Иран переориентировал свой «торговый джихад» с Дагестана на Астрахань

Дагестан более не представляет для Ирана ценности как транспортно-логистический узел. Грузопотоки из Ирана (должность министра сельского хозяйства Ирана официально именуется «министр сельскохозяйственного джихада» — прим. EADaily ), которые идут из иранских портов через Каспийское море на север, решено перенаправить в порт Астрахани.

Главная причина — неудовлетворенность иранцев состоянием морской торговой инфраструктуры Дагестана. В Махачкалинском торговом порту поясняют, что иранская сторона заморозила торговые переговоры с Дагестаном в связи с неопределенностью статуса торгового порта Махачкалы.

Как сообщают дагестанские источники EADaily, иранский бизнес привык иметь дело со стабильными контрагентами, у которых есть определенная и долгосрочная форма собственности и чистое бизнес-досье. У морских ворот Махачкалы есть проблемы и с первым, и со вторым. В настоящее время торговый порт находится в государственной собственности, имея статус федерального государственного унитарного предприятия (ФГУП). При этом с июля прошлого года решается вопрос о полной или частичной приватизации порта с целью его модернизации.

Вопрос с приватизацией не решен до сих пор. Еще в конце мая 2015 года в целесообразности капитализации порта Махачкалы усомнился генеральный директор госкомпании «Транснефть» Николай Токарев. По словам Токарева, модернизация морского терминала рентабельна только в случае четкой определенности товаров и ресурсов, которые переваливаются через морской терминал Махачкалы. Токарев, прежде всего, имел в виду нефть и нефтепродукты из России, а также нефть из Туркмении и Казахстана. По словам главы «Транснефти», в свете размораживания отношений между США и Ираном, не исключено, что в будущем с Ирана полностью снимут торговую блокаду и тогда туркменские партнеры «Транснефти» уйдут из порта Махачкалы в иранский порт Нека, поскольку им так удобнее.

Что касается Казахстана, то весной 2015 года нефтяные компании этой страны сократили добычу и отгрузку нефти, и Токарев счел, что так будет продолжаться и дальше. Исходя из сложившихся условий, глава «Транснефти» думает, что модернизация порта Махачкалы себя не оправдает. «Поэтому пока не спешим. Пять с небольшим миллионов тонн мы через территорию Дагестана в направлении Новороссийска имеем, и этого достаточно», — заявил Николай Токарев в беседе с ТАСС.

EADaily напоминает, что, согласно одному из планов приватизации порта, частный инвестор будет создавать на территории терминала нефтеперевалочную базу. По планам, после сдачи объект переходит в эксплуатацию «Транснефти». Поскольку «Транснефть» весной-летом прошлого года сочла, что для модернизации порта нет благоприятной экономической коньюктуры, вопрос с приватизацией терминала (в очередной раз) был отложен на неопределенный срок.

Неутешительные нефтяные прогнозы прошлого года остудили рвение потенциального собственника и инвестора терминала — дагестанского олигарха Сулеймана Керимова, владельца компании «Нафта». Конечно, Керимов официально не отказался от того, чтобы получить в собственность порт и усовершенствовать его инфраструктуру. Но в начале ноября прошлого года ряд компетентных источников сообщил, что на пути Керимова к порту встал другой дагестанский олигарх, Зиявудин Магомедов, владелец группы «Сумма» и человек из ближайшего окружения Рамазана Абдулатипова. Источники сообщали: Керимов в такой ситуации решил в вопросе порта добиваться единоличного права собственности на объект, но в случае, если Магомедов будет уверенно одерживать верх, не сопротивляться и уйти в сторону. «Керимов, во-первых, не хочет конфликта, потому что за Магомедовым стоит административный ресурс в лице властей Дагестана, — сообщил EADaily информированный источник в Дагестане. — Во-вторых, Керимов мог бы в плане порта пойти на альянс с Магомедовым, но не хочет этого. Владелец „Нафты“ помнит опыт совместных инвестиционных проектов с „Суммой“ в аэропорту Махачкалы и на юбилее Дербента. Роль Магомедова в этих проектах сводилась только к осваиванию реальных денег, которые вкладывал Керимов».

Дополнительную интригу в вопрос перспективности приватизации порта вносит политическая повестка Дагестана. Дело в том, что в августе 2016 года главе Дагестана исполняется 70 лет, и по закону о государственной службе он обязан подать в отставку. Отставка Абдулатипова может привести к тому, что финансово-экономическая ситуация в Дагестане с приходом на должность главы региона нового человека может кардинально измениться. Для бизнеса это создает риски по той причине, что в процессе переформатирования политического поля ряд ликвидных объектов, в которые ранее были вложены живые деньги, могут перейти в другие руки. Опять же, смена в Дагестане власти политической приводит к изменениям в степени влияния на регион дагестанских финансово-промышленных кругов. Практически каждый глава Дагестана опирается на условно «своего» олигарха, и наоборот. «Своим» главой Дагестана для Сулеймана Керимова был предшественник Абдулатипова Магомедсалам Магомедов. Как уже сказано выше, Зиявудин Магомедов и его брат Магомед — «свои» олигархи для Абдулатипова.

Впрочем, есть сведения, что Абдулатипов останется на своем посту и после достижения пенсионного лимита, то есть вопреки федеральному закону о государственной службе. В любом случае определенности на этот счет пока нет. Неопределенность политическая в Дагестане прямо сказывается на инвестиционном и вообще экономическом климате. Все это вместе заставляет инвесторов, которые сейчас вовлечены в процесс приватизации Махачкалинского порта, не делать резких движений, а если более конкретно — выжидать в бездействии. Пока инвесторы выжидали, на их пути встал неожиданный конкурент — Министерство обороны Российской Федерации. 19 апреля 2016 года на совещании Министерства транспорта, энергетики и связи Дагестана обсуждалось постановление правительства РФ о передаче части акватории порта в ведение главного военного ведомства России, с целью базирования в акватории военных судов. В связи с этим Минтрансэнергосвязи Дагестана предложило руководству порта Махачкалы перенести выпадающие мощности порта, находящиеся в передаваемой части гавани, на 1200 метров севернее действующей сухогрузной гавани, с переносом зернового терминала, железнодорожной паромной переправы и строительства новых причалов для генеральных грузов и судов.

Перенос важных перевалочных объектов запланировал на счет федерального бюджета. Скорость переноса (более конкретно, создания) новых объектов зависит не только от времени поступления федерального транша, но и успешности его освоения. Пока точно не решено, кто будет осваивать выделенные Москвой деньги на создание в полутора километрах от действующей гавани нового терминала, следовательно, неясно, когда эти мощности будут запущены. Кроме этого, неожиданное появление «на перископе» Министерства обороны РФ внесло неопределенность и в без того «подвешенное» положение порта Махачкалы. Вполне логично, что иранцам, которые тщательно следят за ситуацией с портом, все это стало известно.

У иранского большого бизнеса есть еще одна особенность. Иранцы привыкли иметь дело с такими партнерами, у которых есть четкие гарантии и чистое бизнес-досье. В силу изложенных выше обстоятельств, дагестанская сторона четких гарантий дать не может. По части чистоты бизнес-досье у порта тоже есть проблемы. Бывший многолетний директор порта Абусупьян Хархаров (по совместительству бывший вице-премьер Дагестана) сейчас официально находится под следствием по уголовному делу о крупном мошенничестве, злоупотреблении служебными полномочиями и отмывании преступных доходов. Все эти преступные деяния Хархаров на протяжении многих лет совершал на территории порта, вместе со своими подчиненными Нонной Трифоновой и Магомедом Эрцаловым, а также бывшим первым заместителем министра госимущества Дагестана Феликсом Алиевым. Судебное следствие по делу «портовой мафии» официально завершилось в конце января 2016 года. Примечательно, что к бывшему гендиректору порта Хархарову, главному фигуранту уголовного дела, суд не применил ни одной предусмотренной законом меры пресечения, а власти Дагестана не соблюли в его отношении необходимой в таких случаях процедуры отстранения Хархарова от занятия государственной службой. По данным EADaily на конец января 2016 года, подследственный Абусупьян Хархаров официально занимал должность… советника главы Республики Дагестан.

Совокупность изложенных фактов не способствовала заинтетересованности Ирана в перевалке своих грузов через порт Махачкалы. Также сказывался фактор времени, ценность которого в кризис возрастает в десятки раз. Можно смело сказать: иранцы не намерены ждать, пока регионы России, которые предлагают им сотрудничество воплотят свои задекларированные проекты в жизнь. Исходя из этого, иранские торговые компании заморозили проекты по сотрудничеству с портом Махачкалы и переориентировались на более северные терминалы российского Каспия — Астрахань и Олю.

«В отличие от Дагестана, в настоящее время в Астрахани работает более 200 иранских компаний, и Астраханская область превратилась в своего рода центр коммерческой деятельности иранцев на юге России», — сообщает РИА «Дербент». Источники EADaily в Дагестане также добавляют: не исключено, что охлаждению Ирана к Дагестану «поспособствовала» ситуация с внутренней безопасностью в республике. Именно возросшая в Дагестане с конца декабря прошлого года активность исламистских террористических группировок, а также частые салафитские выступления в разных районах республики, частота которых прямо пропорциональна закрытию салафитских мечетей и арестам наиболее одиозных салафитских лидеров. Иран — преимущественно шиитская страна, а «чистый ислам» — ярый мировоззренческий противник шиизма. Иранские бизнесмены не хотят рисковать не только своими капиталами, но и своими жизнями. Долгое время иранцы рассматривали в качестве своей инвестиционной площадки Дербент. Но из-за произошедшего в конце декабря 2015 года расстрела посетителей крепости Нарын-Кала в Дербенте ЮНЕСКО объявило Дербент опасным городом для туристов и рекомендовало воздержаться от поездок туда.

В Дагестане уверенно утверждают: в ближайшее время (по крайней мере пять лет), иранский бизнес предпочтет иметь дело с кем угодно, только не с Дагестаном. Насчет сорвавшихся намечаемых контрактов с Ираном (перспективы которых для республики не столь давно обрисовывал глава Дагестана Рамазан Абдулатипов) в республике теперь шутят: «Как всегда, все мимо дагов».

Наджмудин Алиев, специально для EADaily