Доллар всегда будет маячить за спиной всех валютных операций в ЕАЭС: интервью Алексея Секарева

Промежуточные итоги формирования Евразийского экономического союза (ЕАЭС) не внушают особого оптимизма. Товарооборот в рамках объединения сокращается, сохраняются противоречия между государствами-членами союза, под воздействием западных санкций и неблагоприятной экономической среды растет отток капитала. В случае дальнейшей пробуксовки торгово-экономической интеграции в рамках ЕАЭС, геополитическая цена евразийского проекта повысится для ее военно-политического и экономического ядра — России. Неблагоприятная экономическая ситуация в ЕАЭС оказывает воздействие на всех участников союза, в том числе и на экономику Армении. Ереван в 2013 году отказался от подписания Ассоциативного соглашения с ЕС в пользу вступления в ЕАЭС. Своими мыслями о проблемах союза и перспективах членства в нем Армении с корреспондентом EADaily поделился экономист, руководитель группы экспертов «Программы содействия EaPTC» Алексей Секарев.

Г-н Секарев, каковы, на ваш взгляд, промежуточные итоги формирования Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Звучат самые разные оценки. Служит ли своей цели ЕАЭС, как экономический интеграционный проект, или здесь доминирует геополитический компонент?

Таможенный союз с Белоруссией и Казахстаном, с 2015 года ЕАЭС, создавался Российской Федерацией с самого начала по геополитическим соображениям, как международная организация, оформляющая определенным образом экономическое взаимодействие стран-членов. Есть много справедливых нареканий на слабость экономической составляющей ЕАЭС — о свободной торговле и, тем более, интеграции сейчас же забывают, как только возникают политические трения. Случаи с запретом на торговлю рыбной продукцией, поставки казахстанской электроэнергии и угля в Россию (при формальном отсутствии таможенного контроля на взаимных границах с 2010 года) подтверждают примат геополитического компонента. Еще одним подтверждением является высокая затратность ЕАЭС для России в отсутствие реальной экономической выгоды. По оценкам экспертов ВШЭ [1], чем дольше торгово-экономическая интеграция будет буксовать, тем выше будет стоимость геополитической составляющей ЕАЭС для России в долгосрочном плане.

С какими внешними и внутренними трудностями сталкивается ЕАЭС? Какое воздействие оказывают на этот процесс антироссийские санкции Запада? Санкции замедляют интеграцию или повышают мотивацию стран-членов ЕАЭС углубить интеграцию?

Отношения внутри ЕАЭС достаточно сложны. Вспомним, что инициатива президента Нурсултана Назарбаева о создании Евразийского Союза (29.03.1994) отвечала интересам его страны в том смысле, что давала возможность строить казахстанскую государственность при благосклонном отношении России, имея в виду преобладание русскоязычного населения, особенно на севере страны. Для Беларуси экономическая привязка к России давала гарантии энергоснабжения и сохранения технологических цепочек, оставшихся в наследство от экономики СССР. И только для России Евразийский Союз имел скорее виртуальное значение, закрепляя ее ведущую роль на пространстве СНГ без ощутимых выгод.

20 лет интеграционных процессов на пространстве Таможенного Союза показали зыбкость этой основы. Конфликты России с Грузией и Украиной, торговые конфликты внутри самого ЕАЭС, санкции Запада в отношении России на фоне кризисных явлений в ее экономике, например, растущего оттока капиталов и резкого спада инвестиций — заставили партнеров задуматься о долгосрочной выгоде ЕАЭС. Беларусь и Казахстан стали активнее присматриваться к альтернативным рынкам, всегда остававшимся для них открытыми на двусторонней основе. Вдобавок, потребность экономик в современных технологиях в средне- и долгосрочном плане подталкивала к наладке кооперационных связей скорее с ЕС, США и вообще G20, ведь такие технологии отсутствуют в странах ЕАЭС, а кооперация в рамках бывшего союзного пространства уже давно в прошлом. Иными словами, нынешняя обстановка в целом стимулирует скорее центробежные тенденции, нежели консолидирует ЕАЭС.

Вы долгое время работали в Армении, и хорошо знакомы с довольно длительным процессом европейской интеграции страны. Ереван отказался от создания с ЕС зоны глубокой и всеобъемлющей торговли, вступив в ЕАЭС. Готова ли была Армения к такому повороту чисто с экономической точки зрения?

Экономика Армении всегда была открытой — экспорт страны находился на уровне 64% от ВВП в 2013−14 годах [2] — а внешнеторговый режим — весьма либеральным, что позволило Армении за сравнительно короткий срок приобрести членство в ВТО в 2003 году. По существовавшим оценкам, в результате вступления страны в зону свободной торговли с ЕС экономика смогла бы выйти на дополнительные 7 процентных пунктов ежегодного прироста ВВП в долгосрочной перспективе. Более существенными были бы, однако, качественные изменения — введение в Армении стандартов и процедур бизнеса ЕС привлекло бы в страну европейских инвесторов среднего звена, которым, как правило, не по силам операционные риски в неопределенном и нестабильном правовом поле. Сходство же правил бизнеса дало бы им возможность развития бизнеса за счет конкурентных преимуществ Армении — квалифицированных кадров, развитой инфраструктуры, прежде всего, в сфере ИТ, передовых наработок в области физики, медицины и т. п. Надо также иметь в виду и замедление перехода к безвизовому режиму с ЕС, осложнения в процессе реформ государственного управления и судебной системы.

Не скажу, что эти перспективы потеряны навсегда, но отказ от соглашения об Ассоциации c ЕС резко замедлит процесс, а в некоторых сферах затормозит его окончательно. Замечу, что Армения вступила в интеграционные отношения со странами, мировой рейтинг которых по условиям ведения бизнеса (Doing business) в 2015 году был ниже ее собственного. [3] В ЕАЭС состоят государства с недемократическим управлением, и интеграция с ними с неизбежностью приведет к заимствованию таких явлений, как административный контроль над бизнесом, коррупционные схемы финансирования общественных работ и выдачи всевозможных разрешений и сертификатов, предвзятость судов и т. п. К сожалению, Армения пока сохраняет благодатные условия для подобных практик. Вдобавок, она становится практически беззащитной перед лицом российских монополий, контролирующих, по сути, все важнейшие сектора национальной экономики. Недавний общественный протест против бесконтрольного повышения тарифов на электроэнергию для населения — яркое тому свидетельство.

А что приобрела Армения, вступив в ЕАЭС?

Статистически пока трудно отследить результаты этого решения, ведь прошло еще немного времени. ЕС остается главным торговым партнером страны — за январь-сентябрь 2015 года его удельный вес в экспорте Армении составил, по данным Армстата, 30,2% [4], тогда как экспорт в три страны ЕАЭС (Россия, Беларусь, Казахстан) — 15,3%. Любопытно, что за тот же период 2014 года соответствующие показатели составили 30,7% и 21,0%. Иными словами, в течение года экспорт в ЕАЭС сокращался значительно быстрее, чем в ЕС, причем главным образом за счет снижения поставок товаров именно в Россию. В стоимостном выражении экспорт Армении в страны СНГ за январь-сентябрь 2015 года упал более чем на четверть по сравнению с январем-сентябрем 2014 года (экспорт в Россию — на 28%), тогда как экспорт в ЕС — только на 2,5%.

Хоть это и краткосрочная тенденция, всё же она хорошо характеризует отсутствие прямой связи между предпочтением одного торгового партнера другому и географической структурой торговых потоков. Например, главным поставщиком углеводородов в Армению была и останется Россия, совершенно независимо от статуса торговых отношений Армения-ЕС. Точно так же экспортные позиции Армении на рынке ЕС и в целом международных рынках, пусть и слабые, но всё же сохранятся и при членстве страны в ЕАЭС — экспорт чистых металлов, драгоценных и полудрагоценных камней, а также услуг в области телекоммуникации и информатики. Безусловно, выгодным для страны будет стабильный уровень цен на импортный российский газ до 2018 года. Армения также рассчитывает на более выгодный режим поставок сельскохозяйственной продукции в Россию, впрочем, пока рано говорить, оправдается ли этот расчет.

Выше я уже коснулся проблемы развития рыночных институтов, в отношении которых Армения предпочла отойти от стандартов ЕС. Соответственно, процесс сближения законодательств Армении и ЕС приостановлен, равно как и работа по внедрению стандартов ЕС на отдельные, наиболее перспективные на рынке ЕС армянские продукты. Взамен, согласно Договору о вступлении в ЕАЭС, решениям высших органов ЕАЭС и под контролем Евразийской экономической комиссии, Армения должна гармонизировать свое экономическое законодательство, процедуры, стандарты и регламенты в рамках ЕАЭС. Помимо высокой административной нагрузки на правительство, гармонизация в рамках ЕАЭС означает, что экономику ждет болезненный процесс перехода на новые регулирующие условия, что в принципе так же сложно, как и в случае с зоной свободной торговли с ЕС. Только разница состоит в том, что в первом случае страна интегрируется в отсталый и неконкурентоспособный, а во втором — в передовой в глобальном отношении рынок. Снова повернуться лицом к ЕС и выйти на уровень ассоциации и свободной торговли в обозримой перспективе уже невозможно.

Оцените, пожалуйста, нынешний уровень отношений Армения-ЕС. Стороны вроде бы, после Вильнюсского саммита «Восточного партнерства», договорились начать переговоры по новому документу. Однако переговоры пока не начались. Что мешает процессу?

ЕС с уважением отнесся к суверенному выбору Армении, хотя решение в пользу ЕАЭС было воспринято с удивлением, если иметь в виду крайне успешные переговоры по всем разделам соглашения об Ассоциации и свободной торговле с ЕС, которые завершились в июле 2013 года. Ведь была проделана огромная подготовительная работа, в которой довелось участвовать и мне. Смысл соглашения об Ассоциации с ЕС состоял не только в достижении собственно политической ассоциации Армении и ЕС, но и в том, чтобы поднять договорные отношения на новый уровень, взамен устаревшему соглашению «О партнерстве и сотрудничестве».

Страны-члены ЕС не так давно представили Европейской комиссии мандат на переговоры с Арменией по новому соглашению, которое — независимо от его будущего формального наименования — станет, скорее всего, неким соглашением о продвинутом партнерстве. Оно закрепит багаж, накопленный в прошлых переговорах, но примет за основу суверенный выбор страны. Скорее всего, новое соглашение будет содержать мягкие обязательства сторон в основных областях сотрудничества, например, во взаимной торговле стороны, наверняка, сошлются на принципы ВТО.

Соглашение также даст Армении довольно широкий простор для выбора приоритетов углубленного сотрудничества с ЕС в областях, совместимых с интеграцией в ЕАЭС — это, прежде всего, укрепление демократии и верховенство права, реформа государственного управления, консолидация рыночных институтов (инфраструктура качества товаров, охрана авторских прав, таможня, защита конкуренции, система государственных закупок и др.) на принципах ВТО.

В рамках ЕАЭС всплывает вопрос формирования единой валютной зоны. Официально обсуждения по переходу к единой валюте отложены до 2025 года. Однако, на ваш взгляд и с учетом опыта ЕС, готовы ли страны Евразийского экономического союза к созданию единой валютной зоны? Что может препятствовать этому сейчас и в будущем?

Думаю, что перспектив у единой валюты ЕАЭС нет никаких, по крайней мере в обозримой перспективе. Единая валюта предполагает, в частности, наднациональное управление денежной и фискальной политикой, на что страны-члены ЕАЭС не согласятся — ведь это потеря части суверенитета. Союз недостаточно консолидирован, а страны-члены слишком различаются по уровню экономического развития и структуре экономик, а следовательно доходов, чтобы наделить наднациональные органы столь широкими полномочиями.

На примере трудностей в зоне Евро видно, что непродуманная кредитная политика и слабая бюджетная дисциплина в одной или нескольких странах могут обусловить кризис на всем пространстве единой валюты. Еще один источник риска — узость налоговой базы, когда ужесточение налогового прессинга на экономику неспособно повысить собираемость налогов. В Армении эта проблема стала хронической. В таких условиях, и с учетом распространенного нецелевого использования государственных финансов, правительству трудно обеспечить минимальный уровень общественных услуг для граждан, а уж думать о солидном стабилизационном фонде в рамках единого валютного пространства ЕАЭС вообще не приходится. Поэтому отложить вопрос на 10 лет и затем снова проанализировать готовность стран к единой валюте — это правильный подход. С другой стороны, если нынешние центробежные тенденции внутри ЕАЭС сохранятся, то необходимых предпосылок для единой валюты мы не увидим и к 2025 году.

В свете обострения отношений между Россией и Западом, все чаше звучат заявления о переходе в рамках ЕАЭС на взаиморасчеты в национальных валютах. Проясните, пожалуйста, насколько это экономически обоснованный шаг?

Идея расчетов в национальных валютах не выдерживает критики ни в операционном, ни в экономическом отношении. Вряд ли армянский экспортер согласится открыть счета в белорусских рублях или тенге у себя в банке, ведь это сильно усложнит ведение бизнес-счетов на предприятии. С другой стороны, если даже армянский банк станет конвертировать валюты партнеров в драмы (что тоже повысит операционные издержки, которые, в конечном счете, понесет опять же экспортер), то конвертация будет происходить через кросс-курсы означенных валют с долларом США. Таким образом, доллар всегда будет «маячить» за спиной всех партнеров по торговым сделкам и банков, причем не только при расчетах, но и на стадии разработки бизнес-планов и оценки возможной прибыли, особенно если учесть высокую степень «долларизации» экономик ЕАЭС.

Поэтому, с экономической точки зрения, расчеты в национальных валютах приведут к определенной дезориентации предприятий на внешних рынках, в особенности экспортеров на мировые рынки. Как результат, экспортная выручка может снизиться за счет операционных издержек, что ослабит внешнеэкономическую позицию всей экономики. Дополнительный риск для экономик ЕАЭС кроется в нестабильности курсов национальных валют, что мы недавно наблюдали в связи с обвалом рубля под санкциями Запада. Страна, где валюта обесценивается по отношению (опять же) к доллару и евро, резко теряет привлекательность как рынок сбыта, тем более если расчеты по поставкам идут в ее валюте.

С другой стороны, некоторые интеграционные объединения в прошлом использовали особую расчетную единицу во взаимной торговле — например, экю в ЕС или переводный рубль в СЭВ. Теоретически, такая возможность для ЕАЭС открыта в случае укрепления интеграционных процессов в средне- и долгосрочной перспективе.

Выход Ирана из международной изоляции. Иран граничит с Арменией. Некоторые говорят, что отмена санкций против Ирана резко расширит диапазон экономического сотрудничества с Арменией, а другие скептически относятся к этой перспективе. На ваш взгляд, какие дивиденды сулит Армении отмена санкций против Ирана? Повысится ли региональный вес Армении от расширения экономического сотрудничества между ЕАЭС и Ираном?

Иран действительно выходит из международной изоляции, что конечно повышает шансы страны на мировой арене. Страна также постепенно становится более светской, более открытой к культурным обменам. Надо сказать, что Армения всегда — и в период санкций — поддерживала политический диалог и торговлю с Ираном, служила транзитом для перевозок грузов из этой страны и обратно. Поэтому у Армении есть положительный опыт общения с соседом, накопленный за годы независимости, который конечно пригодится в условиях открытости ИРИ.

Здесь Армении нужно занять активную позицию. Провести независимую оценку потенциала торгового и технологического сотрудничества с Ираном, включая участие двух стран в региональной и евро-азиатской энергетической инфраструктуре. Ознакомить бизнесменов с деловыми возможностями партнера на взаимной основе, обменяться выставками и ярмарками промышленных товаров, создать online-платформы деловой информации. На основании этих обменов определиться с наиболее перспективными сферами сотрудничества и активно их продвигать мерами государственной политики по поддержке экономики и экспорта. В этом случае региональный вес Армении непременно повысится, причем столь быстро, сколь активно будут предприниматься эти шаги.

В ЕАЭС формируется рабочая группа по разработке соглашения о зоне свободной торговли с Ираном. Насколько реален механизм свободной торговли между странами ЕАЭС с одной стороны и Ираном с его протекционистской экономикой — с другой?

Теоретически ничто не мешает создать зону свободной торговли между ЕАЭС и Ираном в случае, если существует сильная заинтересованность с обеих сторон. Мне неизвестно, до конца ли проработан вопрос взаимной заинтересованности и готовности к политическому диалогу по зоне свободной торговле между Евразийской экономической комиссией и правительством Ирана. Что касается рабочей группы, ее полномочия, по сообщениям армянских СМИ, пока сводятся к предварительной оценке возможностей и преимуществ. То есть, практическая подготовка документов пока не началась. Важным аспектом, особенно для Армении, как соседа Ирана, является степень учета интересов всех стран-участниц ЕАЭС в едином подходе к сотрудничеству с Ираном и преимущества (или недостатки) такого подхода по сравнению с двусторонними связями.

В принципе же протекционизм здесь не помеха, ведь многие экономики, в том числе США и Россия широко пользуются протекционистскими мерами, будь то по политическим или экономическим причинам. Договоры о свободной торговле в мире всегда разные, поскольку содержат некоторое количество изъятий по номенклатуре товаров, особых режимов, переходных сроков и т. п. Поэтому и в данном случае договор — если состоится — будет отображать реальную ситуацию и согласие партнеров.

[1] http://www.dw.com/ru/еаэс-мертворожденный-союз/a-18 148 811

[2] IMF Country report No. 15/65 of March 2015.

[3] Armenia ranked 45th, Belarus 57th, Kazakhstan 77th and Russia 62nd out of 189 economies. Doing business report 2015, country tables.

[4] Социально-экономическое положение Республики Армения в январе-сентябре 2015 г.

Беседовал Аршалуйс Мгдесян