Киев играет с огнем: к вопросу создания крымско-татарской автономии

Вопрос создания крымско-татарской национальной автономии актуализировался в украинском медиапространстве с момента начала так называемой гражданской блокады Крымского полуострова в сентябре 2015-го, осуществляемой представителями «меджлиса» и киевскими ультранационалистами.

Примечательно, что автономистские идеи верхушки «меджлиса», чья деятельность недавно была запрещена в РФ, находят поддержку в высших эшелонах украинской власти. Так, Петр Порошенко инициировал создание рабочей группы по изменению Конституции Украины в части закрепления за крымскими татарами национальной автономии.

Поскольку возврат Крыма в состав Украины объективно невозможен, создание крымско-татарской автономии задумано на юге Херсонской области. Согласно заявлениям «меджлисовца» Мустафы Джемилева, институты власти крымско-татарской автономии (президент, правительство, парламент) должны располагаться в Геническом районе Херсонщины. Помимо этого, крымским татарам следует сформировать собственную армию по этническому признаку, о чем говорил координатор блокады Крыма Ленур Ислямов.

Выходит так, что Порошенко поддержал «сепаратистскую» инициативу по трансформации Украины из унитарного государства в федеративное. Ведь именно требование Донбасса о федерализации через процедуру референдума было названо майданной властью сепаратизмом, что стало поводом для начала так называемой «АТО» и широкомасштабной кампании репрессий.

Хотя вопрос максимальной децентрализации власти на Украине актуален, как никогда, создание национальной автономии крымских татар может привести к необратимым для страны последствиям.

Необходимо отметить, что крымско-татарский вопрос нагнетается киевским режимом абсолютно искусственно. Речь идет о том, что после смены юрисдикции Крыма в марте 2014, его покинули не более 1−2% татар — преимущественно те, кто имел отношение к запрещенной в РФ панисламистской организации «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»*. Подавляющее же большинство крымских татар стали полноценной частью российского общества, притом, по сравнению с украинскими временами, имеют реальное представительство в органах власти Крыма и официальный статус крымско-татарского языка.

Другое дело, что верхушка «меджлиса», приватизировавшая право говорить от лица всего крымско-татарского народа, после присоединения Крыма к РФ лишилась доступа к финансовым потокам, ранее выделяемых Киевом на обустройство крымских татар, а также генерируемых самозахватами земель на полуострове. Поэтому «блокадные» и автономистские инициативы «меджлисовцев» следует рассматривать как попытку политических авантюристов вернуться к «кормушке». Показательно, что Ленур Ислямов занял антироссийские позиции лишь после того, как был уволен из правительства Сергея Аксенова, где в апреле-мае 2014-го занимал должность вице-премьера.

Далее. Весьма вероятно, что крымско-татарская автономия станет протекторатом Турции, имеющей серьезное влияние на «меджлис» в рамках продвижения политики неоосманизма. Следовательно, Херсонщина превратится в центр притяжения «солдат удачи» исламистского толка из различных точек мира. Чем это грозит для национальной безопасности Украины — предельно очевидно. Для России же опасность заключается в инфильтрации экстремистов на территорию Крыма и постоянных приграничных вооруженных провокациях

Что касается местных жителей Херсонщины, то при реализации проекта крымско-татарской автономии, они будут превращены в людей «второго сорта» с последующим отъемом собственности и необходимостью переезжать в другие регионы Украины либо вовсе за ее пределы. А в случае смены власти в Киеве на оппозиционную к «идеям майдана» на Херсонщине может вспыхнуть кровавый этнорелигиозный конфликт между православными и мусульманами.

Наконец, создание крымско-татарской автономии станет прецедентом — если можно татарам, то почему нельзя другим этносам, проживающим на Украине? Подобный вопрос неизбежно поставят перед киевскими властями румыны Черновицкой и Одесской областей, а также венгры и русины Закарпатья. Соответственно, в данных областях резко активизируются ирредентистские тенденции, что открывает прямую дорогу для утраты Украиной новых регионов — на сей раз в пользу европейских суверенов. Тем более что Румыния и Венгрия провели массовую паспортизацию этнически родственного населения приграничных украинских регионов, а отношения официального Киева с Бухарестом и Будапештом весьма натянутые, что связано с проводимой киевской властью политикой украинизации соответствующих национальных меньшинств.

Судя по всему, киевские власти не осознают опасность собственных инициатив относительно создания крымско-татарской автономии. Впрочем, это неудивительно — «майдан» привел к власти временщиков, для которых понятие государственных интересов отсутствует. Весь их интерес сводится к максимальному расширению конфликтного поля с Россией — педалирование крымско-татарского вопроса (в т.ч. «притеснения» татар на полуострове) направлено на поддержку информационной кампании вокруг «оккупированного» Крыма, благодаря которой можно выпрашивать новые кредиты на Западе и требовать продления санкций против РФ.

И последнее. Как ни странно, но создание крымско-татарской автономии могут заблокировать украинские ультранационалисты, для которых крымско-татарские радикалы не более чем ситуативный союзник в условиях конфронтации с Россией.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ