Педагог: в Латвии чувствуется недостаток лидеров, способных вести людей

Корреспондент EADaily беседует с известным латвийским педагогом Брониславом Зельцерманом — научным руководителем Педагогического центра «Эксперимент» (г. Рига), которому скоро исполнится двадцать семь лет. Тема беседы: нынешнее состояние образования в стране, защита русского языка в школах и детских садах нацменьшинств, а также перспективы общественного развития Латвии.

В свое время вы выступали с критикой «реформы-2004», связанной с переводом школ нацменьшинств на латышский. Тогда русской общине удалось добиться «билингвального варианта». Оправдались ли ваши тогдашние опасения по поводу реформы?

Очень интересный вопрос, на который до сих пор не существует однозначного ответа. Тут надо отметить, что инициатива о переводе преподавания в школах нацменьшинств на латышский язык впервые была озвучена в 1988 году. И уже тогда совместно с несколькими коллегами мы подготовили критическую статью в адрес предлагаемой инициативы. Мы указывали, что она не имеет под собой ни научных, ни методических, ни психолого-педагогических обоснований. Абсолютная научно-методическая неразработанность!

В начале 2000-х инициатива о введении билингвизма в школах с не латышским языком обучения приняла отчетливо политический оттенок — а вот с детально разработанными обоснованиями лучше не стало. Как известно, несмотря на все протесты (на митинги в 2004-м году выходило от 10 до 60 тысяч человек), реформа была продавлена — в русских школах Латвии ввели языковую формулу «60 на 40». Однако, настоящего профессионального сопровождения и контроля за воплощением и анализом результатов данной реформы со стороны государственных органов не было и нет. Не разработаны и критерии оценивания — что, вообще-то, с точки зрения азов психолого-педагогической науки, следовало сделать в первую очередь!

В итоге, если сейчас собрать несколько директоров школ, то мы услышим от них совершенно разные мнения о результатах и степени успешности проведенной реформы. Оценивать же результат реформы отметками русских школьников по сданным экзаменам на латышском языке — по-моему, не серьезно. Могу сослаться на пример своих учеников: они не попали под действие «реформы-2004» и изучали латышский язык с нашими преподавателями и по нашим методикам. Сейчас наши выпускники прекрасно себя чувствуют в Латвии и достаточно добротно владеют государственным языком. Зато они избавлены от проблем учащихся из государственных школ, у которых латышский освоен на хорошем уровне, зато появились проблемы с родным языком — чего не было в начале 2000-х годов. То есть, те выпускники государственных школ, которые еще не успели попасть под реформу, хорошо знают родной язык. Владение же русским у «детей реформы» зачастую вызывает у меня просто ужас. В этом заключается главная моя претензия к ее результатам. Я слышу, как разговаривают наши дети и читаю, как они пишут. Но в этих выводах могу опираться лишь на собственные наблюдения — поскольку, повторяю, всестороннего исследования на эту тему не существует.

А какое ваше мнение о предложениях некоторых латвийских политиков, предлагающих перевести на билингвальную систему и детсады нацменьшнств?

Тут ситуация хуже. Когда речь идет о билингвизме в школах, тут еще можно дискутировать. А в детском саду, по моему убеждению, такое недопустимо! Там действуют другие психологические и физиологические механизмы, более серьезные, нежели в школе. Вмешательство в них может привести к очень серьезным негативным последствиям. В сегодняшнем мире у людей нередко наблюдаются проблемы с родным языком даже в том случае, если они могут свободно его везде использовать — сказывается влияние нынешнего дебильного телевидения, современных информационных технологий и т. д. Поэтому, у детей нашего времени базовые основы владения родным языком формируются немножечко позже, чем у их родителей. Это вызывает опасения у многих моих коллег — нейрофизиологов, психологов и педагогов. Они утверждают, что только когда у человека сформирована так называемая «сетка понятий» на родном языке, можно начинать обучать ребенка второму, третьему, четвертому языкам. Самое ранее с 5,5−6 лет — период, когда ребенка уже можно мягко и аккуратно начинать подключать к другим языкам. Например, наши выпускники заканчивают учебу школе с добротным знанием нескольких языков. Но родной обязательно должен быть первым! Поэтому, родители должны определиться с тем, какой язык является у них родным — и именно из этого исходить, отдавая дитя в тот или иной детский сад, планируя дальнейшее обучение и воспитание своего ребенка. Предложения о переводе садиков нацменьшинств на билингвальную систему — они чисто политические и не подкрепляются какими-либо серьезными научными выкладками. Данные предложения высказываются некоторыми, не очень умными депутатами, или кандидатами в оные. Мы собирали свои собственные внутренние экспертные семинары, готовили статьи и доклады, которые отправляли в Министерство образования. К сожалению, нашлись некоторые излишне ретивые директора детсадов, решившие бежать впереди паровоза — и я сочувствую тем родителям, чьи дети ходят в садики, управляемые подобными администраторами… Кстати, нечто подобное наблюдалось и в ряде школ в начале века: когда ряд директоров со всем рвением бросились реализовывать перевод учебного процесса с русского языка на латышский еще даже до того, как положения «реформы-2004» официально вступили в силу — только для того, чтобы выслужиться перед начальством…

А что, по-вашему, нужно сделать для успешного развития латвийского образования в целом?

В лучших частных вузах, школах и дошкольных учебных заведениях Латвийской Республики образовательный процесс поставлен на высоком уровне. Особенно это относится к преподаванию математики и естественных наук. То есть, если заведением руководят квалифицированные администраторы, понимающие, как должно работать образование, готовые защищать то хорошее, что уже накоплено, то у них и результаты и психологическая атмосфера в школе хорошие. Вообще, пока что частное образование потенциально имеет более широкие возможности, нежели государственное, сильно зависящее от политической конъюнктуры. Соответственно, если мы хотим успешного развития образовательной отрасли, то должны оградить ее от политиков. Главный девиз тут должен быть прост: не мешайте! Системе образования должна быть предоставлена известная разумная «автономия», возможность самостоятельного выбора путей развития. Естественно, подобная автономия подразумевает высочайшую степень ответственности — поэтому снова получается, что принимать решения здесь должны не политики, а специалисты. Найти таких людей труда не представляет: достаточно лишь провезти мониторинг результатов деятельности вузов и школ. Если выпускники того или иного учебного заведения отличаются высокой конкурентоспособностью на рынке труда, значит руководят им настоящие специалисты, наделенные умом, талантом, навыками и ответственностью перед детьми и родителями. Им, соответственно, не только не нужно мешать, но и надлежит двигать в руководство отраслью. Тогда все будет хорошо.

Как учитель, следящий за жизнью своих выпускников, можете ли вы сказать, в какой стране оседает большинство из них?

Тут интересная ситуация: многое зависит от времени выпуска. Если в середине 90-х большая часть ребят оставалась в республике, то выпускники середины нулевых уехали, в основном, на Запад — и там вполне успешны. Ситуация усугубилась в 2009—2010 годах, когда на республику обрушился экономический кризис и за рубеж стали выезжать даже те, кто раньше не помышлял об отъезде. Однако, я не согласен, когда говорят о том, что в нынешней Латвии у молодежи перспектив нет. С моей точки зрения, сейчас ситуация поменялась по сравнению с тем, что было несколько лет тому назад. Появилась определенная, не скажу стабильность, но некоторые точки роста. К тому же, современные информационные технологии изменили мир: можно сидеть в Риге или в Юрмале и дистанционно работать на какую-нибудь иностранную фирму, занимающуюся интеллектуальными разработками. Многие так и трудятся, кстати. У нас еще есть учебные заведения, способные выпускать специалистов международного уровня!

Некоторые утверждают, что именно вы, якобы, были чуть ли не главным организатором референдума по статусу русского языка в Латвии, всколыхнувшего республику в феврале 2012 года. Это правда?

Нет, неправда… Наша группа возникла в период организации сбора подписей и далее мы вели свою отдельную линию от группы Владимира Линдермана, который и был инициатором референдума. Наша деятельность строилась на нашем понимании идеи, целей и задач референдума. При этом мы точно понимали, что действуем в правовом поле и решаем задачи ценностные — проявление права конкретного человека на сохранение своего родного языка. В ходе этой работы удалось решить множество интереснейших вопросов — философских, идеологических, коммуникационных и креативных. Считаю, потрудились удачно: сотни тысяч людей нашли время сходить на государственное мероприятие и выразить свою гражданскую позицию. Это было ой как не просто. Поверьте, это большое дело! В день референдума я посетил десятки участков и своими глазами видел, чувствовал и понимал, какая там атмосфера — люди понимали, зачем они туда пришли. Для них оказалось жизненно важным дать понять государству, что они существуют и что родной язык для них является огромной ценностью — это относится как к русским, так и к латышам. Жаль, что, по понятным причинам не смогли высказаться триста тысяч неграждан — что ж, это еще один вопрос, требующий своего решения…

Вы являлись соавтором уникального образовательного проекта «Лидер гражданского общества» — из-за которого вас обвиняли в подготовке контр-элиты для перехвата власти в государстве. Что можете сказать на этот счет?

Да, был такой проект и за его возникновением у нас, у авторов и участников проекта, стоят серьезные основания. Дело в том, что кризисный 2009 год принес с собой некоторое новое понимание ситуации в стране. Именно в кризисной ситуации пришло понимание отсутствия современно подготовленных лидеров для разработки и реализации общественно-значимых проектов. Кроме того, проведение референдума показало серьезный пробел в подготовке лидеров в русском секторе. А так как у нас был и опыт и наработки по этой проблематике, мы предложили такую программу.

Пишут, что мы готовим контр-элиту. Не могу с этим согласиться даже на уровне понятия, поскольку контр-элита возникает там, где существует элита. Но у нас не хватает элиты. Те же люди, которые себя относят к элите, зачастую ею, по моему мнению, не являются. Действия, которые совершают «псевдоэлита» не направлены на развитие общества. В моем понимании, представитель элиты, это человек понимающий, знающий, представляющий путь развития общества, действующий в соответствии со своим видением будущего и — что самое главное! — возлагающий на себя ответственность за действия для будущего. Кстати, в данном плане, как ни удивительно, я неплохо отношусь к молодым латышам из радикально-националистической партии «Все — Латвии!». Они, конечно, недостаточно образованы — но, они, по крайней мере, искренне действуют в соответствии с имеющимися у них представлениями о своем народе: о его языке, культуре, о его будущем и способах выживания. Нам, представителям русской общины, тоже нужны свои убежденные представители. Для удовлетворения этого спроса была подготовлена программа ЛГО, которая заключалась в привлечении способных представителей молодежи из разных уголков Латвии. Они в ходе серии тщательно подготовленных занятий овладевали такими компетенциями, которые должны позволить им в последующем реализовать свои лидерские задатки в проектах разных сфер: культура, бизнес, политика и т. д.

Занятия проходили на двух, а то и на трех языках — и мы на них обсуждались такие вопросы: что такое элита и ответственность? Что такое будущее? Что такое проектирование и лидерство? Почему и как нужно заботиться о себе, своей семье, своей общественной группе и своей стране, мире, наконец?

Каково, по вашему, главное условие успешной общественной интеграции в Латвии?

На мой взгляд, у нас до сих пор нет полностью сформированных ни латышской, ни русской общин. Есть лишь определенное количество людей, говорящих на латышском и на русском языках. Интеграция, конечно, нужна, но чтобы она проходила культурно — необходимо построить такие отношения, которые обеспечивали бы свободное развитие своих обоих культур… Должно быть достаточно возможностей для взаимообогащения как латышской, так и русской культур в Латвии. Обе стороны должны уважительно относиться друг к другу, таким образом, мы придем к единой «политической нации», где не будет ни тех, кто выше, ни тех, кто ниже. И многие современные мучительные проблемы исчезнут бесследно.

Вячеслав Самойлов, специально для EADaily