Абдулатипов: В дагестанском бандподполье «максимум 30−40 людей», но многие склонны примкнуть

Глава Республики Дагестан Рамазан Абдулатипов заявил, что в дагестанском бандподполье осталось максимум 30- 40 боевиков, но и те, по словам главы региона, «только числятся» боевиками.

«Если в 2012 году по итогам у нас было 240 преступлений террористической направленности, то в конце 2014 года — только 12. В Дагестане, например, можно посчитать: максимум 30−40 таких людей, которые, якобы, в этом подполье числятся. Хотя есть огромное количество людей, тоже находящихся в пограничном состоянии и склонных к тому, чтобы примкнуть к боевикам», — цитирует Абдулатипова радиостанция «Говорит Москва».

«В республике за последние три года снизилось число преступлений террористической направленности», — также заявил глава Дагестана. Причиной развития бандподполья глава республики назвал теневую экономику.

EADaily напоминает, по информации МВД РФ, в 2013 году на Северном Кавказе насчитывалось до 40 бандгрупп численностью до 600 человек. Большая часть бандитских формирований приходилась на Дагестан. В силовом ведомстве тогда отметили: несмотря на то, что в результате спецопераций силовикам в 2012- 2013 году удалось ликвидировать ряд наиболее известных бандглаварей, ряды бандитов пополняются. «Восполняется ресурсная база, в том числе за счет вымогательства денег у представителей бизнеса и ряда коррумпированных чиновников», — говорилось в сообщении МВД РФ. По данным МВД по Дагестану, весной 2013 года в дагестанском бандподполье насчитывалось около 200 человек. Как сообщает силовое ведомство республики, людские резервы «лесных» бандитов регулярно пополняются.

Одной из причин пополнения «лесного» бандподполья дагестанские силовики называют фактическую безнадзорность дагестанской молодежи. «Большую часть времени молодёжь проводит вне стен школ и вузов и предоставлена сама себе, чем пользуются „лесные“ вербовщики. Они запудривают мозги молодым парням и девушкам, используя религиозную риторику, намеренно искажая действительность и приукрашивая свою преступную деятельность», — рассказал весной 2013 года глава МВД по Дагестану Абдурашид Магомедов. Кроме того, по словам министра, ряд федеральных и местных СМИ допускают у себя ангажированные публикации, которые, «пугают читателей ужастиками из полицейских застенков», изображая дагестанских правоохранителей монстрами.

Помимо притока в леса молодёжи и радикализации ислама, приходится учитывать и такой специфический фактор, как возвращение из мест лишения свободы лиц, отбывших сроки за преступления экстремистской и террористической направленности. «Мы не исключаем возможности активизации бандподполья, допуская, что кто-то из числа „бывших“, вновь возьмется за старое. На эти направления и сосредоточена, в основном, наша профилактическая деятельность», — пояснил Магомедов.

С 2013—2014 годов дагестанское бандподполье стало редеть по причине миграции боевиков в карательные батальоны Украины и в террористическую организацию «Исламское государство»*. По данным российских экспертов, выходцев из Дагестана в украинских карательных частях — около 150−200 человек, но точные данные до сих пор неизвестны. В рядах ИГ*, по данным экспертов, на конец весны — начало лета 2015 года насчитывалосьот 1500 до д2000 дагестанцев. Ядро новоиспеченных боевиков ИГ* дагестанского происхождения — выходцы из «лесного» подполья республики.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ