«Мы живем в омерзительном регионе, где никто никуда не денется»: Израиль в фокусе

На воскресном заседании правительства Израиля утверждено соглашение об отмене визового режима с Белоруссией, подписанное в сентябре прошлого года экс-министром абсорбции Софой Ландвер. Власти Белоруссии ратифицировали подписанное соглашение еще зимой, и оно вступит в силу спустя 90 дней после завершения процедуры ратификации в Израиле. После утверждения правительства соглашение должен ратифицировать Кнессет. (news.israelinfo.ru)

Портал mignews.com опубликовал аналитическую статью публициста Ирины Петровой под заголовком «Быстрый бюджет».

Накануне голосования по проекту бюджета на 2015−2016 годы Нетанияху сделал пафосное предупреждение: «Или у государства Израиль завтра будет бюджет, или у него не будет правительства». На самом деле, проект государственного бюджет, несмотря на опасения, почти никогда не становится поводом для смены правительства. Партиям-победительницам не хочется терять обретенную власть. Вопрос лишь в том, чтобы получить деньги, обещанные по коалиционным соглашениям.

В этот раз, из-за небольшого численного перевеса коалиции, минфину нужно было удовлетворить запросы всех фракций. Потому некоторое удивление вызвала простота и короткие сроки принятия бюджета, утвержденного почти единогласно. Воздержался лишь глава оборонного ведомства Моше Яалон, но Биби может себе позволить иметь одного недовольного в собственной партии. Главное — чтобы все остальные фракции проголосовали «за».

В этом году коалиционные соглашения обошлись в 4 миллиарда шекелей, в будущем они будут стоить 8,2 миллиарда. Размер бюджета на 2015 год составляет 329,5 миллиарда шекелей, на 2016 год — 343,3 миллиарда. Бюджетный дефицит за два года составит 2,9%, и это существенно выше запланированного ранее. Но дефицит бюджета — понятие довольно абстрактное по сравнению с конкретной и насущной задачей сохранения правительства.

Подход нового министра финансов Моше Кахалона состоял в том, что каждый получил требуемое, но в немного сокращенном объеме, и предусмотренные урезания тоже оказались меньше, чем планировалось. Так, бюджет министерства внутренних дел будет сокращен не на 3%, а на 0,5% в 2015 году и 4% в 2016. Бюджет комиссии по высшему образованию уменьшится на 123 миллиона вместо запланированных 140 миллионов и пополнится 120 миллионами на строительство общежитий.

На первый взгляд, представляется совершенно радужная картина: увеличивается финансирование практически всех министерств. Министерство общественной безопасности за 2 года получит дополнительно 1.7 миллиарда шекелей, министерство образования — 290 миллионов. Выполнено требование ШАС об отмене НДС при оплате электричества и воды для слабых слоев населения и на общественный транспорт — для всех. Подразумевается, что эти льготы будут оплачены из средств, выделенных ШАС в рамках коалиционных соглашений. Правда, эксперты уже подсчитали, что сумма, необходимая на реформы, почти в 10 раз больше коалиционных денег ШАС. Как будет решаться эта проблема, пока неизвестно.
«Еврейский дом» получил финансирование на вторую помощницу в младших группах детского сада и деньги на программу сокращения переполненных классов. Бюджет министерства социального обеспечения вырос на 1,3 миллиарда, из них 580 миллионов шекелей пойдут на увеличение пособий по прожиточному минимуму для пожилых. Добавку в 100 миллионов шекелей получит министерство науки.

Одним словом, перед нами один из самых «социальных» бюджетов в истории страны, и выигрывают от него прежде всего израильтяне с низкими доходами. Опасность таких проектов состоит в том, что деньги для слабых и неимущих нужно брать у обеспеченных и работающих. Вроде бы справедливое решение, но на практике оно приводит к сокращению налогов, закрытию бизнесов, оттоку из страны капитала и рабочей силы и в конечном счете — дальнейшему обеднению государства.
Министерство финансов представило обширный план изыскания средств для пополнения казны. Ряд его пунктов связан с усилением контроля за доходами населения. Так, увеличился срок давности взыскания долгов Институтом Национального страхования (Битуах Леуми). Вероятно, работодателям придется передавать в Битуах Леуми отчеты о зарплате работников. Банки и другие финансовые организации должны будут сообщать налоговому управлению об изменениях на счетах компаний и накоплениях частных клиентов, превышающих определенную сумму. Тюремное наказание за обман налоговых органов предлагается заменить на крупные денежные штрафы. Кроме того, увеличатся пенсионные отчисления с высоких зарплат, снизится потолок освобождения этих отчислений от налога.

Серьезные реформы намечены в госсекторе, где планируется вовсе отменить прием новых сотрудников до конца 2016 года. Многие структуры будут ликвидированы или объединены. Разумеется, при этом неизбежны увольнения, которые, как мы знаем по опыту, вызовут бессрочные забастовки госслужащих, выкручивание рук правительству и, в итоге, отказ от всех преобразований. Кроме того, под сокращение попадают некоторые важные проекты, например программа защиты зданий от землетрясения. Среди проигравших оказались поселенцы и молодежь. Отменяются специальные добавки населенным пунктам Иудеи и Самарии, в том числе и на обеспечение безопасности. Увеличивается рабочий стаж, необходимый для получения пособия по безработице теми, кому не исполнилось 35 лет.

Проиграли или выиграли русскоязычные репатрианты? Партия НДИ грозилась провалить бюджет, если не будут приняты ее требования о повышении пособий по прожиточному минимуму для пожилых. Проект бюджета выделяет на эти цели дополнительно 600 миллионов шекелей; будет создана специальная рабочая группа по изучению проблемы пенсионного обеспечения репатриантов, приехавших в возрасте 45 лет и старше. Возможно, это не совсем то, чего хотел Либерман, но очень близко. Кроме того, бюджет министерства абсорбции вырастет на 300 миллионов шекелей, будут увеличены пособия на аренду жилья, а в ближайшие 4 года обещано построить 1000 единиц социального жилья для фонда министерства абсорбции. Таким образом, правительство демонстрирует, что оно способно позаботиться о репатриантах и без Либермана и без его поддержки принять бюджет, которому предстоит пройти голосование в Кнессете. Судя по всему, оно будет таким же простым и быстрым, как утверждение в кабинете министров. Все, что за этим последует — инфляция, забастовки, эмиграция молодого работоспособного населения — случится позже. (mignews.com)

Портал Jewish.ru опубликовал интервью, которое взяла корреспондент Алла Борисова у писательницы Дины Рубиной.

Не нуждающаяся в представлении Дина Рубина живет сегодня в маленьком городке Маале-Адумим в Иудее, в нескольких километрах от Иерусалима. Она работает, путешествует и практически не дает интервью. В виде исключения Дина Рубина рассказала Jewish.ru, почему она не стала частью местной литературной элиты, что поняла за 25 лет жизни в Израиле и как это повлияло на ее творчество.

Вы переехали в Израиль в 90-х годах. Как вам новая волна эмиграции?

— Ну, нынешнее количество, конечно, не идет ни в какое сравнение с тем могучим валом, который грянул в начале девяностых. Это была судьбинная алия, это был народ во всем своем многообразии. Со всеми своими недостатками и яркими достоинствами, со своими гениями и «отбросами», с детьми, которыми потом пополнились армия и университеты, со стариками, с неприкаянным «средним возрастом», притащившим сюда свою так называемую «ментальность». То был уникальный период в жизни Израиля, который войдет — хотя, чего уж там, уже вошел — в учебники истории.
У каждого человека своя судьба, образование, желания и характер. Эмиграция — это дорога, которую каждый проходит сам, даже когда на ней встречаются люди и обстоятельства, облегчающие этот путь. Судьба, случай, характер — вот три кита, на которых стоит удачное или неудачное приземление в новой стране.

Ваши дети выросли уже в Израиле. Что для них традиции, соблюдение кашрута, субботы? Не возникает ли разрыва между поколениями, выросшими в СССР и в Израиле?

— Я и дети — это отнюдь не единое целое. Дочь у меня соблюдает религиозные установки, сын — абсолютно светский человек, так что у нас дома этакий мягкий вариант иудаизма. Все мы вполне терпимые в этом вопросе люди: предоставляем близкому право быть самим собой. Свои особенности, проблемы, достижения и провалы есть у любого поколения. Вернее, у любого человека, который всегда — интегральная часть своего поколения. Наши дети, мне кажется, более гибко встроены в израильское общество, чем мы. Они имеют опыт выживания в среде сверстников, а это жестокая школа, и уже сейчас начинают занимать в стране отличные позиции.

После переезда в Израиль вы написали роман «Вот идет Мессия!», где детально выписали образ страны. Многое ли изменилось с тех пор в Израиле?

— Да этот роман был написан 20 лет назад — совершенно иным человеком в совершенно иной стране. Думаю, этим всё сказано. Учтите, что 20 лет — это треть жизни моей, да и, по сути, государства Израиль тоже. Учитывая невероятную интенсивность, с которой страна живет и развивается, я бы сказала, дикую интенсивность, помноженную на технологический взрыв, потрясший человеческую цивилизацию за эти годы, мы сейчас живем в совсем другой стране. И дело не в том, что понастроено за эти годы в Израиле, дело в самом человеке, в общении, в подходе к жизни, который изменился коренным образом. В отличие от многих, я не скучаю по тому уютному, домашнему и очень провинциальному Израилю, в который мы попали. Я бы, наоборот, хотела бы дальнейшего бурного развития — в области экологии, например, в отношении к среде обитания, к правам человеческой личности. И так далее. Хотела бы дальнейшего ухода от Востока в сторону Европы.

Что вы не понимали об этой стране тогда, но хорошо понимаете сейчас?

— Точно не понимала, насколько Израиль одинок. Он очень, очень одинок на планете, среди народов и стран. У нас чрезвычайно мало не только друзей, но и просто тех, кто готов нас терпеть.

И что же с этим делать?

— Видите ли, мы живем в омерзительном регионе, где никто никуда не денется, не испарится и не улетит. И если в нашем обществе есть силы, горячо желающие примирения, интеграции, мира с арабами и так далее, то общество наших врагов необычайно монолитно и единодушно в своей ненависти к нашей стране. На тему этого пресловутого «конфликта» можно рассуждать часами, дело это для меня, прожившей в Израиле 25 лет, порядком поднадоевшее. Ну, а будущее, кто его может предсказать, кроме гадалок и пророков? Можно только надеяться, что наша армия, — в которой, да, служили и мои дети тоже, — будет крепнуть и совершенствоваться, что наука будет процветать, а экономика подниматься как на дрожжах. Надеяться, что политики не наломают дров, что… Да можно предполагать бесконечно, но ведь всё это — гадание на кофейной гуще. Точно так же, как есть судьба у человека, есть судьба у народа и страны.

А как в Маале-Адумиме уживаются разные общины? Сохранились ли связи с жителями арабских деревень?

— Я так много писала о своем городке… Я очень люблю это место, прожила в нем практически все свои израильские годы, воспела чуть ли не каждую улицу. В нем есть очарование нового в пустоте, того самого «здесь будет город заложен». Здесь живут люди, которые помнят, как Ицхак Рабин закладывал первый камень в основание первого дома. И потом это чудо озеленения каменистой пустыни. Это так вдохновляет, так трогает — меня, по крайней мере. У нас здесь садовников столько, сколько во всем Иерусалиме. Население очень пестрое, и уживаются все по-разному. Но в последние годы, как и во всем Израиле, идет интенсивный процесс сближения общин — через межобщинные браки наших детей. История обычная. Да и сейчас многие ездят в соседнюю арабскую деревню Азарию — в гараж, например. У нас также работают жители Азарии.

Будем ли мы когда-нибудь жить без границ и междоусобных войн?

— Я не предсказатель, но думаю, Израилю и его гражданам беспокоиться нечего: им всегда будет обеспечена некая отстраненность и вполне определенные границы. Повторяю: регион наш кошмарный, мы не Европа. «Жизнь без границ»? Не дай Бог. Лично я ехала в Израиль не для того, чтобы оказаться в Сирии.

Как влияет всё окружающее на ваше творчество, на ваш литературный стиль?

— Конечно, на стиль оказывает влияние всё: место проживания, впечатления, ближайшее и дальнее окружение, собственное преображение с возрастом. Стиль любого писателя в течение жизни меняется, ибо и сам человек меняется, это естественно. Ранний и поздний Чехов — это разные писатели. Хотя, конечно, есть какие-то приметы стиля, по которым тонко чувствующий читатель всегда узнает любимого автора.

Есть ли у вас читатели в Израиле за пределами русскоязычной общины?

— Мои книги в Израиле не переводят. Это противно, конечно, но нормально. В любой стране существует некая плотина, затвор, высокий забор против нашествия чужаков. Культура любого народа очень чувствительна к подобным вещам. Тем более такая новая культура, как в Израиле. Израильской литературе сколько годков? Всего ничего, она еще на тонких ножках, и интуитивно общество, культурный истеблишмент, да и читатели отшатываются от пришельцев. В 90-х на Израиль рухнула пятая часть народа со своими писателями, художниками, книгами. Это очень сильное потрясение для общества. Язык надо охранять, культуру надо пестовать. Это нормально. Такие же процессы происходят везде. Кто из русских писателей, кроме считанных Набокова-Бродского, преуспел в Америке настолько, чтобы стать частью литературного истеблишмента? Никто. Стал ли великий Бунин частью истеблишмента французского? Ни в коем случае, несмотря на Нобелевскую премию. Да, у меня есть три израильских премии, выданных мне чиновниками неизвестно за что, но это не более чем такой вот общественный жест. (Jewish.ru)

Согласно опубликованной в понедельник сводке ЦСБ, в 2014 году национальные расходы на здравоохранение составили 7,6% ВВП страны. Доля ВВП, расходуемая на общественное здоровье, за год немного выросла: в 2013 году она составляла 7,5%. 38% общенациональных расходов на медицину идут из частных карманов граждан (дополнительные страховки, стоматологическая помощь, услуги частных врачей и т. п.). Остальные 62% оплачиваются за счет налога на здравоохранение, покрывающего 24% общих расходов, бюджетного финансирования (37%) и иностранных благотворителей (1%).
В середине 90-х годов Израиль тратил на медицину такую же часть ВВП, как развитые страны ОЭСР, однако с тех пор там доля здравоохранения выросла, в среднем, до 9,2%, Израиле она осталась практически неизменной. (news.israelinfo.ru)