Эпоха «энергетического коммунизма» в Абхазии закончилась

Энергетический кризис этой зимы в Абхазии свидетельствует о проблемах, масштаб которых значительно шире, чем собственно проблемы в энергетике.

С энергетикой все понятно. Абхазская энергетическая система — с советских времен часть грузинской энергетической системы. За последние двадцать с лишним лет инфраструктура пришла в упадок. С одной стороны, потому что свет в Абхазии, по сути, был дармовым. С другой стороны, потому что потребление электроэнергии многократно возросло по сравнению с советскими временами. Никаких альтернативных источников энергии в стране нет, а низкая стоимость и необязательность оплаты разрушили культуру энергосбережения. Рано или поздно «энергетический коммунизм» должен был закончиться.

В теории, в распоряжении были десять-пятнадцать лет, в течение которых можно было, по крайней мере, частично снять тотальную зависимость Абхазии от расположенной на границе с Грузией Ингур ГЭС. Кстати, именно так поступили в Грузии, где на сегодняшний день Ингурская гидроэлектростанция важный, но далеко не безальтернативный производитель электроэнергии.

По факту получилось все наоборот. Сразу после войны, в середине 1990-х, когда власти отказались от идеи жесткого наведения порядка, мародеры в числе прочего разобрали многие из небольших гидроэлектростанций.

Единственным энергетическим проектом, который имел шанс быть доведенным до запуска в эксплуатацию, могла стать Сухумская ГЭС, расположенная в горах над столицей в Абхазии. Хотя ее мощность составляет всего примерно 1,5% мощности Ингур ГЭС, тем не менее, в критические моменты работа этого источника могла бы быть нелишней. Но станция не готова к запуску. Ее окончательное восстановление застопорилось из-за ряда неурегулированных вопросов.

Вина за энергетический кризис целиком и полностью лежит на властях Абхазии. Не конкретно нынешнем правительстве или прежнем, а в целом на той системе власти, которая сложилась в стране чуть больше десяти лет назад. Одна большая попытка бесконечного откладывания необходимых реформ, нежелание идти вопреки конъюнктуре, тотальное погружение в бессмысленную борьбу за власть, лишили страну развития. Нынешние власти продолжают в целом идти тем же путем, а значит можно ожидать новых кризисов и все большего числа проблем.

Энергетический кризис — показатель растущей колоссальной для будущего Абхазии проблемы. Это износ инфраструктур. В принципе, заканчивается эпоха, когда жизнь могла обеспечиваться за счет аммортизации созданного в советское время инфраструктурного фонда. Не только энергетика. Дороги, мосты, канализация, водоснабжение — все рушится буквально на глазах.

Несмотря на то, что в Сухуме коммунальные службы в буквальном смысле слова не вылезают из ям, бесконечно устраняя последствия бесчисленного множества аварий, город медленно разваливается. Пока в одном месте укладывают новую плитку, в других районах пешеходные дороги приходят в негодность. Пока дорогу на одной улице заново асфальтируют, дороги других нескольких улиц разрушаются до той степени, когда по ним невозможно ездить.

Отчасти ситуацию спасает наличие финансируемой российской стороной Инвестиционной программы, в которую заложены средства на реабилитацию коммунальной инфраструктуры, жилищного хозяйства. Эти деньги не «капля в море», но глобально ими инфраструктурные проблемы не решить.

По сути ситуация такая: Абхазия приближается к инфраструктурному коллапсу. И это очень важная точка отсчета для анализа политических потрясений ближайшего будущего.

Без многомиллиардных вливаний в инфраструктуру, выправить ситуацию невозможно. Денег таких не найти в принципе, особенно, в контексте усиливающегося кризиса на внешних рынках. Даже если такие деньги где-нибудь можно было бы найти, то все равно не имело бы смысла их тратить на инфраструктуру, для последующего обслуживания которой все равно нет денег, потому что нет экономики, которая в состоянии заработать такой объем средств. Это глобальный тупик. Одним словом, важно сейчас осознание того, что Абхазия подошла вплотную к очень опасному рубежу, к тоннелю, в конце которого невозможно рассмотреть лучик света, потому что туннель воистину бесконечен.

Вот несколько слоев почв грядущих бесконечных политических потрясений — переворотов, кризисов, референдумов, народных сходов. Тотальный износ инфраструктур; падение уровня и качества жизни; социальная поляризация; дифференциация в региональном развитии, так как единственным внушимым источником доходов населения будет только туризм, то и жить будут сравнительно терпимо только два-три города и два района. Это ухудшит криминогенную обстановку, внутренние миграционные процессы и создаст кучу дополнительных проблем. Государство, как модератор жизни страны в этих условиях и в условиях отсутствия правовой культуры, теряет свои основные функции и главное — влияние. Критически часто меняющиеся режимы будут озабочены только одной задачей: урвать хоть что-то пока у власти, чтобы персоны, из которых они состоят, элементарно могли накопить немного денег своим семьям на жизнь.

Будут большие издержки и в связях с внешним миром. Государственные институты перестанут восприниматься как источники легитимной власти. Внешние агенты, будь то в политике, в экономике и т. д. будут налаживать прямые связи со своими абхазскими контрагентами, пытаясь обеспечить свои интересы на «понятийной», а не «законной» основе. Кстати, отчасти, тенденции того, что уже запустился такой процесс, мы имеем возможность наблюдать и анализировать.

Внутри страны полная потеря легитимности властей очень быстро развалит систему безопасности и возможности правоохранительной системы элементарно обеспечивать гражданский порядок. Один-два переворота в надежде на изменения, которых не произойдет, и общество освоит игру в выбрасывание президентских кресел из окон ради спортивной забавы.

Это «разгерметизация» государства. А энергетический кризис, из которого в принципе невозможно выйти, но его можно «отложить», если попрошайничать у России и Грузии, — свидетельство этого коллапса.

Сейчас будет демагогией попытка изложить модели выхода из кризиса в двух-трех абзацах. Легких дорог тут нет. Да и, вообще, пока не видно дороги. Единственная надежда, и это без иронии, абхазское общество. Оно живое, уровень понимания в среде обычных людей о масштабах кризиса, есть. Если организм живой, он умеет себя спасать.

Но главное, что возникшая в первой половине 1990-х модель жизни в Абхазии себя исчерпала. Причем исчерпала без остатка. Когда Абхазия выберется, лет через «дцать» из этого кризиса, это будет совсем другая Абхазия, какая конкретно, пока можно только гадать.

Антон Кривенюк, специально для EADaily