Автор книги о Холокосте в Литве: От меня отвернулось общество, люди боятся этой темы

Директор Иерусалимского отделения центра Симона Визенталя, известный «охотник за нацистами» Эфраим Зурофф заявил порталу Delfi. lt, что за период с 1941-го по 1944 гг. в Литве уничтожили 95% местных евреев (около 200 000 человек). Специфической особенностью Холокоста в этой стране считается то, что нацистам удалось вовлечь в него большое количество местных жителей. 26 января Зурофф участвовал в презентации книги журналистки Руты Ванагайте «Наши».

«На посткоммунистическом пространстве установилось нежелание говорить правду о событиях того периода. У этого есть две причины, но можно найти и больше. Первое, только в Восточной Европе пособники нацистов сами активно участвовали в массовых убийствах. К примеру, за пределами Восточной Европы — во Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии, Греции — местные нацисты находили пособников, они помогли подготовить убийства и послали евреев умирать в другие места. Нацисты не просили у французских полицейских убивать местных евреев, но в Литве, Латвии, Эстонии, Украине, Белоруссии, Хорватии они вовлекли жителей в массовые убийства. Это первая проблема. Когда люди активно в таком участвуют, потом трудно это принять и сказать всю правду. Во-вторых, давайте вспомним, что все эти страны были в составе СССР и жили при диктатуре коммунизма. А коммунисты любили манипулировать Холокостом. Они тоже открыто не говорили об убийствах евреев и о том, что евреи были идеологической мишенью нацистов, поскольку в результате пострадала бы сказочка о дружбе советских народов. Было бы сложно надеяться, что такие страны, как Литва, Латвия и другие сразу признают свое участие в преступлениях, как только обретут независимость. Они получили такую возможность только с обретением независимости. Даже Франции потребовалось пятьдесят лет для того, чтобы Ширак в 1995 году признал ответственность Виши, ведь это был все-таки французский режим. Но, несмотря на это, нет ясных причин, по которым власти Литвы говорят лишь часть правды и популяризируют ложь, что коммунизм приравнивается нацизму — это теория двойного геноцида. Это бесчеловечно. Мы с Ванагайте собрались в дорогу и надеемся, что книга покажет литовскому обществу правду о том, что произошло и кто участвовал в преступлениях. Произошли жестокие события, но надо это признать, говорить, учить людей», — заявил Зурофф.

В свою очередь, Рута Ванагайте, написавшая книгу о Холокосте в Литве, признала, что после публикации она столкнулась с общественной обструкцией. «Мне священник Ричардас Довейка сказал, что у меня перед носом закроются двери. Я с самого начала столкнулась с отрицательной реакцией — родные сказали, что я предаю родственников и являюсь Павликом Морозовым. Несколько друзей вообще отвернулись от меня — сказали, что мне платят евреи и я предаю Родину. Мне нужно было много смелости. Я спросила у моих детей, которым двадцать и двадцать восемь лет, писать ли мне такую книгу? Они сказали, что на сто двадцать процентов поддерживают. Но часть друзей предупредила меня, что я останусь без читателей, которые любят меня за книги об уходе за стариками и женщинах. Я подумала — почему я должна думать о коммерции? Я вижу, что больше никто такую книгу не напишет», — рассказала журналистка.

По ее словам, в Литве боятся поднятой ею темы: «До такой степени боятся, что я сталкиваюсь с абсолютной паникой — от учреждений власти до сельских жителей. За полгода я встретила всего несколько человек, которые не боялись. Даже с историками в парке на лавочке приходилось встречаться… Некоторых историков я не могу цитировать — они не хотят, один сказал, что отныне не будет читать лекции на эту тему — опасно. Даже еврейская община не поднимает эту тему, не поднимает ни Израиль, ни Литва, а очевидцев тех событий уже практически не осталось. И денег на исследования нет. Да, президента Альгирдаса Бразаускаса (извинившегося в свое время перед евреями за геноцид — EADaily) осудили. Думаю, позже он жалел, что так поступил. Он обещал выявить и назвать убийц, но этого не сделали. Вот в 2012 году Литовский центр исследования геноцида жителей и сопротивления составил список из 2055 человек, которые, возможно, могли участвовать в геноциде. Список был передан правительству. Где он сейчас? Я пошла к вице-канцлеру правительства и сказала, что надо что-то делать с этим списком, ведь не может же он пять лет лежать. Мне ответили — что бы мы ни делали, евреям все мало. И лежит этот список дальше…»

Ванагайте отметила: «Все литовские провинции усеяны еврейскими могилами, люди были уничтожены. Это „белое пятно“ в нашей историографии. Почему не исследовали? Есть лишь несколько историков, которые этим занимаются — мне сказали, пять человек должны работать пять лет, чтобы выяснить, сколько литовцев участвовало в Холокосте. Но я с Зуроффом проехала через всю Литву — людям, которые видели и помнят Холокост, сейчас 85−90 лет. Сколько еще будем ждать? Весной я готовила конференцию, все историки говорили, чтобы я не приглашала Зуроффа — если он будет, они отказывались от участия, поскольку он может заплакать, начать драку. Мне стало очень интересно. Я спросила у него, работает ли он на Путина, а он поинтересовался у меня, делаю ли я еврейские проекты ради денег. Я ответила, что среди моих родственников были люди, которые, как я подозреваю, участвовали в Холокосте. Он сказал, что за двадцать пять лет встретил в Литве первого человека, который это признал. Я сказала ему — вы нападаете на Литву, так давайте, сядем в мою машину и поедем по стране, поговорим с людьми, посмотрим, кто прав. Он согласился, поездка длилась три недели. Мы договорились платить за бензин поровну. Большинство людей с нами общались, только не соглашались фотографироваться и называть свои имена. Другие боялись — говорили, еще придут и убьют. Кто убьет? Литовцы! Они знают, что в большинстве случаев евреев конвоировали, охраняли или убивали отцы или деды соседей».

Исследовательница отметила: «Я читала протоколы об эксгумации: множество детей с неповрежденными черепами — значит, закапывали живыми. В книге есть свидетельство одного военного — отец ничком ложился в яму, прикрывая ребенка. Военного спрашивали: в кого первого стреляли — в отца или в ребенка? Ответил: „Что мы звери, что ли, стрелять в ребенка на глазах у отца? Конечно, в отца. Ребенок ведь ничего не понимает“. Я помню, в советское время, когда лечили зубы, спрашивали — золото будет ваше или мое? Откуда у зубных техников было золото? Куда пропали все золотые коронки? Есть и еще более интересный момент. Я унаследовала от дедушки и бабушки антикварную кровать, шкаф, часы. Прочитала, что во всей Литве было около 50 000 еврейских домов, плюс синагоги, магазины, больницы. Куда пропало все это имущество? Вся Литва разбогатела. Я читала, что в Паневежисе вещи передали Драмтеатру, дому престарелых, женской гимназии, больнице, потом распродали жителям. Что не удалось продать — раздали бесплатно. Когда уничтожили евреев, в Паневежисе было 25 000 жителей, а вещей, оставшихся после убийств было 80 000 — от постельного белья до чашек. Их раздали бесплатно. Значит, каждый житель бесплатно получил по несколько вещей. Моя бабушка из Паневежиса, кровать — из Паневежиса. Купила ли она ее? Не знаю. Носила ли моя мама что-то из той одежды? Все в Литве, у кого есть старинные вещи, можем задаться вопросом, откуда они взялись. Убийцам евреев обычно ничего не платили, они брали, что могли, несли продавать или выменивали на водку. Это было их вознаграждение. вечером они возвращались домой. У некоторых были дети — с работы приходили не с пустыми руками, приносили им то одежду, то еще что-то».

Журналистка рассказала о мотивации убийц: «Они туда пошли сами от нечего делать. Тогда была такая логика: давали поесть и пострелять. А еще можешь взять одежду, обувь, цепочки евреев, выпить. Римантас Загряцкас провел исследование социального портрета убийцы евреев: половина тех, кто убивал в провинции, — безграмотные или окончившие два класса. Может, если бы Церковь заняла иную позицию или сказала, что надо выполнять одну из заповедей Божьих — может, это остановило бы их. Но Церковь промолчала или не призвала. Некоторые утверждали, что за отказ грозили расстрелом, но есть лишь один факт — в Каунасе был расстрелян солдат, отказавшийся убивать. В особом отряде служили восемь учеников ремесленной школы — шестнадцать-семнадцать лет. Наступил июнь, делать было нечего, они пошли „поработать“ — им обещали вещи евреев. Лето закончилось, они ушли из отряда. Разве это насилие — сами пришли, сами ушли. В Литве говорят, что заставляли убивать, поили. Военный Ляонас Стонкус рассказал, что, если видели, что у кого-то нервы не выдерживали, офицеры не заставляли стрелять, боялись, как бы против них оружие не обратили. И не пили — давали после, вечером, или очень мало — боялись, чтобы командующих не постреляли. Можно сказать, что евреев убивали молодые, неграмотные и трезвые литовцы».

Журналистка добавила: «В книге я не опираюсь ни на один зарубежный источник, только на то, что сказано жителями Литвы и историками. Полгода я провела в Особом архиве, читала дела, их исповеди. Кто скажет, что наших мальчиков пытали и только после этого они давали показания — это глупости, никто не говорит о пытках. Один убийца евреев жаловался на боли в плече, сделали рентген, выяснили причину, назначили массаж и парафиновые ванночки. Видно, слишком много стрелял. Во-вторых, работники НКВД были последовательными, точными, каждый рассказ убийцы евреев подтверждался еще свидетельствами пятнадцати лиц, соратников. Совпадает каждая деталь. Все они умаляли свою вину. Когда спрашивали, сколько раз они участвовали в расстрелах, сначала не помнили, потом вспоминали какой-нибудь один расстрел, а на деле участвовал в двадцати или пятидесяти. Все умаляли свою вину, поскольку не хотели сидеть. Многих НКВД после войны судил за конвоирование, а спустя двадцать-тридцать лет, когда выяснялось, что они и расстреливали, их снова арестовывали. В администрации Литвы (в период гитлеровской оккупации — EADaily) работало 20 000 человек: полицейские, начальники полиции округов. Только три процента из них были немцами. Был запланирован процесс, осуществленный литовцами. Конечно, планировали не литовцы, но им говорили, они выполняли, делали все так хорошо, что потом в Литву везли расстреливать евреев из Австрии и Франции. В девятом форте (в Каунасе — EADaily) расстреляли 5000 евреев из Австрии и Чехии. Сюда их везли на прививку — евреи шли в ямы с засученными рукавами в ожидании прививки. Литовцы так хорошо работали, что батальон Антанаса Импулявичюса вывезли в Белоруссию — там убили 15 000 евреев. Немцы были очень довольны».

Российский историк Александр Дюков так прокомментировал признание Руты Ванагайте, что после книги о Холокосте от нее отвернулось общество: «А меня за аналогичные исследования объявили в Литве персоной нон-грата».