Владимир Зотов: Украина, Белоруссия, далее везде — опасные соседи России

Глава МИД РФ Сергей Лавров недавно сообщил о том, что выполнение минских договорённостей переносится на 2016 год. «Простое сопоставление цифр показывает, что до конца года мы это сделать не сможем «, — сказал Лавров.

Последние дни ознаменовались существенной эскалацией обстановки на Донбассе. На окраинах Донецка вновь идут бои, столицу ДНР опять обстреливают, в том числе и из ранее «отведённых» установок «Град». Начинает полыхать и другой эпицентр войны в Новороссии — Горловка. И то, что нынешнее обострение происходит после многомесячного затишья, которое штатные эксперты и пропагандисты поспешили объявить едва ли не окончанием войны, вновь возвращает нас к аксиоме, которую Москва никак не решается признать.

Вернуть Донбасс в состав Украины на хоть сколько-нибудь приемлемых для себя условиях у властей РФ не получится. И связано это не столько с позицией Киева и Вашингтона, для которых единственно возможным исходом противостояния может стать только полная капитуляция Кремля, сколько с природой самой современной Украины, с возможностями её правящей группировки, с теми целями, которые она перед собой ставит. Киев может предпринимать военные и политические усилия для возврата Донетчины и Луганщины, и на определённом отрезке даже добиваться какого-то успеха. Но это не отменяет главного — Донбасс с нынешней Украиной несовместим, и попытки соединить несоединимое не могут принести ни Новороссии, ни Украине, ни России ничего, кроме новых смертей и страданий.

Причина этому проста — Украина сознательно «доедает» остатки своей былой индустриальной мощи. Война лишь ускорила процесс деградации украинской промышленности — ускорила, правда, очень серьёзно. Всего несколько цифр: промпроизводство на Донбассе упало вполовину, на территории всей Украины за первый квартал 2015 г. — более чем на 20%. На 56% снизилось производство каменного угля, на 42% - производство кокса, на 41% - стальных труб. При этом украинское правительство и ответственные за состояние экономики чиновники (Яценюк, Яресько, Гонтарева и другие), рассуждая о текущих экономических проблемах, предпочитает говорить о значениях ВВП, госдолге, банках, кредитах, как бы не замечая того, что уничтожение украинской промышленности приобрело необратимый характер. Причина подобного невнимания к сущим мелочам, таким, например, как смерть донецкой металлургии по обе стороны линии фронта, достаточно проста: украинские власть имущие уверены, что убийство и последующие похороны производственного потенциала Украины является единственным способом выживания современного украинского национального проекта.

Это цинично звучит, но нынешняя война по сути стала лишь очередной (хоть и очень важной) этапной точкой на пути развития независимой украинской государственности, впервые в истории возникшей в 1991 году. Огромный кусок имперского пространства с 45 миллионами населения, сочетавший в себе колоссальный сельскохозяйственный потенциал с уникальной производственной базой, сразу оказался новой «национальной» власти не по зубам. Догма о том, что избавление от производственного наследия СССР и Российской империи является неизбежным условием вхождения в «семью европейских народов» до сих пор не вызывает у украинской власти никаких возражений — по крайней мере, соглашение об ассоциации с ЕС, где всё это прописано чёрным по белому, она хочет привести в действие как можно скорее. При этом в Киеве, вероятно, всё же понимают, что Украина — это не маленькая Прибалтика, которой беспощадное уничтожение крупных производственных мощностей и отказ от национальной промышленности позволили какое-то время хотя бы выглядеть благополучно. Поэтому в роли идеала для Украины с самого начала донбасского кризиса неоднократно называлась другая страна «новой Европы» — Хорватия.

Хорватия, славянское государство, успешно вступившее в НАТО и ЕС и лихо разобравшееся с поддерживаемыми бывшей номинальной метрополией «сепаратистами"-сербами постоянно упоминается в качестве примера для подражания. Украинские «силовики» (говоря проще, каратели) любят грезить о повторении операции «Олуя», когда хорватские формирования уничтожили Сербскую Краину, а украинские чиновники явно считают «хорватский вариант» наиболее реалистичным в деле вожделенной «евроинтеграции». Хорватия смогла пройти этот путь до конца, и Украина желает для себя такого же будущего. И это вполне реальная задача: для превращения в Хорватию осталось всего лишь окончательно добить свои крупные производственные мощности и сократить население примерно в десять раз. И то, и другое Киев упорно осуществляет, первое — быстро, второе — несколько более медленнее, но крайне целеустремлённо.

Как в эту схему, в которой центральное место занимает стремительно ветшающая в инфраструктурном плане территория бывшей Украинской ССР, может быть вписан Донбасс, который, наоборот, стремится сохранить свою индустриальную суть? Логически никак, но логика сегодня редкий гость в высоких киевских кабинетах. Украина не сможет поднять Донбасс ни при каких условиях. Возврат Донбасса Киеву приведёт лишь к ещё более плотному вовлечению региона в процессы разложения, что в текущих условиях не может обернуться ничем, кроме катастрофы для первого.

Теперь сделаем паузу и перенесёмся на север, где находится ещё одно постсоветское государство, переживающее непростые времена — Белоруссия. Александр Лукашенко, недавно ставший президентом в пятый раз, в ходе своей предвыборной кампании не раз подчёркивал различия между разрушаемой Украиной и мирной Белоруссией. Действительно, на фоне войны и эрозии государственности, происходящей у южного соседа, белорусская жизнь предстаёт образцом стабильности. Кроме того, вроде бы очевидно, что Белоруссия является фактическим антиподом Украины по целому ряду экономических параметров: промышленность продолжает работать, белорусская экономика так и не прошла через мясорубку приватизации, местные производственные гиганты по-прежнему выпускают качественную продукцию. Казалось бы, всё идёт по плану — с конвейеров сходят МАЗы и БелАЗы, комбайны на полях спокойно убирают урожай, действуют все элементы «социального государства», Белоруссия постепенно экономически интегрируется в рамках Евразийского союза с Россией, и всё это происходит благодаря кумиру староформатных российских патриотов Лукашенко, который, как известно «не дал разворовать страну». Ведь изначально, как считается, в Белоруссии была сделана единственно верная ставка, направленная на сохранение и развитие советского индустриального наследия и отказ от передачи предприятий государственного значения в частные руки.

К сожалению, действительность далека от пропагандистских установок. На самом деле мы присутствуем при тотальном кризисе «белорусской модели», причём этот кризис, внешне куда менее заметный, чем-то, что происходит на Украине, постепенно начинает всё больше напоминать агонию. Просто посмотрим, как работает легендарная советская промышленность в новых условиях.

Если за 2011 год чистая прибыль БелАЗа составляла $ 165 млн, то в первом квартале 2015 года её величина едва достигла $ 0,2 млн. МАЗ в текущем году ушел в минус на $ 153 млн, в течение года завод неоднократно переходил на неполную рабочую неделю. В январе-августе было произведено всего 40% грузовиков по отношению к аналогичному периоду 2014 года. Доля МАЗа на основном для него российском рынке грузовиков составила всего 4,1%. В убыток также работали МТЗ и «Гомсельмаш». На 38% снизилось производство тракторов, на 21,4% - производство транспортных средств и оборудования. Пятая часть всех белорусских организаций была признана убыточной, на втором месте по убыточности — промышленные структуры (падение на 31%).

Неоднократные попытки модернизировать различные производства (причём модернизацию предполагалось производить методами, граничащими с тоталитарными, вплоть до прикрепления работников к предприятию) успеха не принесли. Белорусская промышленная продукция недостаточно хороша, чтобы соперничать с аналогичными позициями соседей, и слишком дорога, чтобы успешно конкурировать на низовых сегментах рынка с азиатскими товарами. В результате это приводит к тому, что предприятия начинают работать на склад, объёмы производства снижаются, без поддержки государства производственные мощности стагнируют и деградируют.

Казалось бы, открытые границы и рынки Евразийского союза должны успешно решать проблему сбыта. По факту же за первое полугодие 2015 года торговый оборот Белоруссии со странами ЕАЭС по сравнению с аналогичным периодом 2014 годом упал на 26%, экспорт ушел в минус на 33,2%, импорт — на 22,3%. На данный момент самое явное «достижение» Евразийского союза с его открытыми границами — это неподдающиеся подсчёту объёмы контрабанды продуктов питания, заходящих в Россию с белорусской стороны на фоне провозглашённого российскими властями импортозамещения. По данным Всемирного банка, падение промпроизводства в Белоруссии в 2015 году составляет 7%, сельского хозяйства — 3%, зарегистрированная безработица выросла вдвое. Как отметило издание «Белрынок», «Белоруссия явочным порядком сокращает свое присутствие в мировой экономике».

Да, цифры не такие впечатляющие, как на Украине. Но в Белоруссии, напомним, мир, бюджетники продолжают ходить на работу и получать зарплату. Становится очевидным, что в долгосрочной перспективе усилия Александра Лукашенко по сохранению советского промышленного потенциала принесут примерно такие же плоды, как и усилия Киева по его уничтожению. Белорусский лидер просто закономерно столкнулся с тем, что индустриальные мощности советского времени не играют определяющей роли, если они действуют лишь в масштабах небольшого государства с населением менее 10 млн человек. И все призывы минских чиновников «восстановить советские производственные цепочки» в СНГ разбиваются о другой их фетиш — «государственный суверенитет». На данный момент уже скопилось огромное множество подтверждений того, что заявляемая отдельными постсоветскими лидерами готовность к «интеграции исключительно в экономике» на деле приводит лишь ко всё новым и новым проблемам. Экономические альянсы, заключаемые между предприятиями, относящимися к юрисдикции двух разных государств, не работают, и характерным примером здесь являются «Пять интеграционных проектов», принятых в рамках Союзного государства ещё в 2013 году, в числе которых, кстати, была и инициатива по слиянию МАЗа и КамАЗа. Из пяти проектов не был запущен ни один.

Можно строить какие угодно Евразийские союзы, обещая его членам по 15% роста ВВП. По факту же мы вновь и вновь сталкиваемся с тем, что интеграция огромной России с куда меньшими по размерам и влиянию государствами без политических обязательств лишь профанирует реальный процесс объединения. К примеру, для Лукашенко само слово «интеграция» уже давно означает одно — Россия должна давать как можно больше денег, даже не думая ничего просить взамен. Само собой, в таких условиях и МАЗ, в первую очередь, конкурент КамАЗа, и столь любимое жителями России белорусское молоко оставляет без прибыли российских фермеров. И впереди у России и независимой Белоруссии - новые экономические, а вслед за ними и политические конфликты.

На данный момент Белоруссия, как и Украина, в общих чертах продолжает развиваться как стандартное постсоветское государство — промышленность и инфраструктура деградируют, растёт антирусский национализм, сопровождающий упадок производства и аграризацию. Излишняя увлечённость лимитрофных государств фетишем «суверенита» делает эти процессы неизбежными. России следует осознать это, равно как и то, что обнищание и общее разложение делают те или иные умирающие постсоветские образования крайне опасными.

Владимир Зотов — редактор Западной редакции EADaily