ дешевле купить, чем доставлять.

«Китайские компании входят в добычные проекты для того, чтобы гарантировать поставки энергоносителей на собственный рынок. Этим они отличаются от западных компаний, — уверен ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) и преподаватель Финансового университета при Правительстве РФ Игорь Юшков. — Например, 30% акций российского проекта „Ямал СПГ“ купили китайские компании: CNPC и Фонд Шелкового пути. Это сделано с условием, что в летний период навигации по Северному морскому пути газ будет поставляться в Китай. Total же, например, вошла в проект из расчета, что он будет прибыльным и компания получит свою долю. Такие компании как Shell, ExxonMobil или ВР входят в проекты ради денег, а не для того, чтобы гарантировать поставки нефти в страны своего происхождения. Китайские компании же деньги интересуют в меньшей степени. Именно поэтому китайские компании активно действуют в Африке с конца 90-х и начала 2000-х годов. Западные компании зачастую не рисковали входить в страны с политической нестабильностью, плохой изученностью и непонятным налоговым режимом. Китай же наоборот заходил, платил взятки местным политическим лидерам в обмен на гарантии безопасности и снижения официального налогового бремени».

Всех за энергобезопасностью: и риэлтеров и торговцев золотом

Одной из отличительных черт Китая является то, что зарубежную экспансию до последнего времени вели госкомпании. Их три: Sinopec, CNOOC и CNPC. Направления их деятельности отличаются, но все вместе они ведут экспансию по всем видам добычи нефти и газа — сухопутной, морской и сланцевой. Кроме того, они участвуют и в проектах по хранению, переработке и транспортировке нефти и газа от США и Бразилии до Анголы и Австралии. Таким образом, берется под контроль вся цепочка поставок углеводородов — от скважины до потребителя.

«Китай постоянно стремится диверсифицировать источники поставки нефти и газа, — говорит Игорь Юшков. — Китайцы боятся прерывания поставок. А угроза этого есть. США с союзниками регулярно проводят учения в Малаакском проливе. А это бутылочное горлышко мировой торговли, через которое фактически идут все нефтяные танкеры и газовозы СПГ из Африки и Ближнего Востока в Китай. Поэтому Пекин развивает, например, сотрудничество с Россией. Мы без стран транзитеров можем поставить энергоресусрсы в Китай. По той же причине Китай пришел в Среднюю Азию, построив газопровод из Туркмении».

Косвенной причиной китайской нефтегазовой экспансии эксперты называют сейчас и снижение темпов развития страны и поиск новых возможностей для развития компаний, которые никогда не были связаны с добычей углеводородов. Например, Yantai Xinchao, которая уже вложила в нефтедобычу в Техасе $ 1,3 млрд. и планирует докупить активов еще на $ 1 млрд., занимается недвижимостью. А Goldleaf Jewelry до приобретения американской ERG Resources за $ 665 млн. специализировалась только на розничной торговле золотом. Нюансом всех этих приобретений служит то, что это частные компании. С прошлого года Пекин впервые начал выдавать негосударственным предприятиям лицензии на импорт топлива в страну, чтобы сломать монополию госкомпаний и создать более конкурентный и эффективный рынок. Таким образом, частников мотивируют одновременно зарабатывать и насыщать внутренний рынок.

«Это сигнал, что Китай становится более открытым как в добыче, так и торговле энергоресурсами», — заявил изданию ChinaDaily ведущий аналитик SCI International Гао Джиянь. — В результате больше частных компаний, не имеющих даже отношение к энергосектору, мотивируются для инвестиций в замедляющийся, но все еще доходный бизнес нефти и газа". По данным издания, в прошлом году правительство выдало независимым компаниям 5 лицензий на импорт нефти.

Еще одной причиной нефтегазовой экспансии Китая эксперты называют ситуацию с добычей нефти и газа внутри страны. Месторождения традиционной нефти и газа иссякают. Китай при этом является владельцем крупнейших сланцевых запасов и потенциально крупных морских месторождений. Проблема — не хватает технологий, которые становятся еще одной веской причиной для скупки энергетических активов зарубежом. Например, в 2013 году CNOOC купила Nexen Energy за рекордные $ 15 млрд. и получила активы по добыче нетрадиционных нефти и газа в Канаде. Кроме того, госкомпания имеет долю, например, в разработке двух глубоководных месторождений Stampede и Appomattox в Мексиканском заливе и является крупнейшим оператором в Северном море — на месторождениях Buzzard и Golden Eagle.

Мы боялись, они боятся

Несмотря на соседство и значительные запасы нефти и газа, китайская экспансия мало затронула Россию. Кроме проекта «Ямал СПГ», госкомпании Поднебесной вошли за последнее десятилетие всего лишь в три проекта. «Роснефть» создала с CNPC СП ООО «Восток-Энерджи» по разведке и добыче углеводородов в Иркутской области. Кроме того, продала китайской госкомпании 49% «Удмуртнефти». Компания Sinopec получила 25% в ООО «Венинефть», который является оператором месторождений Венинского блока проекта «Сахалин-3». Остальные проекты китайских компаний в России — пока лишь проекты.

«Китай хотел бы придти в Россию. Но сначала российские власти боялись Китай. Они опасались скупки добычных активов иностранными компаниями и китайскими особенно, — говорит ведущий аналитик ФНЭБ Игорь Юшков. — А когда против России в 2014 году ввели санкции, Владимир Путин заявил, что для „китайских друзей ограничений нет“. То есть он сказал, что Россия готова продать Китаю доли в активах, в том числе в энергопроектах (обсуждалась продажа доли в проекте разработки Ванкорского месторождения). Но тут уже Китай испугался, что США введут против него санкции за поддержку России. В итоге, Китай не стал для России заменой Запада как источник кредитования. Что вызывает разочарование у российских элит».

Мировая экспансия Китая: нефтегазовые активы не на первом месте

С западными странами у Китая противоположная ситуация. По данным института Brookings, в прошлом году Поднебесная стала вторым после Японии государством по объему инвестиций в зарубежные активы. Их стоимость составила $ 2,4 трлн. По данным Dealogic, за первые три месяца года только в США объявили о 170 сделках по китайским поглощениям и приобретениям на $ 105 млрд. Например, за компанию по технологиям выращивания растений Syngenta предложили $ 48 млрд., за отделение General Electric по выпуску бытовой техники — $ 5,5 млрд.

Нефтегазовый сектор при этом не лидер в китайской экспансии даже в энергетике. «Мы наблюдаем, что китайские производители солнечных электростанций ведут активную экспансию и приобретают или сливаются с европейскими или северо-американскими производителями. В нефтегазовом секторе не такой уровень активности китайских игроков», — рассказал EADaily ведущий аналитик британской NRGExpert Эдгар ван дер Миир.

Впрочем, китайской экспансии на Западе уже не рады. Например, зимой 45 американских конгрессменов написали письмо в Комитет по иностранным инвестициям при министерстве финансов США (CFIUS) и требовали расследовать сделку по приобретению китайцами Чикагской фондовой биржи. А сам CFIUS запретил компании Philips продавать свое американское отделение китайским покупателям. В Канаде же после приобретения CNOOC компании Nexen Energy разгорелся скандал, и премьер-министр Стивен Харпер заявил, что Канада открыта для бизнеса, но не продается. Поэтому в законодательство были внесены изменения и Китай может купить лишь небольшие активы. Как, например, энергетическую компанию Baccalieu Energy Incorporated, которую China Oil and Gas Group приобрела за $ 236 млн.

Ведущий аналитик ФНЭБ Игорь Юшков не видит в американо-китайском противостоянии ничего удивительного: «И США и КНР понимают, что являются стратегическими конкурентами на мировой арене. Барак Обама недавно открыто сказал, что США, а не Китай, должны писать правила мировой торговли».

Скупить все не дадут

Эксперты считают, что Китай продолжит нефтегазовую экспансию заграницу. Однако вопрос, сможет ли Китай стать полностью энергонезависимым государством за счет заграничных нефтегазовых активов, остается открытым.

«У Китая очень сильна зависимость от иностранных источников производства энергии. Уголь, нефть и газ — основные ресурсы. Их добыча в стране невелика, а темпы роста экономики и растущая потребность в энергии означают, что большую часть энергоносителей приходится доставлять из-за границы. Поэтому, скорее всего, мы увидим еще больше активности Китая зарубежом, — говорит ведущий аналитик NRGExpert Эдгар ван дер Миир. Эксперт британской аналитической компании считает, что снижать зависимость от нефти и газа Китай будет не только скупкой активов: «Сегодня правительство пытается снизить зависимость от импортного топлива за счет развития возобновляемой энергетики, так же как и источников не интенсивного энергопотребления, например, ядерной энергетики».

Все эксперты при этом согласны с тем, что путь Китая к тому, чтобы стать глобальным энергетическим игроком, не будет быстрым. А полная энергонезависимость Китая за счет скупки нефтегазовых активов вряд ли возможна.

«Во-первых, китайцам просто не дадут купить столько проектов. Да у них и денег не хватит, — считает ведущий аналитик ФНЭБ Игорь Юшков. — Кроме того, это не решит вопрос их энергобезопасности, так как нефть и газ все равно нужно вести через проливы, которые можно перекрыть. В третьих, участие в зарубежных проектах не отменяет необходимость покупки нефти по рыночным ценам, так как цены на „черное золото“ формируются на рынке. Ситуация изменится, если Китай откроет что-то эдакое внутри страны и перестанет импортировать нефть и газ».

Руководитель Школы востоковедения Высшей школы экономики Алексей Маслов считает, что скупку нефтегазовых активов нельзя рассматривать в отдельности от общей экспансии Китая и глобальных задач, которые ставит перед собой Пекин.

«Во-первых, Пекин стремится обезопасить себя от таких внешних игроков как США, Саудовская Аравия и Россия, — рассказал EADaily профессор Алексей Маслов. — Давайте вспомним 2009−2010 годы, когда разразился экономический кризис. Тогда в Китае были достаточные финансовые резервы и именно тогда началась нефтегазовая экспансия, выразившаяся в покупке нефтедобывающих компаний и ресурсов, в том числе в Австралии, Канаде, Индонезии и Казахстане. Сегодня список „стран интереса“ Китая значительно расширился, это и Африка и Иран, откуда Китай получает около 13% нефти. Второй фактор — колебания цен на нефть, от которых зависит китайская экономика. Ей нужна стабильность и, если Китай продолжит экспансию, то в один прекрасный день может получится так, что уже он будет диктовать условия. Третий фактор касается самого главного вопроса для Китая, выживаемости. Внутри страны экономика достигла предела и сейчас ей нужна мировая экспансия для развития. Например, переподчинение целых секторов экономики, как это, например, происходит с сельским хозяйством в Африке. Или снижение зависимости от потребительских рынков Европы и США».

Редакция EADaily по вопросам ТЭК